— Если ты таким образом стараешься избежать возни с подгузниками…
— Она еще иронизирует. — Анри ласково поглаживал ей щиколотку. — Ты никогда не проявляешь слабости, chйrie? Слабость — это последнее слово, которое тебя характеризует. Я не могу помочь тебе с беременностью, но почему не позволяешь мне помочь в остальном?
Почему? Да потому, что от этого она станет любить его еще сильнее.
А что потом? Он никуда не уйдет — она твердо это знала. И ее не отпустит. Больше не отпустит. Никогда.
Странно, но она с покорностью это сознает.
Синния отбросила подушку и посмотрела на Анри. Не снимая смокинга, он развязал галстук‑бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки. И выглядел таким сексуальным.
— Ты чувствуешь, что завяз в отношениях со мной?
— Нет. — Он вроде даже оскорбился от ее вопроса. — Я горжусь, что создаю семью с женщиной, которую уважаю и которой восхищаюсь. Это ты завязла, chйrie. Ты всегда будешь матерью близнецов Советерре. Моя мать расскажет тебе, какие отрицательные стороны это несет. — Он подвинул руку повыше и задержал сбоку живота. — Я возложил на тебя груз. Позволь мне, по крайней мере, нести ту часть, которую я смогу.
Синния смотрела в зелено‑карие глаза Анри. Она так сильно его любит. В чем смысл сохранять враждебность, когда они будут вместе до конца жизни? Держать его на расстоянии — точно не способ завоевать его сердце. Может, дать ему понять, как сильны ее чувства?
— Я смогу сегодня спать в твоей постели?
Его глаза блеснули, и он застыл.
— Я не разрешу тебе уйти оттуда, — предупредил он.
— Я знаю, — прошептала она.
Он быстро встал, поставил ее на ноги, затем повел в свою комнату.
Анри закрыл дверь и включил свет.
— Не надо!
Он засмеялся и начал стаскивать с себя одежду.
Несмотря на почти полную темноту, Синния подошла к окну и опустила жалюзи.
— Ты думаешь, что темнота тебя защитит, chйrie?
Он оказался у нее за спиной, обнаженный. Она вздрогнула — от него исходил электрический ток.
Убрав ей волосы со спины, он нашел замочек молнии.
Молния была расстегнута, и Синния повернулась к нему, обвила руками его шею, предлагая свой рот горячему жадному поцелую. Она, закрыв глаза в темноте, стонала. Ресницы стали влажными от наплыва чувств. И тоже поцеловала его в ответ.
— Тебе этого не хватало. — Он спустил платье и припал губами к шее. — Но не торопись. У нас целая жизнь впереди. Я буду очень осторожен.
Но ей не нужна его осторожность, она хочет, чтобы он поторопился. А он медленно снял с нее платье. Затем кружевное белье, тоже очень медленно, заскользило по бедрам.
Она часто дышала и ждала, когда же наконец останется голой под его руками.
Рука Анри спустилась вниз, лаская пушистый бугорок.
— Да. Пожалуйста. — Она положила ладонь на его руку, выгнулась, понуждая его не задерживаться.
— Oui, chйrie, тебе это нравится, да?
Синния, задыхаясь, впивалась ногтями ему в шею и покачивала бедрами.
— Хорошо, хорошо. — Она терлась лицом о приятно пахнущую лосьоном его шею, мурлыча, как кошка, когда ее гладят.
Как она могла сопротивляться этому столько недель? И почему?
Свободной рукой он сжал ей бедро, ягодицы.
Они извивались, ища губы друг друга и целуясь. Бесконечно много и долго.
— Ты такой горячий. — Синния опустила руку вниз между ними, нашла его напрягшийся член и сжала, помня, как он раньше стонал от удовольствия.
— Скажи мне, — потребовал он. — Скажи, что именно ты хочешь, chйrie. Я не желаю утром услышать обвинения.
— Я хочу почувствовать тебя внутри. — Она водила пальцами по гладкой твердой плоти, провела по самому кончику, чувствуя, как он пульсирует у нее в ладони. — Пожалуйста.
Он со стоном изголодавшегося человека прижался ртом к ее шее. Ее обожгло, а затем сладкая боль отдалась во влажных складочках под пушистым бугорком, накатилась шквалом, таким мощным, что колени у нее согнулись.
Он просунул ей руку под спину и приподнял ее с торжествующей улыбкой победителя. Он гладил ее, ласкал, пульс у нее бешено колотился, волны наслаждения омывали тело.
— Ничто не сравнится с той радостью, когда я знаю, что подарил тебе удовольствие, — сказал он, неся ее к кровати. — От этого я еще больше тебя хочу.
Он прижал ее к краю, оперся на руку и навис над ней, погружаясь в ее лоно легкими, скользящими толчками.
— Не дразни, — попросила Синния.
— Хочешь еще?
— Да, да.
— И как сильно хочешь? — Он не осмеливался погрузиться целиком.
— Очень. — Она обхватила его бедрами, побуждая войти в нее глубже. И не сдержала крика, когда он внял ее желанию.
Знакомая радость слияния заполнила ее.
— Синния… я не хочу причинять тебе боль. Скажи мне, если я слишком увлекусь. — От напряжения его трясло.
— Покажи, что ты хочешь меня, Анри.
— Ты еще сомневаешься? — прохрипел он. — Я сейчас разорвусь.
А она горела от покалывания внутри, ощущения были такими острыми, такими сладостно‑мучительными, что она едва могла это вынести.
— Ну же! — крикнула она.
Они сливались телами, ртами. Синния подталкивала его бедрами, чтобы он оставил осторожность.
У него вырвалось хриплое проклятие, оба были на грани взрыва. Каждый рывок Анри — это сплав мучительного наслаждения и абсолютного восторга обладания друг другом.
Синния царапала ему ногтями плечи.
— Не бойся, ты меня не сломаешь. Сделай это, Анри. Быстрее.
— Это ты меня сейчас сломаешь. Останови меня, если…
— Да! Вот так! — Она двигалась в унисон с ним, плача под напором восторга. Вот она, вершина! Совсем близко перед ней.
— Сейчас, Анри. Пожалуйста… Вместе со мной. — Она задыхалась, ее сотрясала дрожь.
Он перестал укрощать себя, у него вырвался крик удовольствия, и они оба одновременно вознеслись наверх.
Это было прекрасно. Синния с улыбкой устроилась в его объятиях.
И, уже почти погрузившись в сон, она вдруг поняла, что главный вопрос так и остался открытым. По мере того как шли недели ее беременности и она все больше и больше полагалась на него, ответ становился очевидным.
Она нужна Анри только по одной‑единственной причине.
Глава 9
Синния вступила в тридцать первую неделю беременности. Ей казалось, что она величиной с дом, но чувствовала себя нормально, и врач согласился на ее путешествие в Испанию на несколько дней. Анжелика и Касим устраивали небольшой прием по поводу помолвки для родственников в поместье Советерре.
Прием доставил Синнии радость, она по‑настоящему впервые испытала принадлежность к семье Анри.
Там также гостила Хасна, новая жена Садика и сестра Касима.
Садика Синния знала раньше. Он был самым верным другом Анри и Рамона. Синнию пригласили на его свадьбу, но они с Анри разорвали отношения как раз перед этим.
— Он так расстроился, когда узнал, что вы с Анри разошлись. Никак не мог с этим смириться, — сказала Хасна, тем самым принимая Синнию в ближний круг.
Уже собираясь ложиться спать и снимая сережки у туалетного столика, Синния спросила Анри:
— Как получилось, что Садик вошел в вашу жизнь? Он не похож на других, с кем ты меня знакомил. Он всегда появляется на гонках у Рамона, но автомобили его не интересуют. Полагаю, у вас общий бизнес, но он, кажется, более склонен заниматься компьютерами и программным обеспечением. Многие люди из кожи вон лезут, чтобы завоевать ваше внимание, а он не из их числа. Я понимаю, что этим он вам нравится, но как вы настолько хорошо его узнали, чтобы понять, что он надежный друг?
Анри молча снимал рубашку и расстегивал брюки.
— Мы вместе учились в школе, — наконец сказал он, оставшись в облегающем белье темно‑синего цвета. Аккуратно сложив брюки, он повесил их в шкаф. — Садик увидел, как похитили Треллу, и побежал, чтобы найти меня.
Синния ахнула:
— Я не знала.
— Я об этом не рассказываю. Он помог нам найти ее. Он увлекался компьютерами и навел полицию на электронный след того учителя арифметики. В наших глазах он был героем. Он всегда такой, как ты говоришь, сдержанный, ненавязчивый, самый преданный друг.
Анри пошел в ванную, а Синния, переодевшись в ночную рубашку, легла в постель, поражаясь тому, что Анри решился поделиться этим с ней. Хочется верить, что он хоть немного к ней не безразличен. И тут же подумала: «Будь осторожна в своих суждениях».
Когда Анри лег в постель, она устроилась поближе к нему.
— Я не хотела возвращать тебя к тяжелым мыслям. Представляю, как ты был испуган, — сказала она, подлезая ему под руку и поцеловав в плечо.
— Я не был испуган. Я чувствовал свою вину, — еле слышно произнес Анри.
— Почему? Ты тоже пострадал, как и вся семья. И тебе было всего пятнадцать.
— Я в тот момент флиртовал с девчонкой. Трелла подошла и сказала, что собирается выйти на улицу. А я сказал ей: «Ну и иди». Я хотел побыть наедине с девчонкой, но за Треллу отвечал я. У нас четверых была такая договоренность: Рамон присматривал за Джили, а я — за Беллой. Да я просто своими руками отдал ее похитителям.
Синния застыла.
— Анри, это могло в другой раз случиться уже с Анжеликой, а не с Треллой.
— Если бы они позвали Анжелику, то она не пошла бы без Рамона. Она робкая. Возможно, выйди я вместе с Треллой, то завязалась бы драка, и мы могли предотвратить то, что случилось. Я обязан был сказать Трелле, чтобы она подождала меня, но я этого не сделал.
— Кто была та девочка? — спросила она.
— Просто знакомая.
— Нет, не просто знакомая, — догадалась Синния. — У тебя ведь наверняка было полно знакомых девочек в школе, так что она была не «просто знакомая».
— Я не хочу об этом говорить. Спи.
— Тебе она нравилась. И поэтому так больно.
— Mon Dieu[29]. Синния, это была детская влюбленность.
— Поэтому ты отказываешь себе в том, чтобы испытывать что‑то ко мне. Ты опасаешься, что это помешает тебе по‑прежнему ответственно заботиться об остальной семье.