— А зачем тебе столько? — спросил он. — Пятнадцати тысяч выше головы хватило бы.
— Чтобы претендовать на победу, мне нужна новая амуниция и снаряжение, а это дорогое удовольствие. Сорока пяти тысяч должно хватить.
Лена принесла с кухни полиэтиленовый пакет — тот самый, в котором Федор принес кубок. Труханов засунул туда золотую девушку.
— Прямо сейчас отвезу в банковский депозитарий, — пообещал он. — А то дома страшно хранить такие ценности. — Посмотрел на золотые наручные часы. — Надо спешить: депозитарий скоро закроют. Все равно придется звонить, чтобы меня дождались, но людей задерживать надолго неудобно.
Перед тем как выйти, Саша спросил:
— Когда соревнования?
— Через месяц.
— Ну тогда желаю удачи. А я к тому времени уже разведусь, буду свободным человеком и, может, даже безработным свободным человеком. Как тебе такие перспективы?
— Это твои перспективы, — ответила Лена и увернулась от прощального поцелуя.
Не прошло и пяти минут, как в квартиру вернулись Федор с Шариком.
— Как все прошло? — спросил молодой человек.
— Ожидаемо. Сразу дал мне подписать договор, вручил сорок пять тысяч, но я должна буду вернуть пятьдесят. А ведь до того предлагал мне безвозмездно часть необходимых средств.
— Ну ведь он — банкир, а значит, вкладывая куда-то средства, должен получить прибыль. Или, как они говорят, маржу. Но нас интересует другое. Золотой кубок — это крючок, на который он клюнул. А теперь, зная, что через тебя можно выйти и на другие ценности, а ты скоро улетишь на Сейшелы, он обязательно позвонит в самое ближайшее время, чтобы узнать, чем ты еще располагаешь.
— Ничем не располагаю. У тебя есть золотая собачка, но это святое. А больше мы ничем его привлечь не сможем. И вообще, не понимаю, зачем он нам?
— Убитый Баруздин поделился тем, что обладает связями в банковской сфере. И даже сказал, что к ним в зал ходит вице-президент банка «Евротраст». А, как недавно выяснилось, Труханов как раз вице-президент.
— Но в банке есть и другой вице-президент. А Саша сказал, что никакие фитнесы не посещал — у него нет на это времени, и своей фигурой он доволен.
— Возможно. Но других подозреваемых все равно нет, а потому надо отработать единственно возможную версию.
Лене не хотелось даже думать, что Труханов может быть связан с преступлениями. Каким бы ни был ее бывший любовник — карьеристом, жаждущим богатства и почета, просто необязательным человеком, но он не убийца. Не может им быть.
И она постаралась сменить тему.
— Ты обещал организовать турнир по кайтингу на Ладоге. Но ведь это почти невозможно. Спонсоров не будет, телевидение не привлечь, а значит, не будет значимых рекламных контрактов, сильные спортсмены сюда не поедут…
— Если я что-то обещаю, то выполняю всегда. Будут и телевидение, и реклама, и солидный призовой фонд, и культурная программа: праздничная рыбалка под музыку Чайковского и лазерное шоу. Но это потом. А завтра с утра вдвоем съездим в городскую федерацию и узнаем, что для этого нужно.
— Нет никакой федерации. Есть в городском спорткомитете работник в секции парашютного спорта, который этим занимается, но он не специалист. Нам все придется делать самим…
— Вот и отлично, но все равно съездим. А пока до утра есть время — все можно обсудить. Сегодня тебе не стоит ночевать одной.
Лена напряглась, но промолчала. В конце концов, пусть случится то, что рано или поздно должно произойти.
Разговаривали долго. Шарику оборудовали место в коридоре возле входной двери, Федор спал в гостиной, а Лена легла в своей комнате. Правда, ночью Шарик пришел и растянулся возле ее кровати. Конечно, кому охота спать на полу, когда есть приятное общество?
Лена не спала, она просто лежала, опустив руку на густую собачью шерсть, и думала. Пыталась анализировать. Потом к ней в голову закралась одна мысль. Мысль была настолько невероятная, что Лена решила проверить. Поднялась, вышла из комнаты, пошла к ванной, рядом шел Шарик. На кухне сидел Федор, и Самохина с собакой подошли к нему.
— Почему не спишь? — спросила Лена.
— Мысли одолевают, — ответил он. — Были сокровища и вдруг пропали. Все, кто мог знать об их местонахождении, убиты. Кроме Светы, которой повезло. Но сокровища не найдены. Где-то ведь они находятся.
— Вот и я тоже об этом. Пыталась все вспомнить, потому что мы кое-что не приняли к сведению. Смирнов обещал участникам по десять процентов, а себе наметил оставить восемьдесят. Ни Лаленковых, ни Баруздина это не устроило. Баруздин предлагал разделить все на три части, что устраивало Сергея Лаленкова. Но его Света хотела еще больше. Теперь представим, что Лаленков с Баруздиным договорились сыграть сами. Сами продадут и вернут Смирновым их треть. Мне кажется, что такое возможно.
— Очень даже может быть, — согласился Федор.
— Так вот, мы думали, что все хранится у Баруздина, и Смирновы так считали. А если их решили немножко обмануть? Вдруг Баруздин передал драгоценности Лаленкову, чтобы он держал их в надежном месте на время переговоров Володи с возможными покупателями? Но ведь квартира Лаленковых — не очень надежное место. А потому Сергей должен был отнести клад куда-то, спрятать… Когда я встретила его на улице, он шел с сумкой ко мне. Но мне сказал, что мы пересеклись случайно, и попросился ко мне помыться, потому что у них отключили воду…
— Я в курсе. Только не совсем понимаю…
— Сумка оттягивала ему плечо, и он устал ее тащить. А когда уходил, то она была совсем легкая.
— Теперь я понял, — согласился Федя и поднялся. — Пойдем, проверим твою гипотезу.
Они прошли в ванную комнату, и Федор попытался отодвинуть лицевую панель ванны, та не сдвинулась с места.
— Есть две защелки, которые надо открыть… Тогда панель легко убирается, — подсказала Самохина.
Когда покрытую кафельной плиткой панель поставили к стене, молодой человек лег на пол, заглянул под чугунную ванну. Потом засунул туда руку и вытащил старый, почти истлевший кожаный саквояж. Оба опустились на корточки, не решаясь открыть.
— Вообще он тяжелый, — произнес Федя. — Внутри что-то есть. Надеюсь, там не банные тапочки.
Лена перекрестилась и открыла замочки, заглянула внутрь, а потом стала доставать завернутые в газету предметы.
— Бедные ребята, — вздохнул Федор, — так заботливо все упаковали…
Лена достала яйцо Фаберже и заплакала.
Глава восьмая
Утром ровно в девять позвонил Труханов.
— Разбудил?
— Нет, давно уже на ногах. Собираюсь в спорткомитет, — ответила Лена.
— Можешь эту встречу перенести на более поздний срок? Я на работу еду, а по пути хочу к тебе заскочить и обсудить кое-что.
— Это очень срочно?
— Желательно побыстрее увидеться. Дело в том, что я вчера сообщил тестю о залоге и сбросил фото сосуда. И он заинтересовался возможностью без аукциона приобрести что-нибудь ценное. Денег у него много, и он может привлечь любые средства, если вещи того стоят… Что ты молчишь?
— Думаю.
— Так есть такая возможность? Как твой знакомый — готов поделиться частью своей коллекции, если она действительно так уникальна?
— Саша, мой знакомый тут ни при чем. Но это не телефонный разговор, — шепнула Самохина в трубку.
— Я подскочу сейчас. Подниматься не буду. Спустись через пятнадцать минут, и мы переговорим.
Почему люди мечтают о богатстве? Не мечтают стать добрее, умнее, сострадательнее, а только о том, чтобы всегда и на все хватало денег, да еще оставалось столько же. А еще лучше, чтобы после всех необычайно необходимых трат на яхты, дорогие авто, на бриллианты и снежно-барсовые шубы денег появилось еще больше, чем было. Есть даже такие люди, которые уверены, что денег много не бывает. И они, конечно же, правы, потому что количество денежных знаков, находящихся в обращении, всегда ограниченно. И если у кого-то их становится все больше и больше, значит, есть и такие граждане, у которых денег становится все меньше и меньше.
А некоторые женщины мечтают о богатых мужьях. Мужьях не обязательно очень красивых, очень умных или просто умных, не обязательно добрых и преданных: нет, они мечтают исключительно о мужьях-олигархах. Таких мужьях, чтобы все подружки сразу сдохли от зависти. То есть всем подыхать не обязательно, пусть некоторые все же выживут, чтобы остаток своих никчемных дней страдать. Потому что как это можно — переносить без мучительных страданий чужую удачу?
— Ой, девочки, у меня этих сумочек «Луи Витонов» столько, что и не сосчитать… Штук двадцать, наверное. А про шубы я вообще не говорю — одних норковых столько, что шкафов не хватает, а шкафов тоже не сосчитать. А еще я вчера была у пластического хирурга, заказала новую грудь… Откуда? Из Франции, конечно. И губы тоже заказала. Приходите через недельку, я всем показывать буду.
А потом все шарахаются при встрече с женой чиновника или с женой народного избранника, у которой грудь — как две тыквы, а губы — как бананы. А еще говорят, что скоро будут вставлять силиконовые мозги… Будут вставлять вместе с чипами. В левое полушарие вставят чип с википедией, а в правое — интернет с подпиской на все рекламные акции.
«Мерседес» вылетел с Калинкина моста, повернул направо и развернулся у подъезда. Из машины вышел Труханов и подошел к поджидающей его девушке.
— Так какое у твоего знакомого предложение? Тоже золото инков?
Лена кивнула.
— Золотая собака весом в полтора килограмма. Но он не горит желанием от нее избавляться.
— Зачем тогда меня вызвала, если у него нет желания?
— Погоди, — остановила его Лена, — это еще не все. Я же сказала, что мой знакомый ни при чем.
Она замолчала в раздумье и, наконец, призналась:
— Дело в том, что Лешка Смирнов, организовавший поиски сокровищ пропавшего прадедушки, приходил ко мне перед своей гибелью. Попросил разрешения оставить некую вещь… То есть вещи. Сказал, что нужно припрятать хорошенько.
— Он тебе принес сокровища? — рассмеялся Саша. — Да ну!