– Но-но, – как-то даже опешил я. – За словами следи!
– Она была достойная женщина, это несомненно, – немедленно поправился Ромул. – Так что, может, это не она согрешила, а мать ее. Через поколение передалось нездоровое наследие – и вот результат!
– Она была вилиса, – забавно, что он на это скажет?
– Вилиса? – Ромул поперхнулся. – Ваша светлость спутался с вилисой? Ну вы и б… Большой оригинал! Но тогда многое становится понятно. И ваше решение теперь выглядит не просто разумным, а политически верным.
– Какое именно? – поинтересовался я.
– Сделать именно меня вашим наследником, – немедленно сообщил Ромул. – Вилисы – они шустрые! Вы еще остыть не успеете, а дочка эта ваша крылатая тут как тут будет – подавай ей и отчий дом, и отчие богатства.
Ну и хват! Был бы он настоящим человеком, не цифровым – я бы его там, в песках и прикопал бы, от греха.
– Ты не каркай, – неожиданно сказал Назир. – И запомни – если с мастером Хейгеном хоть что-то случится, я тебя на куски порежу, замариную, зажарю и собакам скормлю.
О как. Но Ромул притих, хотя глазки поблескивают.
– Так, – откашлялся я. – Наследство я завещаю фонду защиты одиноких фэйри. Их в Файролле очень мало осталось, всего двадцать девять штук. И все девочки.
– Значит, они все равно вымрут, – подал голос Ромул. – И потом – зачем фэйри деньги? Что они с ними делать будут?
Так тут и фэйри есть? А я пошутить хотел.
– Копить, – рявкнул я. – Все, давай, переноси нас к пустыне Гуль-Хаббит.
– К оазису Туссатр, – уточнил Ромул. – Мы вроде о нем говорили?
– Мне не нужен оазис, – начал злиться я. – Мне нужна пустыня.
– А как же моя захоронка? – казначей явно был настроен стоять на своем. И ведь понимал, подлец, наверняка, что деваться нам некуда. – Ваша милость, но так не пойдет. Не хочу показаться непочтительным, но…
– Короче, – приказал я.
– Идем в пустыню, потом в оазис, – быстро протараторил Ромул. – Там выкапываем мои дене… Вещички и возвращаемся сюда. Свитки перемещения – за ваш счет. Заметьте – я вам верю, сначала веду в пустыню, зная, что вы меня не обманете. Благородство не позволит.
– Ишь ты, – присвистнул я. – И охрана твоей тушки тоже на нас?
– Я ваш слуга, это ваш священный долг, – раболепски склонился Ромул.
– Ты прохиндей, – обличительно ткнул я пальцем в его макушку, прикрытую панамой. – И кое о чем забыл.
– О чем? – поинтересовался казначей, не разгибаясь.
– О том, что мне, как твоему господину, принадлежит все твое добро, – тут я лукавил, он мой слуга, а не раб. Но почему бы и нет? – По идее, я могу поджарить тебе пятки, узнав, где находятся и оазис, и пустыня, а после обойтись без тебя. Кстати – а я так и сделаю. Назир, позови-ка мне брата Миха.
– Не надо пятки, – Ромул распрямился, его лицо было серьезно. – И Миха не надо! Хорошо. Десять процентов ваши.
– Ты мне еще поторгуйся, собака, – добродушно погрозил ему кулаком я. – Две трети мои. Одна, так и быть, твоя.
На этот раз уважение в глазах Ромула было неподдельное. Фу ты, а то я уж подумал – не переборщил ли?
– Невозможно это, – твердо, хоть и почтительно, сказал он. – Двадцать процентов вашей светлости – но не больше.
Наверное, следовало бы еще поторговаться, просто из любопытства – до чего бы дело дошло, но времени было жалко. К тому же я в любом случае продвинулся вперед – из «милости» «светлостью» стал.
– Ладно, четверть моя – и шабаш, – рубанул рукой по воздуху я. – Плюс с меня свитки и охрана. Но сначала – пустыня. Слушай, я сейчас выходить из себя начну.
– Идет, – со вздохом согласился Ромул. – Давайте свиток. Как я могу не верить своему повелителю, он ведь не может меня обмануть? Ведь не может?
Редкий пройдоха и словоблуд. Интересно, в глазах Старика я не так же выгляжу? Надеюсь, что не так. Иначе… Бррррр!
Взмах свитком – и мое лицо обжигает ветер пустыни. Барханы, пустота, и только на горизонте торчат какие-то три пальмы, создавая пусть хоть унылый – но пейзаж. Впрочем, как выяснилось, не все так печально – у нас за спиной, практически в шаговой доступности оказался оазис, тот самый Туссатр. Он выглядел куда приятней и просто-таки манил к себе свежими красками зелени.
– Никогда не любил эту местность, – надвинул панаму на уши Ромул – Воды нет, растительности нет… Проклятое место. Только змеи кругом да песок этот.
– Чего ж ты тут тогда ошивался? – резонно поинтересовался у него я.
– Так заработок хороший, – казначей поправил котомку за плечами. – Караваны-то водить. Туда-сюда сводил – вот тебе и десяток золотых. Хе-хе.
Нет, все-таки теплая у меня компания НПС подобралась в результате. Один другого краше. Это даже не кунсткамера, это как-то по-другому называется.
Я открыл карту и приятно обрадовался. Оказывается, отметка, которую мне поставил Бахрамиус, была не такой уж и бестолковой вещью. Вместо непонятного и бесформенного красного пятна, обычно обозначавшего радиус, в котором находится искомое, у меня теперь стоял вполне себе четкий маленький кружочек, по сути сводящий поиски Джавы Детта к минимуму. Разумно. Так просто, не попав сюда, ничего не увидишь, но уж коли добрался – получай награду за упорство.
Теперь главное, чтобы этот кружочек обозначал именно Джаву, а не его могилку. От этих паразитов под командой Костика чего угодно ждать можно. Вместо беседы с одичавшим магом я могу получить задание вроде «Призови дух и спроси у него». Кстати – если этот Детт еще жив и в самом деле такой мизантроп, как бы под раздачу не попасть. Шарахнет файерболом, как памятный маг-алкаш из Архипелага – и все, поминай как звали.
– Пошли, – я двинулся в сторону трех пальм. – Чего стоять?
– Ваше сиятельство, – Ромул остался на месте. – Может – ну его? Пустыня эта и все такое… Я согласен на тридцать процентов, пошли в Туссатр.
– Извини, родной, – щелкнул я его по краю панамы. – Нам туда надо, у нас там дело. Впрочем – ты иди себе в свой оазис, рой ямку, а мы потом подтянемся. Слово чести даю – придем, не сомневайся.
– Да это я не сомневаюсь, – невесело пробормотал Ромул, заставив меня подумать о том, что он темнит. Что-то в этом оазисе не так. – Просто в пустыне разделяться – это плохая идея. Очень плохая. Я с вами пойду.
– Пошли, – согласился я. – Отчего нет?
Надо заметить, что, против моих ожиданий, Ромул не начал канючить через двадцать-тридцать минут пути. Он знай себе вышагивал по пескам с лопатой на плече, что-то мурлыкал под нос и время от времени озирался.
– Ты чего головой вертишь? – спросил я у него наконец.
– Места тут лихие очень, – отозвался он. – Здесь никогда не знаешь, с какой стороны беду ждать. Может – разбойники нападут, а может, и буря налетит. Опять же – города есть, занесенные песком, найти такой – за удачу. Я лично одного человека знал, он вот так же себе по пустыне шел-шел, да и набрел на заброшенный город. Повезло ему, озолотился. Правда, потом его все равно зарезали, но это уже несущественно.
– Зачем тебе столько золота? – удивился я. – Семьи у тебя нет, на себя ты ничего не тратишь – так какой в нем смысл?
– Я коплю золото не ради выгоды, а ради идеи, – сообщил нам Ромул. – А идея у меня одна – купить себе личное баронство на Западе, с титулом, землями и правом первой ночи. Я знаю, там такие продают, надо только нужного человека задействовать.
В принципе можно позавидовать – у человека есть мечта, и он к ней упорно идет. Впечатляет.
Мы шли, шли, а пальмы, торчащие на горизонте, вроде как и не становились ближе. Впрочем, это была лишь иллюзия – через час с копейками мы все-таки к ним дошагали.
«Пустыня Гуль-Хаббит – самая загадочная и самая опасная пустыня Востока, черное сердце песков. Мало кто сюда добирается, еще меньше людей могут сказать: «Я там был и выжил». Никто никогда не знает, что его ждет в песках Гуль-Хаббита – какие испытания, какая смерть?».
Жизнеутверждающе. Прямо захотелось туда сходить, посмотреть, что к чему.
Судя по всему, эти пальмы, с прилагающимися к ним полузанесенными песком развалинами какого-то древнего селения, и были пограничной отметкой, отделяющей просто пустыню от Гуль-Хаббита. Или – Гуль-Хаббит, уже не знаю, есть у нее родовое окончание или нет.
– Здесь давно никто не живет, – сообщил мне Назир, заглянувший в колодец, обложенный камнями и стоящий там, где некогда была центральная площадь селения. – Тут нет воды, внутри – песок. А без влаги в этих местах никто не выживет.
– А что я говорил? – с возмущением в голосе заявил Ромул. – Только время зря потеряли.
Ну да, нет тут признаков жизни. Красное пятнышко на карте есть, а вот всего остального нет.
«А-а-а-а-а», – донесся до нас звук, который одновременно напоминал шелест песка и протяжное пение. – «А-у-у-у-а-а-а».
Это было что угодно, но только не голос живого существа. Или это существо очень оригинальное.
– Что за дела? – завертел головой я и уцепился за рукоять меча. – Это что?
– Пески поют, надо полагать, – лениво объяснил нам с Назиром Ромул, плюхнувшись рядом с колодцем и вытирая панамой пот с лица и шеи. – Гуль-Хаббит в переводе с восточного – «Поющие черные пески». Повелитель, а ты этого не знал?
– Откуда? – я сплюнул. – У меня образования нет, чему папенька и капеллан в детстве выучили – то и знаю.
– Это зря, – Ромул порылся в котомке, которую снял с плеч, достал оттуда деревянную фляжку и отпил из нее воды. – Учение – свет.
«А-а-а-а-у-у-у-а-а-а-а-у-у-у» – звук нарастал, в него вплетался шорох песка и гул ветра.
– Ну что? – казначей отпил еще глоток, цокнул языком и убрал фляжку обратно в котомку. – Посидели и пошли? Вон, ветер усиливается, как бы самум не налетел.
– Не гони лошадей, – я заглянул в развалины ближайшего дома. – Пока все не обшарю – не уйду.
Не бывает так, чтобы квест не закрылся. Либо этот Джава тут где-то прячется, либо кости его лежат, либо указание, как и кому за него мстить. Что-то да есть, не может его не быть.