— Ну въезжала, что вам с того? Это нам тут жить, дышать выхлопными газами этими.
В проеме арки появился Федор и помахал рукой.
— А давно черная машина уехала? — задала последний вопрос Самохина.
— Минут десять как.
Лена поспешила к Федору. За аркой оказался узкий проезд, упирающийся в высокий забор из старого красного кирпича. Вдоль забора стояли бетонные гаражные боксы.
— Третий справа — Володькин гараж, — сказал Федор. — Он единственный, перед которым нет следов от колес. Замок врезной ригельный, так что открыть можно. У тебя есть резиночка для волос?
Не прошло и двух минут, как Федор распахнул дверь гаража и тут же обернулся к Лене:
— Тебе лучше не смотреть сюда.
Но она заглянула и тут же отпрянула. Лаленков лежал на спине, возле высокого шкафчика с полками и крючками для верхней одежды. Один из ящиков шкафичка был выдвинут. На полу возле тела лежал пистолет.
— Он примчался сюда, вошел внутрь и сразу понял, что его заманили. Вероятно, кто-то вошел следом, чтобы не дать ему выскочить сразу. Сергей наверняка бывал здесь часто и знал, что в ящике шкафа у бодибилдера хранится травматический пистолет. Он понял, кто к нему пришел, подбежал к шкафу… Успел достать пистолет, а поскольку от него не ожидали такой прыти, то Лаленков даже смог выстрелить, судя по гильзам, два раза. Попал, не попал — неизвестно, но его уложили с первого ответного выстрела. Прямо в сердце попали. Смерть быстрая и без мучений, без избиений и пыток. Но в их планы это не входило. Им же надо было узнать, где сокровища…
— Им?
— По крайней мере двое дожидались его, сидя на диване, и еще один потом вошел вслед за Сергеем.
Федор говорил и осматривал помещение.
— Один выстрел — промах. Вон резиновая пуля разбила экран телевизора. Второй выстрел, вероятно, был более точен… Но большого вреда он не мог принести. В худшем случае сломал кому-то ребро. Жалко парня…
Он вынул из кармана мобильный и позвонил:
— У нас еще один труп. Записывайте адрес… И проверьте почту предыдущего клиента…
Вернулись в скверик, где на скамейке по-прежнему сидела старушка с коляской. Потом вышли на улицу, миновали вход в фитнес-центр.
— Завидую твоей выдержке, — признался Федор, — мне и то не по себе…
— Это так кажется, — ответила Самохина, — мне до ужаса страшно, хочется спрятаться где-то и все забыть. А то, что я не плачу, так и сама удивляюсь. Папа погиб — я ревела. Бабушка умерла — тоже плакала, но уже меньше, хотя она мне самым близким человеком была. А теперь нет никого рядом, и надо быть крепкой. Жалеть и утешать меня некому.
— Я понял, — кивнул Федор.
А что он понял? То, что отец-адмирал воспитывал свою дочь так же, как хотел воспитать сына? То, что она — девочка — лет до пятнадцати ходила по дому в тельняшке, к неудовольствию бабушки? То, что она с удовольствием училась драться и с еще большим удовольствием гоняла по волнам на доске под парусом, а теперь, когда летит под парафойлом, испытывает нечто очень похожее на счастье? Не потому ли она сдержанна, когда нужно закричать, выругаться или тихо заплакать? Вот и теперь, когда один за другим погибают ее близкие знакомые, она удивительно спокойна… Но никто не должен знать, чего ей стоит эта выдержка.
Они сели в «уазик» Федора, и после того, как машина тронулась, молодой человек произнес:
— Володя, по словам Лаленкова, отправлял фотографии драгоценностей возможному покупателю. Мог отправить по телефону или по интернету через компьютер. Если мы сможем зайти в его почту, то будем знать, на кого он вышел. Эти люди явно с самого начала покупать ничего не собирались. Потому что таких денег никто сразу не найдет. А зачем вообще искать, когда можно забрать и так.
— А как мы выйдем на этих людей? — не поняла Лена. — Я знаю только, что к нему в зал ходил вице-президент банка «Евротраст». Банк мне знаком и некоторые его сотрудники тоже: они вполне приличные люди.
— Банкиры редко бывают порядочными людьми, — возразил Федор, — и даже если таковые и встречаются, то лишь до тех пор, пока на их пути не возникает неуправляемый финансовый поток. Через твоих знакомых в банке, конечно, можно кое-что узнать, но быстрее будет через моих знакомых. Нам известен адрес Владимира, а вычислить его электронную почту и вскрыть ее проще простого — полчаса работы.
В оценке возможностей своих знакомых Федя оказался оптимистом. Но через два с небольшим часа ему прислали электронный адрес покойного бодибилдера и пароль. А еще сообщили, что адрес, на который были отправлены снимки украшений, пробить пока не удалось. Nice88 может оказаться кем угодно. Известно одно — что ни до этого, ни после никакой переписки этот пользователь не вел, и аккаунтов в социальных сетях на него не зарегистрировано.
Правда, человек, с которым Федор разговаривал по телефону, обнадежил, пообещав продолжить работу, результаты которой обязательно будут.
Самохина смотрела на экран компьютера, на фотографии брошей, колье, просто крупных драгоценных камней… Они волновали ее мало. А вот изделие Фаберже, которое Володя сфотографировал несколько раз с разных точек, привлекло внимание. Несомненно, оно было тем самым подарком, который получил прадед от своей матери.
Федор сидел рядом и тоже смотрел.
— Всегда был равнодушен к подобным вещам, но Фаберже действительно большой мастер. Представляю, как прекрасно это изделие в реальности. Особенно парусник.
Вечером молодой человек стал собираться домой. Видно было, что уходить он не хочет и пытается найти повод, чтобы задержаться. Да и Лена не хотела оставаться одна, но попросить Федора переночевать у нее не решилась. И Федор вздохнул, сказал, что надо погулять с Шариком, который наверняка и так волнуется из-за его долгого отсутствия, и открыл входную дверь, хотел выйти, но задержался на мгновенье. И тогда Лена поцеловала его, в щеку, по-дружески.
— Не хочу оставлять тебя одну, — признался молодой человек. — Тем, кто ищет клад, наверняка известен твой адрес. Они попытаются проверить, не знаешь ли ты о сокровищах.
— Кто им мог сообщить мой адрес?
— Смирновы наверняка что-то сказали, да и Володя тоже мог. Я съезжу, выгуляю собаку, а потом с ним вернусь, если ты не против. Будем тебя охранять.
— Я, конечно, не против, но лучше отдохните сегодня, а я запрусь на все засовы и никому открывать не буду.
Оставшись одна, Лена снова вернулась к компьютеру, потом принесла фотографию прадеда и сравнила — сомнений не было: одна и та же вещь. Когда возвращала портрет на стену, услышала, как в соседней комнате затренькал оставленный возле компьютера мобильный. Но когда Самохина добежала до аппарата, он уже замолчал. Взглянув на номер вызывающего ее абонента, Лена поразилась. Ей звонила Светлана Лаленкова.
Придя в себя, она решила перезвонить. И почти сразу услышала в ответ бодрый голос Лаленковой.
— Привет, привет!
— У тебя все в порядке? — тихо спросила Самохина, еще не веря в происходящее.
— Нормально, а что? А-а… Мой муженек, вероятно, и тебе названивал, разыскивая меня? Ну пусть помучается! Он меня уже так достал! Я не хотела рассказывать, но мы с ним собрались разводиться. Один раз уже было развелись, но он мне обещал измениться. Но горбатого, как говорится… Хотя ты же его не знаешь, как я. Во-первых, Сережка ни одну юбку не пропустит. Он даже на тебя запал… Ты можешь, конечно, не верить, но это так. А Володя — брат Ирки Смирновой — мне как-то по секрету признался, что мой муженек периодически встречается с разными… Ну ты поняла. У Володи есть где-то местечко для таких встреч…
Светлана говорила без умолку, и не было никакой возможности ее остановить. К тому же Лена не знала, как сообщить Лаленковой о смерти ее мужа.
— А тут произошло одно событие, но оно тебя никак не касается, и Сережка совсем с ума сошел. Я для него вообще стала пустым местом. А когда мы с тобой виделись в последний раз, я его искала, а он отключил телефон. Я же не дурочка какая: сразу поняла, что он опять у Володьки ключ от той тайной его квартирки выпросил. А мне что делать? Я вышла от тебя и подумала: а зачем мне все это? И поехала к одной своей знакомой — к коллеге по прежней работе. Она в таких делах опытная — три раза разводилась только официально. Пока к ней в метро ехала, потеряла мобильник. Может, из сумочки вытащили, а я не заметила? Сейчас симку восстановила и сразу тебе позвонила, чтобы узнать новости. Ирка Смирнова трубку не берет. А чего этому звонить: за два дня, что меня не было, ничего с ним не случится…
— Случилось, — наконец смогла произнести Самохина. — Только не знаю, как тебе сообщить… Сергея больше нет.
— В каком смысле?
— Его убили.
В трубке наступила пауза, а потом Лаленкова прошептала:
— Не может быть… Это какая-то ошибка.
— К сожалению, это правда.
Было слышно, как Света заплакала.
— За что? Ведь он никому ничего не сделал. Как это случилось?
— Я не знаю. Мне известно, что его тело нашли в гараже у Володи…
— Баруздина? Иркиного брата? А что он забыл в его гараже?
— Там как раз и было то самое укромное местечко для встреч.
— Ужас какой! Ужас! Я всегда ему говорила, что бабы до добра не доведут! Наверняка какой-нибудь ревнивец выследил. Его только одного там убили? Прости, я сама не понимаю, что говорю. Что теперь делать?
— Сергей был в полиции и написал заявление о твоем исчезновении. Мне кажется, что тебе надо пойти в ваше отделение и все рассказать.
— А что рассказать? Что я обиделась на мужа и ушла к подруге, чтобы его позлить? И домой теперь возвращаться страшно. И податься-то некуда… Родители в отпуске. Одной в их пустой квартире тоже страшно…
Светлана всхлипывала, а Лена не знала, как успокоить ее.
— Я бы осталась у подруги, но у нее однокомнатная, к тому же у нее своя личная жизнь, новый ухажер, и вообще неудобно… У Смирновых разве что пару дней пожить…
— Их тоже убили, — сказала Лена.
Опять наступила долгая пауза.