– Ты не веришь в то, что он сделал с Лизой и моими родителями?
– Верю! – я воскликнула импульсивно, поскольку сам Егор в это верил. – Но и что-то не вяжется, согласись. Может, и у Камелина есть какие-то границы? Ведь и ты хотел ему смерти, но так и не решился. Это все-таки не та черта, через которую любой с радостью перескочит.
Наверняка я делала ему больно такой откровенностью. Егор имел право на ненависть и месть, но вряд ли предполагал, что я обе воюющие стороны вижу примерно в одном свете. Почему-то каждый о себе думает лучше, чем есть на самом деле, а историю пишут победители. Вот кто в этой истории выиграет, тот и объявит себя положительным персонажем, добившимся справедливости, а проигравший будет сидеть в тюрьме или нищете и кусать локти.
Я боялась и его ярости – на его месте я бы точно разозлилась. Но Егор долго молчал, а потом поднял лицо. Поймал в темном стекле мое отражение и тихо сказал:
– Однако даже Камелина кто-то любит. Замуж за него идут. Сколько уже их было? Я же, по-твоему, не могу рассчитывать даже на симпатию?
– Откуда тебе знать про его отношения? Может, он просто покупает этих девиц… например, московскими квартирами?
Егор усмехнулся, поняв намек:
– Саш, а ты не слишком утрируешь мои отрицательные стороны?
От ответа меня спас совсем уж неожиданный стук в дверь, заставивший взвиться на месте. В самом, самом лучшем случае мы просто громко разговаривали посреди ночи, чем вызвали возмущение соседей, и те явились скандалить. Ничего приятнее я придумать не смогла. Тем временем, пока я перебирала варианты один другого хлеще, Егор прошел мимо, аккуратно отодвинув меня с прохода, и глянул в дверной глазок.
Уже через секунду я услышала знакомый голос с привычной не слишком эмоциональной интонацией:
– Какого лешего вас занесло в Чертаново? О, а ты полураздет или полуодет?
Я и сама удивилась, что смогла вдохнуть, зато вопрос прозвучал сипением:
– Дима?! Как ты нас нашел? На нас жучки, какая-нибудь крутая навигация? А если и Камелин бы таким же образом на нас вышел?!
Вроде бы у моей паники были основания, однако Егор откашлялся в кулак, чтобы скрыть смешок, и успокоил:
– Я ему скинул СМС, Саш. Ты как-то уж слишком сильно погрузилась в главную роль шпионского фильма, – и тут же бессердечно добил образом хозяина квартиры: – Заходи, Дим. Поздно уже, сейчас все расскажешь, и ночь здесь проведем. Только все лежачие места уже заняты. Чай будешь? Мы как раз собирались…
Глава 19
И как-то в собственной квартирке стало тесновато, захотелось выйти на малюсенький балкон и глотнуть воздуха. Или продышаться без двух пар внимательных глаз. Но пришлось смириться – или хотя бы сделать вид, что меня это вовсе не беспокоит. И что мне безразлично, что я перед ними в ночнушке, ночь ведь! А эти двое… о, они явно видели, что я волнуюсь, и пока еще держались из последних сил, чтобы не акцентировать на том внимания.
– Не поделитесь, чем вы тут занимались до моего приезда? – Дима все оттягивал серьезный разговор, концентрируясь на привычных подколках.
– Ругались! – уверенно заявила я.
Егор, глядя прямо на мой профиль, добавил не без игривой провокации:
– И целовались.
У меня хватило смелости посмотреть на него и отрезать:
– Ничего подобного! Это был не поцелуй, а… а разговор на близком расстоянии!
Егор подхватил на той же ноте:
– И это гораздо интимнее, чем поцелуй!
Спорить сложно – ощущения «на грани» часто воспринимаются острее, чем когда за грань уже перешагнешь. Но я была бы не я, если бы не спорила:
– Неправда! Не выдумывай, Егор!
– Повторим? Ну, для чистоты эксперимента.
– Лучше повторим то, как мы ругались!
– И это тоже, но в прошлый раз получилось как-то не очень эмоционально, совсем без огонька. Целуешься ты явно жарче, чем ругаешься. Но это ничего, пообщаешься со мной – станешь импульсивнее.
Я тихо рыкнула, а в стороне раздался голос Димы, спокойно попивающего чай:
– Я сюда уже заведенный пришел, или по ходу дела завелся? Ребят, я сейчас будто бы начало самого лучшего порно-ролика смотрю.
Егор хмыкнул:
– Перемотал бы ты уже на следующую серию, а то мне самому напряжение кажется перезатянутым.
Он протянул ко мне руку, но я слегка отодвинулась, выпрямила спину и уставилась прямо на Диму, упорно переводя разговор на менее спорную тему:
– А ты почему здесь? Решил, что Камелин уже не явится?
Дмитрий покачал головой.
– Напротив. Он уже явился, и мы все обсудили. Договорились до подписания пакта о ненападении.
– Что?! – мы спросили это хором, а Егор еще и на ноги вскочил. Протяжно выдохнул и переспросил немного тише: – И ты молчал?
– Я не молчал. Я вас слушал. От вашего диалога у меня всё поднимается, а от моего рассказа у вас всё падать начнет. Чувствуешь разницу?
Я вообще ничего не понимала, а Егор, снова усевшись на место, вдруг сощурился и спросил другим тоном, явно уже предчувствуя плохие вести:
– Ближе к делу, Дим. И не пропусти ни одной детали.
Тот пожал плечами и передвинул ко мне свою, уже опустевшую, чашку. Я решила, что таким образом он намекает на добавку, и встала, чтобы налить. Дима начал говорить только после того, как заполучил свой чай:
– Все детали на видеозаписи. Потом глянешь, если интересно. Камелин явился около десяти. С двумя ребятами.
– Всего? – Егор удивлялся еще сильнее, чем я.
– Всего, – Дима кивнул и уставился в кружку, будто бы подбирая правильные описания. – Показал тем самым, что собирается договариваться и полагается на наше здравомыслие. Скорее всего, он и сам понял нашу задумку, потому ни на одной из камер даже не мелькнуло оружия – его не за что привлечь.
– Ты мог его спровоцировать!
– Мог. И вышла бы банальная потасовка – кто кому рожу набьет: мы им или они нам. Получилось бы, что мы им, но проблему это никак не решает. Потому я пропустил этот этап и его выслушал. Он не считает нас способными на убийство, иначе бы не пришел. И тем не менее он знал, что рискует, ведь мог и ошибаться… – Дима ненадолго задумался, но его никто не торопил. – В общем, разговор был короткий. Что-то типа: «Отпустите девочку, и на том историю закончим, я слишком стар для этого дерьма», или какую-то подобную киношную чушь. Сказал, что мы все и без того потратили хренову тучу ресурсов, чтобы выяснить, у кого яйца железнее. А теперь пора прекращать. Предложил двадцать пять миллионов. Деньги уже на нашем счету.
Егор все же не выдержал: вновь поднялся на ноги, шатнулся к окну, замер надолго. Через несколько минут развернулся резко, а затем медленно, почти по слогам произнес:
– Я не понял, Дим… Ты взял деньги? Ты… взял такую ничтожную сумму?
Дима ответил вкрадчиво:
– Егор, ты не психуй, а подумай. У нас нет Ангелины, он это знает. И мы это знаем. У нас нет ни единого козыря против Камелина. Но он зачем-то пришел. И не для разборок, не чтобы на место поставить, а откупиться, – он вдруг перевел на меня взгляд. – Камелин проглотил обиду и пришел откупиться. И, самое поразительное, выкупить царевну. Хоть убейте, народ, но это странно. Кто же ты такая, Александра? Лучшая подруга его дочери или его незаконнорожденный ребенок? Или ты сперла у него миллиард, раз он за тебя предлагает миллионы? Любовница? Дочь любовницы?
Я ответила растерянно:
– У… уборщица.
Прозвучало как-то до смешного жалко, но никто не рассмеялся. Егор хмурился все сильнее:
– Действительно, странно, что такой человек, как он, оценил жизнь уборщицы в двадцать пять миллионов, – он снова вскинулся и уставился на друга. Продолжил куда более агрессивно: – Но пиздец как странно, что ты оценил жизнь моих родителей в двадцать пять миллионов!
– Не горячись, – Дима даже вскинул руку. Вероятно, тоже немного нервничал, что было ему несвойственно. – Егор, мы проиграли эту партию с самого начала. И я крайне удивлен, что мы вырулили хоть на что-то. Он не попался бы – нам не на что было его ловить. Но заметь, каким-то невероятным образом мы оказались в плюсе. Предлагаю эту сцену доиграть до конца и посмотреть, что будет дальше, потому что пока неясного слишком много.
Было видно, что Егору происходящее не нравится – ему претила мысль о любом, даже временном, перемирии с давним врагом. И возразить было нечего, потому он снова рухнул на стул, уперся лбом в ладони и затих, обдумывая. У меня же на этот счет появились соображения:
– И что это означает? Из всего твоего рассказа я только убедилась, что Камелин не такой уж и беспредельщик, каким вы его рисовали!
– Не обязательно, – ответил мне Дима. – Он просто умнее дворовой шпаны – и если сообразил, что на него поставили ловушку, то просто обошел ее мимо. С тех пор, когда он занимался разборками, утюгами и паяльниками, прошло очень много лет. Люди не меняются, но со временем привыкают играть по новым правилам. Сейчас правила совсем не те, какие были в девяностых. Если бы он не эволюционировал вместе со всеми, то не дожил бы ни до этих лет, ни до этих капиталов.
– Допустим, – я с каждым словом ощущала все больше уверенности. – И именно поэтому он предложил вам откуп. Создается ощущение, что вы его задолбали не меньше, чем он вас.
Мужчины усмехнулись: сначала Дима, а сразу же за ним тихо рассмеялся и Егор. Я же, поощряемая их настроением, озвучила самую главную мысль:
– И, по всей видимости, я свободна. Вы ведь не будете продолжать держать меня силой, если даже получили такую сумму, которой я никак не стою?
– Не перекручивай, Саш, – буркнул Егор. – Я не имел в виду, что ты не стоишь двадцати пяти лямов. Просто удивлен, что и Камелин посчитал тебя кем-то очень ценным.
– Да я не о том! – я легко и без малейшей обиды отмахнулась. – Так я свободна?
Они переглянулись. И, похоже, не хотели обсуждать этот вопрос при мне, но выбора не было. Егор со все более широкой улыбкой почесал висок и выразил свою точку зрения:
– Жаль, что ты все еще считаешь себя заложницей, но да… Может, теперь погостишь у меня на правах гостьи? Теперь уж совсем по-настоящему.