Берег отдалялся и вскоре пропал из виду. Качка усилилась, но Алексей управлял парусом спокойно и умело. Жене он приказал сесть на дно лодки возле кормы, где была расстелена брезентовая ткань, на которой лежали винтовка и две гранаты, о которых Самохин не предупреждал. Под кормовым сиденьем стоял саквояж.
— А зачем нам бомбы? — спросила Вера.
— На всякий случай, — ответил Долгоруков, — только это не бомбы, а гранаты конструкции капитана Рдултовского. Заряд три четверти фунта. Общий вес менее двух фунтов. Вещь весьма полезная и необходимая в окопной войне.
— Они не взорвутся? Не потопят нас?
— Нет. Я умею с ними обращаться. Но если хочешь, отнесу их к носу, подальше от тебя.
Волны били в борт, и вода попадала внутрь лодки. Сидеть на промокшем брезенте было не очень комфортно. Наконец, Алексей направил лодку к берегу. Он смотрел в бинокль то в сторону пропавшего из виду маяка, то в сторону берега.
— Преследования нет, — сказал он, — что радует. Часа через четыре увидим Коневиц, а там уже…
Он не договорил, наклонился к жене и поцеловал Веру.
— Все будет хорошо!
Прошел час или около того. Лодку покачивало, и Вера даже задремала немного. Очнулась от резкого звука и не могла понять, что это за звук. Низко над водой пронеслась чайка, потом она взмыла вверх, огибая парус, снова спустилась к воде. Вдоль борта на двух скамьях лежала винтовка.
— Что случилось? — спросила Вера и обернулась в сторону, куда молча смотрел муж.
Их преследовал дымящий трубой небольшой моторный катер — вероятно, тот самый, что стоял возле маяка на Осиновце. До катера было с полверсты, но он приближался.
— Если успеем дойти до берега, то все будет хорошо. Но эти… — Долгоруков показал рукой на катер, — понимают, в чем наше спасение, и будут нас отсекать. До Конивца или до Валаама мы дойти в любом случае не успеем — у них скорость выше. Так что идем к берегу…
Через полчаса преследователи были уже совсем близко, и стало ясно, что к берегу подойти не удастся.
— Ну что, — произнес князь Долгоруков, — будем отбиваться. У них, судя по всему, пятеро стрелков всего-навсего. Так что шансы есть, если начнем первыми.
— Я стрелять не умею, — призналась Вера, доставая из сумочки свой пистолетик и протягивая мужу. — Возьми.
Катер поравнялся с их лодочкой и теперь шел параллельным курсом, продолжая отсекать ялик от берега. Впереди на горизонте показалась темная точка, которая постепенно приобретала очертания растущей из воды скалы.
На палубе катера, до которого уже было не более пятидесяти метров, выстроились четверо людей с винтовками на изготовку и еще один человек в кожаной куртке с металлическим рупором в руке. Они стояли вдоль борта и радовались.
Человек в кожанке прокричал в рупор:
— Гражданин Долгоруков, спускай парус и останавливайся для досмотра! Отдашь то, что украл у Советской власти, гарантируем жизнь.
— Что-то ты путаешь, начальник! — крикнул в ответ Алексей. — Я — Иван Шлыков, матрос с линкора «Императрица Мария», вышел в море, чтобы барышне стихию показать.
— Если ты матрос, то я балерина Кшесинская, — ответил человек в рупор. — Ты мне ваньку не валяй, все равно тебе не уйти: у нас пулемет.
В подтверждение его слов на борт катера лег ствол ручного пулемета и показалась голова в барашковой офицерской папахе без кокарды. Пулеметчик, вероятно, скрывался до поры до времени, а теперь показался, чтобы у беглецов не оставалось никаких надежд на спасение. Пулеметчик скалил зубы, а его длинную бороду трепал ветер.
Человек в кожанке махнул рукой, и пулеметчик дал очередь перед самым носом ялика.
— Пожалей графинюшку, — крикнул человек в кожанке и рассмеялся тоже в рупор.
— Откуда они про нас знают? — удивилась Вера.
— От Вербицкого, вероятно. Он, к сожалению, оказался на нашей свадьбе, подслушал мои разговоры с Росляковым и Голенищевым и наверняка услышал предложенный Самохиным новый маршрут.
— Сейчас открываем стрельбу! — крикнул человек на катере.
Долгоруков опустил парус, останавливая шлюпку. Катер, сбросив ход, медленно приближался.
— А теперь, — прозвучал голос из рупора, — отойди от винтовки и выброси за борт «наган», что у тебя в кармане.
Алексей отошел к носу лодки. Достал револьвер, бросил его в воду.
— И второй туда же, — приказал тот, кто руководил преследованием.
— Какой второй? — изобразил недоумение Долгоруков. — Нету никакого второго.
— Под бушлатом за поясом. Достань его аккуратненько — и в воду. Дернешься — получишь пулю.
Алексей расстегнул бушлат, достал засунутый за ремень револьвер и бросил его в сторону катера.
— Держите!
Расстояние до катера было уже едва ли больше двадцати метров. «Наган» не долетел и плюхнулся в волны где-то посередине.
— Вот так-то! — удовлетворено произнес бородатый пулеметчик, поднимаясь. — У меня, брат, не забалуешь.
Очевидно, он стоял на коленях, а до того долго прятался за бортом в еще более неудобной позе. И теперь просто хотел размять затекшие ноги. Но поднялся он, продолжая держать в руках пулемет.
— Пригнись, — шепнул Долгоруков Вере, а преследователям крикнул: — Ну что же вы на меня ружья наставили? Жену пугаете. Что я вам теперь сделаю?
Солдаты перестали целиться, посчитав, что им уже ничего не угрожает, а потом и вовсе опустили стволы.
— Золотишко при тебе? — крикнул человек в кожаной куртке, уже не прибегая к помощи рупора.
— Что? — переспросил Алексей, прикладывая левую ладонь руки к уху.
И тут же выбросил вперед правую, в которой держал «браунинг». И выпустил сразу всю обойму.
Первым выстрелом сражен был пулеметчик, сразу за ним осел на палубу человек в кожанке, раненный в шею, потом упал еще один солдат. Другие спрятались за бортом. А Долгоруков уже поднимал одну из гранат, лежавшую у него под ногами, бросил через борт катера, наклонился за второй. Размахнулся, бросил… Раздался взрыв. Вторая граната упала на крышу надстройки. Скользнула по ней, упала в воду за катером и разорвалась возле борта…
Вера сидела с закрытыми глазами и прижав ладони к ушам.
Услышала, как захлопал парус, почувствовала, что их ялик снова заскользил по воде.
— Ну все, — прозвучал голос мужа, — теперь нам никто мешать не будет.
Алексей поцеловал ее руки. Вера открыла глаза и увидела горящий катер, который быстро погружался в воду. Он кренился на левый борт, за которым взорвалась вторая граната. Правый борт медленно поднимался над водой. И тут над ним показалась фигура в шинели. Человек был ранен, но он поднял винтовку и начал прицеливаться.
— А у нас лодка протекает, — сказала Вера и показала на борт лодки, где были пробоины от осколков гранаты.
Она уже не смотрела на тонущий катер и не видела, что в них целятся.
— Ничего, — ответил Долгоруков, — успеем дойти до берега — тут всего-то…
И в этот момент прозвучал выстрел. Долгоруков посмотрел на свой бушлат и стряхнул водяные брызги.
— Промахнулся! — крикнул Алексей, глядя на катер, который почти полностью ушел в воду.
Надстройка, уничтоженная взрывом, горела. И никого на борту уже не было.
Долгоруков обернулся к жене. Вера лежала на спине, прижимая руку к груди.
— Что с тобой? — закричал Алексей…
— Меня ранили, кажется, — прошептала Вера. — Больно очень.
Долгоруков наклонился над женой, расстегнул простреленный на груди бушлат. Осмотрел рану.
— Сейчас, родная, я тебя перевяжу. Ничего страшного: на фронте и не такие ранения видел, и то…
— Я тебя очень люблю, — прошептала Вера. — Поцелуй меня.
Алексей наклонился, прижал к себе Веру, коснулся губами ее губ и успел поймать лишь последний вдох…
То, что издали они приняли за скалу, оказалось островом. И остров этот приближался медленно, скорость лодки, наполнявшейся водой, падала, парус кренился, а князь Долгоруков так и сидел на коленях, прижимая к себе мертвую Веру. Потом он поднялся. Вода хлестала сквозь пробоины в борте, наполняя ялик. До острова оставалось не более полусотни метров. Алексей смотрел, как приближаются сосны, прибрежный тростник, берег с крупными гранитными валунами. Потом он опустил парус, скинул бушлат. Лодка прошла еще немного, подгоняемая волнами, и начала тонуть. Долгоруков прыгнул за борт, оказавшись по грудь в воде, он потащил ялик к берегу. Лодка уперлась в дно, Алексей достал тело жены и побрел сквозь тростник. Выйдя на берег, он осторожно положил тело Веры на траву, опустился рядом на колени. Поднял лицо к небу, где пролетали птицы, облака, ветер, и, пораженный равнодушием небес, закричал.
Часть вторая
Глава первая
— Сережка у тебя? — спросил женский голос.
Голос был таким громким, словно неизвестная женщина говорила не по телефону, а кричала прямо в ухо Самохиной.
— Кто? — удивленно переспросила Лена. — С кем я разговариваю?
— Это Света Лаленкова тебя беспокоит. Я чего звоню: Сережа предупредил, что пойдет к тебе помыться. У нас ведь горячую воду отключили. Так он у тебя не показывался?
— Нет, — почему-то соврала Самохина, удивляясь, каким хитрым оказался ее бывший одноклассник.
Ведь Лаленков, когда она встретила его на улице и пригласила в свою машину, сообщил, что шел не к ней, а в баню, а когда узнал, что баня на ремонте, направился к Смирнову. Так что заранее сказать жене, где он окажется, Сергей не мог. Если, конечно, они заранее не договорились об этом.
— Странно, — удивилась Светлана. — А где же он?
— Я не сторож чужим мужьям.
— Но горячая вода у тебя есть?
— Вода есть, но твоего мужа нет.
— Ну тогда я заскочу прямо сейчас: ведь и мне помыться надо.
И Лаленкова закончила разговор, не то что не поинтересовавшись согласием хозяйки, но и даже не спросив адреса. Что было весьма странно: прежде к Самохиной она никогда не заходила, ни одна, ни с мужем.
Светлана примчалась очень быстро, так же быстро осмотрела квартиру и восхитилась размерами комнат: