Брат Дамас передаст тебе эти таблички и адрес брата, живущего в Фивах. Он передаст тебе также все дальнейшие указания, полученные от гонца епископа.
Твоя сестра во Иисусе Христе Валерия».
На следующий же день это послание, через посредство Дамаса, попало в руки Рамери. Молодой человек, счастливый таким быстрым результатом, ни на минуту не усомнился в подлинности письма и поспешил сообщить Галлу его содержание.
Было решено, что Рамери уедет на следующий же день. Галл дал ему приказ ко всем римским чиновникам провинции, предписывая оказывать, если это понадобится, всякое содействие для увоза Валерии.
Со времени их тягостного объяснения Эриксо относилась к Рамери с равнодушием, граничащим с ненавистью, тогда как Галла окончательно свела с ума своими любезностями. Тем не менее, она исподтишка наблюдала за египтянином, горько смеясь над его радостью и надеждами. Когда же она увидела, что он уехал, не имея ни малейшего подозрения о ловушке, расставленной ему, чувство жестокого самодовольства наполнило душу молодой девушки.
Два дня спустя после отъезда скульптора Инго явился к префекту и указал ему на дом Рустика, как на место собрания христиан. В эту ночь у них должно было совершаться богослужение и можно было захватить всех наиболее влиятельных членов общины.
Ночью, когда в пещере, слабо освещенной висячими лампами, старик-священник совершал божественную службу, отряд солдат оцепил дом. Центурион во главе другого отряда, проник в маленькую подземную церковь и арестовал человек двадцать мужчин и женщин, молившихся стоя на коленях.
Среди арестованных, отведенных в Александрию и временно заключенных в темницу при префектуре, находились также Валерия с Лелией.
Утром все арестованные явились перед префектом. Узнав среди них жену легата, префект вскричал с выражением жалости и упрека:
- Неужели это ты, благородная патрицианка? Неужели это тебя привели из этого позорного притона в сообществе с ворами, преступниками и людьми самого низкого происхождения? Опомнись! Не навлекай позора на дом твоего супруга, которого я сейчас же извещу о твоем аресте.
- Благодарю тебя за доброе намерение! - отвечала Валерия. - Но исполняй свой долг! Мои христианские убеждения непоколебимы, и я жажду умереть за них.
Префект не настаивал, но тотчас же послал за Галлом. Пораженный легат, считавший Валерию вне всякой опасности, немедленно явился в префектуру.
По его желанию, ему тотчас же дали свидание с Валерией. Вид Валерии бледной, похудевшей, с болезненным выражением на лице, произвел такое тяжелое впечатление на легата, что слезы брызнули из его глаз.
- Прости меня, Галл, что я причинила тебе такое горе, но спасение души выше всех других соображений, - пробормотала взволнованно молодая женщина.
Легат пытался убедить ее, выставляя ей на вид, сколько позора и несчастья навлечет она своей позорной смертью на него и на своего отца, которого он ждет с минуты на минуту.
- Ты знаешь, как Валерий ненавидит христиан, из-за которых уже потерял обожаемую жену. Твое обращение окончательно убьет его. Неужели ты потеряла всякое чувство дочерней любви и дружбы, если не любви, ко мне, свое женское достоинство, что остаешься глуха к нашим просьбам, голосу рассудка и инстинкту стыдливости и очертя голову стремишься к погибели, - с отчаянием закончил Галл.
- Твои убеждения напрасны, так как я не принадлежу больше к этому миру предрассудков, ослепления и тщеславия. То, на что ты смотришь, как на позор, я считаю неувядаемой славой. Мученичество - зто дверь на небо, и я не изменю из-за ложного стыда своему Богу, - спокойно ответила Валерия.
Вдруг Галл быстро наклонился к ней и прошептал:
- Рамери уехал, думая, что ты в Фивах с другими христианами. Он надеется спасти тебя и дать тебе счастье, сделавшись твоим мужем. Я согласился на развод и уступаю тебя ему. Я дам тебе целое состояние и помогу безнаказанно бежать. Живи и будь счастлива с любимым человеком. Только избавь меня от позора казни через палача.
Яркий румянец разлился по бледному лицу Валерии. Шатаясь, прислонилась она к стене и закрыла глаза, но эта слабость была непродолжительна.
Молодая женщина выпрямилась и покачала головой.
- Нет, я отказываюсь от земной любви и хочу принадлежать одному Христу. Если Рамери любит меня, я буду молиться Господу, чтобы он просветил его душу светом истинной веры, чтобы наши души могли соединиться в блаженных небесных жилищах.
Лицо Валерии дышало такой энергией и таким экстазом, что Галл понял, что все убеждения и мольбы будут напрасны. Со смертью на сердце он повернулся и вышел.
Последняя смутная надежда побудила его пойти к проконсулу. Тот был в отчаянии и страшно взбешен.
- Я ничего не могу поделать, Галл! Я не могу отважиться спасти твою жену, раз ее арест произошел так публично, - сказал он, гневно шагая по комнате. - Она должна умереть. Но чтобы избавить тебя от позора казни на форуме, я прикажу сегодня же ночью отвести ее в твой дом, где ее и задушат в ее собственном калдариуме, что даст тебе возможность похоронить ее с честью. Само собой разумеется, что все будет забыто, если она образумится хотя бы даже в последнюю минуту.
Галл вернулся домой, как безумный. Страшная буря бушевала в нем. В эту минуту он понимал чувства квестора и его решимость убить Валерию. Делав необходимые распоряжения, легат заперся в своем кабинете. В данное время он не способен был видеть даже Эриксо.
Когда ночь опустилась над Александрией, звон оружия на дворе возвестил прибытие мрачного кортежа.
Печальные и молчаливые слуги, клиенты и рабы толпились в портиках и галереях. Взгляды всех с жалостью и ужасом были устремлены на красивую молодую женщину, пленницей возвращавшуюся под супружескую кровлю, чтобы умереть. Валерия была спокойна. К ней жалась бледная, но улыбающаяся Лелия. Уступая просьбам и слезам жены, проконсул позволил Лелии разделить смерть своей подруги.
Предупрежденный о прибытии центуриона с арестованными, расстроенный и бледный, как смерть, Галл вышел в атриум в сопровождении Филатоса и нескольких клиентов. Он подошел к офицеру, чтобы покончить последние формальности, как вдруг взгляд его упал на Лелию. При виде той, которую он, как дочь, принял в свой дом и на которую смотрел, как на виновницу поразившего его несчастья, безумная ярость овладела легатом.
- Презренная змея! Ты заплатила за мое расположение и гостеприимство самым позорным предательством, - хриплым голосом вскричал он. - Умри же, презренное создание! Не грязни своим присутствием обесчещенный тобой дом!
Прежде чем кто-нибудь мог догадаться о его намерении, легат выхватил из-за пояса одного солдата длинный нож и по самую рукоять вонзил его в грудь Лелии.
Филатос и центурион бросились к Галлу и оттащили его, боясь, чтобы с ним не случился апоплексический удар, так как лицо его посинело, а налившиеся кровью глаза выступили из орбит.
Лелия, даже не вскрикнув, опустилась на каменные плиты. Валерия с криком ужаса откинулась назад, но, увидев, что молодая девушка сделала движение, опустилась на колени и приподняла умирающую, стараясь придать ей более удобную позу. Кровь ручьем лила из раны, заливая руки и платье патрицианки.
- Я умираю… До скорого свидания… - прошептала Лелия, открыв глаза. Вдруг молодая девушс силой выпрямилась и бледное лицо ее осветилось нечеловеческой радостью.
- Они идут за мной… О, сколько света, тепла и небесной гармонии!
Дрожь пробежала по телу молодой девушки, голова ее бессильно опустилась. Лелия была мертва.
Валерия, как парализованная, продолжала держать труп, не сводя глаз с лица Лелии. Вдруг ей показалось, что кровь, все еще сочившаяся из раны и смачивавшая ее руки, изменила окраску и из красной стала прозрачной, белой, серебристой, между тем как из тела поднялось светящееся облако, скоро принявшее вид покойной. Прозрачная фигура эта была окружена снопом ослепительных лучей. Вся атмосфера, казалось, звучала могучей и приятной гармонией. Какой-то странный, удушливый аромат отнимал дыхание. У молодой женщины закружилась голова, и она без чувств упала на каменные плиты.
Когда Валерия очнулась, она лежала на ложе в калдариуме. Воздух был тяжел, но не удушлив. Валерия села и усталым взором обвела хорошо знакомую обстановку. Там стоит мраморный туалетный столик, как и всегда заставленный эссенциями, ароматическими маслами и духами. Висячая лампа слабо освещала скульптурные и мозаичные украшения. Вдруг молодая женщина увидела в ногах ложа маленький столик, на котором стоял кубок вина, пирожное, фрукты и холодная дичь.
Валерия была страшно утомлена. Со вчерашнего дня она ничего не ела, и вид пищи сразу пробудил в ней аппетит.
- Мне необходимо подкрепиться немного, чтобы быть в состоянии молиться в приближающуюся тяжелую минуту, - пробормотала она, вставая. Рядом с кубком она нашла табличку, на которой было написано рукой Галла: «Если ты образумишься и откажешься от безумной и бесполезной смерти, чтобы жить счастливо с Рамери - позвони в колокол, висящий у двери, и ты будешь спасена».
Молодая женщина равнодушно пробежала эти строки. Она непоколебимо решилась умереть. Положив таблички на стол, она сделала несколько глот ков вина и съела кусочек хлеба и несколько ягодок винограда.
Затем Валерия расчесала свои чудные волосы и надела свежую тунику, которую приготовила ее верная служанка, боязливо ожидавшая в соседней комнате призыва своей дорогой госпожи и заливавшаяся горькими слезами.
Но Валерия и не думала звать кого бы то ни было Покончив с туалетом, она собиралась помолиться как вдруг раздались три глухие удара. Этот сигнал казалось, доносился из-за спущенной кожаной занавески. Молодая женщина подняла занавесь и увидела за нею маленькую низкую дверь, которой раньше не замечала. К крайнему ее удивлению, дверь эта не была заперта и вела в узкий коридор, в конце которого находилось окно с железной решеткой, выходившее в пустынный переулок. Стучали именно в это окно. Валерия поспешно подошла и увидела знакомого ей старика-священника.