– Она действительно была больна?
– Нет, она подсела на таблетки Максима. Тяжёлые психотропные наркотики. Рецепт всегда был под рукой. Уж не знаю, как она выправила ему документы, но он жил обычной жизнью, наблюдался у врача, принимал лекарства. Словом, как и в семье, просто теперь он жил с Альбиной.
– Почему вы повелись на шантаж?
– А у нас был выбор? На кону стоял мой ребёнок! Если бы правда вскрылась, меня могли упечь за решётку, и что стало бы с Ритой?!
У меня пока не укладывается в голове эта дичь. Что же за любовь такая больная?!
– Я не знаю, рассказывала ли Альбина сыну о нас или нет, но однажды Рита вернулась со школы в ужасе, рассказала о странном мальчике, который преследовал её. Моя дочка перепугалась, у неё случился нервный срыв. Я не выдержала. Поехала приструнить эту наркоманку. Уговор был другой! Они должны были исчезнуть из нашей жизни навсегда, а вместо этого страдала моя малышка.
Никак не могу понять, искренне говорит эта женщина о Рите или нет. Словно издевается! Разве может нормальный человек из любви к ребёнку допустить, чтобы кошмар собственной жизни продолжался много лет? И тут же я понимаю, может. Рита готова была прятаться всю жизнь, лишь бы её дочь не попала в детский дом. Сложно абстрагироваться, когда в деле перемешано столько личного!
– Максима дома не было, – меж тем продолжает Елена Олеговна. – Альбине же было плохо. Кажется, она объелась своими таблетками, лежала в собственной рвоте. Я не убивала её. Но я не сделала ничего, чтобы ей помочь. Даже не вызвала скорую. Кажется, есть такая статья, да?
– Статья 125 УК РФ, – на автомате выдаю я и морщусь. – Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии.
– Ну вот… – кивает она. – Но это единственное преступление, которое я совершила.
Совершала. Всю свою грёбаную жизнь. Я проглатываю очередной нелицеприятный эпитет. В принципе, определённая картина уже складывается в моей голове, но во избежание сюрпризов мне необходимо дослушать её до конца.
– Итак, вы оставили Альбину умирать от передозировки наркотическими лекарственными препаратами… – подсказываю я и прошу продолжать.
– Мальчика забрали бабушка с дедушкой. Несколько лет затишья, и вдруг как гром среди ясного неба: Риту обвиняют в избиении одноклассницы! Я сразу кинулась искать информацию. Мог ли Максим вернуться самостоятельно?! Муж поднапряг связи, и мы узнали, что бабушка Максима скончалась, но она хотела быть похороненной на семейном месте, здесь, в городе. Дед решил, что лучше остаться на Родине, тем более, что у них с внуком больше не было причин жить там – бабуля много лет боролась с каким-то аутоиммунным заболеванием, именно поэтому они жили недалеко от специализированной клиники. Зажиточные люди могут себе позволить…
– И Максим снова начал терроризировать вашу семью? – возвращаю беседу в нужное русло.
– Да. Это был разовый выпад. Если бы не знала, что они вернулись, решила бы, что это просто случайность. Мы ждали новых случаев и подыскивали варианты, как защитить дочь. Хотели отправить учиться за границей, но тут у мужа начались проблемы с бизнесом. В течение года множество финансовых потерь. Чтобы удержаться на плаву, требовалось срочно возместить убытки инвесторам.
– И тогда появилась идея выдать Маргариту замуж? – выдавливаю я.
– Аркадий предложил оплатить долг Виктора и позаботиться о нашей дочери. Обеспечить её безопасность.
– Вы хотите сказать, что посвятили его в свою семейную историю? – присвистываю я.
– Нет. Он знал. Вынюхивал про конкурента, а когда наступил критический момент, пришёл свататься с щедрыми предложениями.
Сказать, что я в шоке, значит, промолчать! Но снова никак не комментирую ситуацию. Мои эмоции будут излишни.
– Рита сбежала накануне свадьбы и шлялась где-то всю ночь, – говорит мне её мать. – Я боялась, что Максим выследит её, что-то с ней сделает. Но под утро она явилась. Признаться, я выдохнула спокойнее, когда Рита стала женой Туманова. Он – жёсткий, беспринципный человек. Старой закалки. Он мог бы удержать Риту в узде.
– Он – алкоголик и старый извращенец! – не выдерживаю я. – Если бы не беременность, он бы издевался над ней всю жизнь!
Женщина хмурится.
– В чужую постель я не лезла. По общению он казался порядочным человеком. С мэром в доброприятельских отношениях… Но я не питала иллюзий, что моя дочь будет счастлива. Главное, он мог о ней позаботиться. Её безопасность была для меня приоритетом.
Невероятно! Просто уму непостижимо!
– Итак, Рита вышла замуж. Сообщила о пополнении и примерно два месяца спустя… вы погибли. Что случилось?
– Незадолго до этого приехала Рита… Ну я так решила издалека… Максим, совершенно не стесняясь, заявился к нам домой, нарядившись Маргаритой! У Виктора прихватило сердце, но слава богу обошлось.
– Чего он хотел? Максим?
– Нёс всякую чушь, как было здорово, пока мы были семьёй… Я хотела его выставить, было очевидно, что он окончательно сбрендил, но… – женщина делает несколько шумных глотков воды, – дело в том, что он показал мне видео. Поганец спокойно передвигался по особняку Туманова ночью, пробрался в Ритину спальню, приставлял нож к её горлу. Он спросил: «Хочешь, чтобы твоя любимая дочка жила, мама?». Конечно, я хотела! Тогда он сказал, что хочет иногда встречаться с нами, быть одной семьёй. Недорогая плата за спокойную жизнь моей девочки!
– И вы с мужем начали притворяться?
– Да. Я думала, присмотрюсь к нему, пусть будет на виду. А потом попробую с ним сблизиться и уговорить лечь на лечение. Но всё вышло из-под контроля. Максим просил называть его Ритой, Витя злился. Однажды не выдержал и начал его отчитывать, что он болен, что это ненормально – притворяться сестрой, а с нездоровыми же так нельзя… Он обозлился… Сказал, что хотел по-хорошему, хотел, чтобы его просто любили мы, его родители. Я еле успокоила Максима. Потом сказала мужу, чтобы вёл себя сдержаннее, что сейчас нужно просто дать ему понять, что он нам дорог. Я была уверена, что нам удастся отправить его на добровольное лечение. Я бы даже навещала его… Но вскоре он приехал к нам в гости с самодельным тортом. Снова под видом Риты… Он копировал всё, даже её машину. Игра затягивалась. Я даже хотела попросить Аркадия посодействовать в этом вопросе. Как-то убрать мальчика из города. Но не успела. В том торте была огромная доза снотворного, мы начали отрубаться прямо за столом. Пришли в себя уже в новом доме. Максим молча включил телевизор, а там вовсю гремят новости, что Пелевины разбились в страшной аварии. Мы провели взаперти несколько месяцев, пока Максим заставлял нас играть в счастливую семью. Мы подчинялись, потому что он угрожал Маргарите, и не рыпались, думая, что он оставит её в покое… рано или поздно. Или же со временем нам удастся убедить сына отправиться в больницу. Однажды принёс эту девочку и не сказал, что это его дочка, а мы стали бабушкой и дедушкой. Он сюсюкал с девочкой, звал её разными именами, ударил отца, когда тот выспрашивал о девочке. Максим говорил ей, что он мама…
– Когда вы поняли, что Софья дочь Маргариты?
– Почти сразу. Девочка похожа на неё.
– Почему вы не попытались сбежать с ребёнком?
– Я пыталась, точнее, я отвлекала Максима, выспрашивала, где он взял девочку. Виктор отправился на прогулку с коляской в сад. Вы видели территорию. Она огромна. Соседей практически нет, район малолюдный. Забор глухой, высокий. Калитки заперты, ворота запечатаны сваркой. Ему не удалось ни бежать, ни позвать кого-либо на помощь. Зато Максим разозлился за мои вопросы и несколько дней не давал нам видеть малышку.
– И как вы жили, зная, что ваша любимая дочь осталась без своего ребёнка? – выплёвываю сквозь стиснутые зубы.
– Я ждала удобного момента, чтобы спасти внучку.
Меня заботит её странное заторможенное повествование. Надо бы направить на экспертизу, почему-то мне думается, что сын вполне мог пичкать родителей какими-то препаратами. Инфаркт, опять же, сомнительно, что совпадение.
Но если это окажется правдой, мог ли Максим Пелевин в своём ухудшающемся состоянии продумать до мелочей такой план и воплотить его в жизнь?
– Где сейчас девочка?
– Полагаю, он унёс её.
– За особняком следили. Никто не покидал территории. – раздосадованно говорю ей.
– Иногда мне казалось, что он появляется и исчезает в любое время. Ну вроде точно знаю, что его нет в доме, но он словно сквозь стены проходил и появлялся у меня на виду.
Интересное кино! А вот этот факт крайне занимателен! Делаю пометку запросить подробный план дома, возможно, там имеются секретные комнаты.
– С вами он планами не делился?
– Нет, только твердил, что скоро мы будем жить счастливой семьёй. Мама, папа, Рита и Альбина. Ну, то есть, так он называл девочку чаще всего.
– Почему вы гуляли с куклой? – не могу не спросить. Мне важно понимать, насколько они все долбанутые, насколько я могу доверять показаниям женщины, ведь всё это слишком сильно напоминает некий фарс.
– Максим отправил. Сказал, что ей нужно гулять. Я не спорила, – флегматично заявляет она.
Ну точно, под кайфом. Зрачки уже на всю глазницу.
– Как Альбина называла мальчика? На какое имя его новые документы?
– Она назвала его именем родного сына, Александром.
– Фамилия?
– По своему отцу. Ротманд.
Ротманд. Ротманд. Ротманд? Стоп!
И где я слышал эту фамилию?
Короткая вспышка озаряет меня, и я понимаю. Кукловод найден. Осталось обнаружить его куклу.
29. Ярослав
Едва выйдя за стены следственного изолятора, я развиваю бешеную активность, озадачивая своих коллег поиском любых упоминаний Александра Ротманда, а также обнаружением местоположения и родственных связей Генриха Альбертовича Ротманда, который крайне удачно якобы затеял операцию по пересадке сердца. Так своевременно, что теперь у меня чешутся руки вырвать ему и сердце, все прочие органы нахрен!