— А я за тобой припустила, — вздохнула Уля.
— Совершенно верно. И просто интересно, что всё это в одни сутки вместилось…
— Да уж. Многим и за всю жизнь такого количества приключений не выпадает.
— Но всё же самое главное нас ожидает впереди, — молвил Юра. — Ведь нам надо найти тайник, и огненную шкатулку, и…
— Тихо.
— Что такое?
— Послушай, — насторожённо проговорила Уля.
Они начали слушать, но, вроде бы, никаких сторонних звуков не было слышно. И только где-то в отдалении отбивали барабанную дробь тяжёлые капли толи воды, толи крови.
— Да что такое? — спросил Юра.
— Мне что-то послышалось.
— Вот именно, что послышалось, а на самом деле не было ничего. Я вот думаю: где нам этот тайник искать? Ух, чёрт, ведь здесь же можно сколько угодно блуждать! Мне кажется, отправь сюда целую армию поисковиков-профессионалов, и они всю жизнь будут искать, и ничего не найдут. Только сами заблудятся. Но надо же с чего-то начинать…
— Тихо!
— Да что же такое?
— Теперь я совершенно точно что-то слышала.
И тогда они услышали: это был свист, который медленно нарастал. Сотни, а может и тысячи голосов, переплетаясь, в этом свисте звучали.
— Бежим? — устало спросил Юра.
— Долго мы не пробегаем. Да и куда бежать? Ты хоть понимаешь, откуда этот звук исходит?
— Нет.
— Вот и я тоже…
И тут они заметили, что в этом и без того затененном коридоре ещё больше темнеет. Источником мрака было зеркало, которое стояло у стены. Тьма хлестала сквозь трещины в стекле и затапливала коридор.
— Что же нам делать? — тихо спросил Юра. — Ведь сейчас мы утонем в этом мраке…
— Ты послушай голоса, — прошептала Уля.
Юра прислушался, и понял, что голоса повторяют причудливые злословия; и он, хоть и не без труда разобрал, что речь шла о разрушении Лесной Колокольни. Но, помимо планов вторжения, наплывали и иные слова: воспоминания о тёмном прошлом, зловещие планы на будущее…
И тогда Юра шепнул на ухо своей подруге:
— Это ведь сам Страшеглав.
— А точнее — его отравленная злобой сущность. Я вот что думаю: Юра, давай затаимся. Кто знает: может, он нас и не заметит.
Так они и сделались: распластались на полу вдоль стены, и в стену вжались. Со стороны казалось, что это просто лежат два каких-то грязных ошмётка, но уж никак не люди.
Между тем свист нарастал, голоса становились громче, и уже не говорили, а кричали, голосили, орали, рычали, ревели. Стало так черно, что ребята невольно подумали: а не ослепли ли они?
И из многословного, тёмного океана выхватили они такие слова: «Колокольня едва держится! Она дрожит! Она скоро падёт! Все силы на колокольню…»
Юра почувствовал, что рядом с ним проплывает нечто, и слегка к нему прикасается. От каждого такого прикосновения его сердце сжималось в болезненный, весь пронизанный ледяными иглами ком.
Не в силах сдержать любопытства, он повернул голову. И увидел нескончаемый, вновь и вновь повторяющийся лик. И был этот лик покрыт трещинами, и выбивалось из этих трещин мертвенное ядовито-белое свеченье.
Это был лик Страшеглава, и был он таким до невозможности жутким, что Юра закричал бы. Но тут лежавшая перед ним Уля, пнула его ногой, и он случайно впился зубами в её пятку. И только благодаря этому не выдал их криком…
Через некоторое время и свист и голоса начали смолкать.
Постепенно светлело.
Среди последних услышанных слов были такие: «Проверить Сокровище. Проверить Тайник. Проверить Смерти источник». Таким образом, у ребят не осталось сомнений, что Страшеглав направляется к тайнику.
И, когда голоса обратились в едва приметный шёпот, Юра вымолвил:
— За ним…
Понимание того, что им несказанно повезло, и что они близки к цели, придало им сил. Они огляделись, и увидели, что последний ошмёток мрака вползают в одно из зеркал.
Ребята бросились за ним, и, не задумываясь, прыгнули в зеркало. Они оказались в отражённом коридоре, который ещё изрядно был заполнен мраком, и в котором отчётливо слышались злобные голоса. Ребята опять вжались в стену, и простояли так некоторое время, не шевелясь, выжидая.
Вскоре голоса смолкли, и ребята опять бросились к зеркалу, за которое уползла чернота. И вновь они перепрыгнули в отражённый коридор, и вновь выжидали, пока Страшеглав уползёт, а потом бросились за ним.
Так повторялось несколько раз, пока ребята не оказались в коридоре, в одной из стен которого было окно. За окном виднелась та библиотечная зала, в которой стоял компьютер. И даже лежали на столе перед компьютером не переписанные Колей книги.
Чернота просочилась в эту залу, и подобно озеру заполнила её. Но затем чернота сложилась в фигуру, которая с ног и до головы была закутана в чёрный плащ. Лицо было сокрыто капюшоном, но это и к лучшему, потому что ничего хорошего в этом лице точно не было.
Страшеглав подошёл к компьютеру, положил свою то раздувающуюся, то сжимающуюся длань на системный блок, и прохрипел что-то. Системный блок раскрылся, и оказалось, что на месте процессора была укреплена одетая пламенем шкатулка.
Колдун дунул на шкатулку, и она потухла. Тогда Страшеглав достал её и раскрыл. Внутри лежал чёрный камень.
— Ничего себе… — прошептала Уля.
— Я бы никогда не догадался, — вздохнул Юра. — Наверное, он недавно его в компьютер переложил.
— Надо думать: компьютеру-то чай не двести лет.
— А местечко действительно, что надо. Ну, кто бы стал искать его погибель в компьютере?
Тем временем Страшеглав убрал камень обратно в шкатулку. А шкатулку он закрыл, установил на место и дунул, так что она вновь загорелась. Затем он дотронулся до системного блока, и тот закрылся.
Колдун дико завыл, и, вдруг выскочил в форточку.
— Только его и видели, — молвил Юра.
— Надеюсь, что никогда больше и не увижу, — отозвалась Уля.
Ребята подползли к стеклу, за которым была библиотечная зала, попытались сквозь него просочиться, но вместо этого просто выбили, и повалились на пол.
Битое стекло заскрипело под их ногами. Юра прошептал:
— Ну и наделали же мы с тобой шуму…
И тут они услышали шаги, которые доносились с лестницы, а ещё раздался раздражённый усталый голос:
— У-у, чёрт. А-а (зевок), поспать не дают… (опять зевок)… до рассвета всего ничего осталось…
— Охранник, — догадался Юра.
— А с охранником шутки плохи, — вымолвила Уля.
— Так что скорее — кончаем с компьютером! — крикнул Юра.
И вот они наскочили на системный блок, повалили его на пол, начали на нём прыгать, топтать, да так старались, что блок согнулся, а из него вывалилась огненная шкатулка.
Юра прыгнул на шкатулку и тут же его ботинок оказался в пламени. В это мгновенье к ним подскочил сзади разъярённый охранник. Он проревел:
— А ну не с места, бандиты! Вы на мушке!
— Ой, Юра, у него пистолет, — испуганно молвила Уля.
Но мальчик не услышал это предупрежденье. Он всё сильнее и сильнее размахивал ногой, так как языки жадного пламени и не думали затухать, и уже ощутимо жгли.
И закончилось тем, что он заехал горящим ботинком по коленной чашечке охранника. Тот согнулся, и случайно нажал на курок. Грянул выстрел…
— Что случилось? — спросила Уля.
— Не знаю, — ответил Юра.
— Всё так изменилось…
Они стояли в заполненной книгами зале. Но это была единственная библиотечная зала, и не было никакого невообразимого книжного лабиринта.
Окна были открыты, и сквозь них ниспадал ласкающий, мягкий и тёплый свет восходящего солнца. Отчётливо слышны были птичьи трели.
Юра подошёл к окну, перегнулся через подоконник, и сказал:
— Всё изменилось. Теперь это не жуткий адский дворец, а просто старый дом. Сейчас я сосчитаю сколько в нём этажей. Та-ак. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Итого шесть этажей и чердак. Мы на четвёртом.
— Неужели Страшеглав исчез? — робко спросила Уля.
И тут издали, со стороны леса донёсся дивной красоты колокольный перезвон.
— Лесная колокольня… — молвил Юра. — Целая и невредимая. Стало быть, действительно всё кончено.
— Но почему это получилось? — ещё не в силах поверить в это счастье, спросила Уля.
Но вот она внимательнее оглянулась, и вымолвила:
— А-а, понятно. Смотри — шкатулка… расколотая…
Та шкатулка, которая недавно была объята грозным пламенем, теперь лежала на полу, расколотая надвое. Также и чёрный камень был разбит. А причиной тому был случайный выстрел охранника.
Обычная пуля покончила с жизнью Страшеглава. И уже совсем не испытывая страха, Уля подняла обломки камня. И тут на её ладони вывалились чёрное, сердце.
— Ой, — вздрогнула девочка.
Но тут в раскрытое окно дыхнул ветерок, и чёрное сердце стало прахом…
От этого же ветерка очнулся и охранник, который, оказывается, сидел в большом кресле, и сливался с ним бледным цветом своего лица и одежды. Он зевнул, и ещё не проснувшись окончательно, пробормотал:
— А? Что такое? Что за непорядок (зевок). Дети, здесь нельзя находится…
— Бежим, — сказала Уля.
— Да, бежим, пока он не очнулся окончательно, и не арестовал нас…
И они выбежали на двор, а там припустили в город: Юра к своему дому, а Уля — к своему.
Юра проспал до вечера следующего дня, а когда проснулся, и отправился ужинать, то первым делом спросил у Коли:
— Ну, как там у вас на работе?
Он ожидал, что старший брат долго и восторженно будет говорить о чудесных изменениях, которые произошли с домом, но тот сказал:
— Есть только одно изменение: поставили новый компьютер.
— А что же случилось со старым? — полюбопытствовал Юра.
— Сломался.
— И всё?
— А что, собственно ещё?
— Ну, дом никак не изменился?
— Какие ты глупости говоришь! Какие могут изменения? Стоит старый дом, памятник архитектуры и никого не трогает.
— Правда?