– Доброе утро! – улыбается Туманова, но тут же осекается, увидев хмурость на моём лице. – Что-то случилось?
– Не бери в голову, чушь какая-то снилась, вот и не выспался.
– А меня вообще ничего не беспокоило, я даже подивилась, что ни разу не проснулась за всю ночь! Даже мелкое чудовище не требовало еды, хотя ужинали мы достаточно рано… – Ритка щебечет вокруг меня, и постепенно я расслабляюсь.
Она подаёт мне чашечку кофе, выставляет на стол фаршированные блины.
– Трубочки с творогом, квадратики с картошкой и жареным луком, треугольнички с абрикосовым джемом.
Я перехватываю её руку:
– Сядь сама поешь, не суетись.
– Ну чего – не суетись? Сейчас соберу тебе перекус, а то что это за несправедливость – вести бандитские делишки на голодный желудок?!
Она заливисто смеётся над собственной шуткой, но тут охает, хватаясь за край стола.
– Рит, ты чего? – моментально выскакиваю я на ноги.
– Всё в порядке, – хрипит она. – Я в норме. Чудовище пинается, кажется, это была моя печень. Приятного мало, чтоб ты понимал. Всё, уже отошло. Видишь?
Она действительно распрямляется, и я в относительном спокойствии усаживаю её за стол.
Она протестует:
– Я ещё не всё приготовила!
– Отставить готовку! Всё, хорош, Рит. Покорми пузожителя, пока он не продолжил возмущаться. Хотя, может, он и не из-за завтрака, как думаешь? Может, он папочку защищает, когда ты меня почём зря в бандиты записываешь?
Ритка бросает на меня взгляд исподлобья и вздыхает:
– Хорошо, честный бизнесмен, больше не буду клеветать на вас при ребёнке.
– Вот и умница, – целую её лоб, быстро глажу по округлости живота и отстраняюсь. – У меня сегодня много встреч, деловых, нужно бежать. Спасибо за завтрак. Отдыхай.
Но девушка упрямо идёт следом. Пока я обуваю туфли и завязываю шнурки, Ритка снимает с плечиков в шкафу моё пальто.
– Тяжёлое какое, что ты там носишь?
И, не дождавшись ответа и не дав возможности мне её остановить, запускает руку во внутренний карман. Прямо туда, где лежит моё табельное оружие.
Ритка бледнеет, и я молча забираю пальто из её рук.
– У меня есть разрешение на ношение оружия, – спокойно говорю ей. – Это… по работе… и для твоей безопасности тоже.
– Честный, говоришь? Кто ты, Ярослав? Какую игру ты ведёшь? – глаза Тумановой наполняются слезами. – Могу ли я тебе доверять, Ярослав?
Рита смотрит на меня разочарованно, с глубокой обидой. Я решаю, что лучше правды ничего в нашей ситуации нет. Но девушка не даёт мне и рта раскрыть.
– Ни один человек в здравом уме не таскает с собой просто так пистолет! Да так вообще никто не делает! Только… Только… Да только бандиты и полицейские! Ты утверждаешь, что не бандит, значит, ты – полицейский? Если ты полицейский, Ярослав, то не кажется ли тебе слишком жестоким вести своё расследование таким образом? Ты специально держишь меня здесь, чтобы я сошла с ума и призналась в том, чего не совершала? Я прекрасно знаю, как вы это проворачиваете! Видела в сериалах! Да и папа всегда мне говорил, что от таких продажных сволочей стоит держаться подальше! Пожалуй, я уже нагостилась в твоём доме. Сейчас я соберусь и уеду.
Вот же не несносная! Разве такой что-то докажешь? Разве поверит в мою правду, которая мне и самому порой кажется бредом? Сбежит, дурная, и угодит в неприятности. А потому я стискиваю зубы и засовываю свои признания подальше.
– Я действительно похож на полицейского? – добавляю в голос побольше стали.
– Нет, – вздыхает она. – Я тебе уже сказала, на кого ты похож, рожа бандитская, а ты: «честный бизнесмен, честный бизнесмен»…
– А если я на полном серьёзе веду бизнес, так, по-твоему, не могу иметь разрешение на ношение оружия? Думаешь, у твоего Туманова не было пистолета? Это, Рита, не шуточки. Те, кто имеют дело с очень большими деньгами, должны обезопасить себя всеми возможными способами. И Туманов твой так же, как и я, имел оружие, да из него же и был убит.
Смотрю на неё в упор. Внезапно сон вспоминается так ярко, что нервы скручиваются в тугой ком. Меня бесит эта ситуация. Злит до невозможности. Подумываю даже просто отвезти Риту в отделение, и дело с концом.
А там пусть Власова доведёт до признания или найдёт настоящего преступника. Пусть этим займётся кто угодно, потому что у меня, кажется, крыша едет натуральным образом.
Но Ритка снова будто читает мои мысли и затихает. Правда не надолго. Пыхтит что-то себе под нос, а потом спрашивает:
– Так ты мне не врёшь? Я могу тебе доверять? Ты не бандит и не полицейский, не манипулируешь мной, не желаешь мне вреда?
– Рит, я не желаю тебе вреда, – устало повторяю я. – Если бы желал, просто бросил на улице. Но в тот момент, когда я посадил тебя в свою тачку и увёз из того переулка, я взял на себя решение твоих проблем. Пожалуйста, не усложняй ситуацию никому не нужными разборками, ладно? У меня и так котелок уже пухнет. Я знаю, что тебе страшно, но придётся поверить на слово: я тебя никому в обиду не дам, но и чудить не позволю. Ты не маленькая девочка, должна понимать, что пока мы выясняем, кто прав, а кто виноват, тот, кто желает тебе зла по-настоящему, подбирается всё ближе. В наших же интересах как можно скорее его найти. Рит, я хочу, чтобы твой ребёнок нормально родился и оставался с тобой, я не хочу, чтобы вас разлучили. Моей власти не хватит, чтобы гарантировать тебе, что этого не произойдёт, но я даю тебе слово, что сделаю всё возможное, чтобы найти твоего недоброжелателя. Просто помоги. Хотя бы тем, что не будешь каждый день огорчать меня своим недоверием, ладно? Если я не справлюсь, ни одна социальная служба не доверит мне чужого ребёнка, как бы я к нему не относился. А доверить малыша кому попало, я просто не смогу.
Ритка кусает губы до крови, но обжигающие потоки слёз всё равно заливают её лицо.
Она бросается мне на шею:
– Прости, прости, прости меня, Ярослав! Я больше не буду. Спасибо, что веришь и помогаешь мне.
Кое-как мне удаётся её успокоить и убраться из дому. В Комитете меня поджидает сюрприз. Прямо в собственном кабинете.
Власова допрашивает единственных очевидцев загадочного исчезновения Тумановой.
– Вы сможете составить фоторобот предполагаемого сообщника подозреваемой? – спрашивает Ангелина как раз в тот момент, когда я захожу.
– Так эта, – протягивает Федя, глядя нерешительно в мою сторону, но Первый в разы сообразительней. Пихает подельника в бок и сипит: – Темно было, товарищ майор. Не разглядели.
– Николаев! – кричит Геля, и молодой конвойный всовывает голову. – Заберите этих двоих.
Она дожидается, когда горе-предпринимателей выведут из кабинета, и цокает в мою сторону:
– Врут, гады. Покрывают кого-то. Видели они его, возможно, даже знают. Умеешь ты, Власов, явиться не вовремя!
Ещё как вовремя, да только ей об этом знать совсем не обязательно.
– Не уверен, что эти мелкие сошки действительно что-то знают, Гель, – усмехаюсь я. – Иначе уже непременно бы что-то выдали.
– Я думаю, что ты ошибаешься, Власов. Такие, как они, всегда готовы к сотрудничеству, если подобрать к ним правильный ключик.
– Гель, я их уже прополоскал вдоль и поперёк. Ты, что же, позабыла, что я не первый день на службе? – выдавливаю скептическую усмешку и тут же возвращаю каменную маску. – Ангелина Анатольевна, впредь попрошу не заниматься самодеятельностью и не предпринимать никаких действий без моего на то согласия. Не забывайте, что это моё дело.
Она окидывает меня леденящим взглядом, но я давно не ведусь на эти её штучки. Не пронимают. Сейчас я чувствую свою неуязвимость сотого левела, со стальными нервами и настроем, который не сломит никто. Я закалён одной взбалмошной особой так, как не закалит ни одно спецзадание или сверхсложное дело.
– Как скажете, товарищ майор, – цедит сквозь зубы Власова. – Какими будут дальнейшие указания?
– Нужно найти нотариуса Аркадия Туманова и изучить последнюю версию завещания – это раз. Есть у меня подозрение, что там нас могут ждать сюрпризы. А во-вторых, посетить соседей Пелевиных и расспросить поподробнее о событиях до аварии.
– Зачем? Там всё ясно как божий день, Ярик. Я перечитала протоколы опросов свидетелей по делу об убийстве Пелевиных, ничего там нет, – упирается моя жена. Бывшая.
– Я должен проверить одну догадку, – говорю ей и опережаю вопрос: – Делиться пока не буду, хочу удостовериться, что не ошибаюсь. Если я прав, то интересная у нас картинка вырисовывается…
– Поехали. – поднимается Ангелина. – Ты за рулём.
Только сейчас я должным образом разглядываю её. После пятничных возлияний женщина выглядит на слабую троечку, но поднимать тему произошедшего в моём доме я не собираюсь. Не хочу, чтобы она решила, что мне есть дело, когда этого дела нет.
В машине Геля бесцеремонно скидывает сапожки и подгибает одну ногу под себя, устремляя взгляд в окно со своей стороны, а я совершаю несколько телефонных звонков, отдавая распоряжения подчинённым.
Когда с первичными делами покончено, я заезжаю на заправку и беру на кассе два кофе навынос.
Не то, что бы я остро нуждался в дозаправке кофеином. Скорее, я делаю это для Ангелины.
– М-м-м, – она делает большой глоток, – капучино? Умеешь ты покорить женщину, Власов.
– Не начинай, – отмахиваюсь от неё, выруливая в сторону пригорода, где расположен коттеджный посёлок «Сосны».
Именно там до самой свадьбы жила Рита в доме своих родителей. Теперь дом принадлежит ей, но опечатан и находится под арестом до выяснения всех обстоятельств дела, как и всё другое имущество и счета беглянки.
– Почему сразу «не начинай»? Может, я хочу начать… Может, я хочу обсудить нас.
– Никаких нас нет. И уже давно. Ангелин, зачем ты приехала? Чего пытаешься добиться?
– Только не строй из себя недотрогу, ладно? Мы могли бы скрасить одинокие вечера друг друга по старой памяти, ну знаешь, пока не устаканится личная жизнь. А может, и вовсе не нужно ничего менять. Начнём сначала, через год-другой я рожу тебе ребёнка…