— Отвали, — отмахивается со злостью. — Свои условия я обозначил, — обращается к Давиду. Лишний раз старается не смотреть на меня. — Где гарантии, что вы не наврали? Как докажете, что Ольга действительно от меня родила?
— Моего слова будет достаточно, — отвечаю со злостью.
— Твое слово не стоит ломаного гроша, — Макар произносит с презрением. — Ты спал с моей женой и лгал, смотря мне прямо в глаза.
Снова начинается…
— Мак! — вспыхиваю.
— Прекратили! — рявкает Давид. Он не позволяет сказать ни мне, ни Маку ни слова. — Наши жизни на волоске висят, а вы только и делаете, что пререкаетесь! Или ты думаешь, что Ахметов простит тебе промах? — припечатывает Макара с дивану взглядом. — С распростертыми объятиями примет назад?!
Мак молчит. Я не спешу говорить.
— Вы два тупых остолопа! Из-за какой-то бабы превратились во врагов, хоть были друзьями, — Дава спускает на нас свою злость. — Вы спины должны были друг другу прикрывать! А не пытаться прикончить!
— Одному из нас это почти удалось, — подмечаю беззлобно. По непонятной мне причине, я больше не испытываю ярости.
— Заткнулись! Оба! — стреляет в каждого из нас гневным взглядом. — Чтобы больше ни звука, пока я не договорю!
— Давид, не ори ты так, — отмахиваюсь от брата. — Может на кого твои угрозы и влияют, но явно не на меня, — обращаюсь к брату совершенно спокойным тоном. Даве требуется время, чтобы взять свои эмоции под контроль.
Прохожу вглубь кабинета, сажусь на свое рабочее место. Включаю комп.
— Значит так, — загружаю фотки, разворачиваю монитор таким образом, чтобы Макар мог видеть изображение на нем. — Посмотри сюда, — показываю на двоих детей. Они собирают осенние листья, счастливо смеются. — А теперь сюда, — перелистываю на следующее фото. Показываю ему.
Мак пристально всматривается в изображение на экране. Знаю, что он ищет схожие черты и вижу, когда он их находит.
— Не может быть, — произносит в полнейшем шоке.
— Может, — киваю. Я рад, что друг постепенно приходит в себя.
— Но… как? — смотрит на меня уже без тени злости и злобы.
— Мне тебе объяснить, откуда берутся дети? — не скрываю сарказм.
Мак бросает на меня многозначительный взгляд и замолкает. Он продолжает смотреть на фотографии детей.
— Рад, что вы все прояснили, — Давид садится на стол. — Предлагаю перейти к делу, — поочередно смотрит на каждого из нас. — Надеюсь, никто не против? — произносит с ухмылкой.
— Не против, — отвечаю.
— Я тоже за, — отзывается Мак.
— Вот и отлично, — злорадно улыбается Дава. — Покажем Ахматову жару!
Брат отталкивается от стола, разворачивается, убирает все лишнее с него. Из сейфа достает папку, раскладывает ее содержимое на моем рабочем столе.
План здания, план участка, маршруты движения, расположение камер. Отдельно показывает слабые точки и слепые зоны. Не замечаем, как с головой погружаемся в разработку плана.
Нам нужно проникнуть в дом к Ахметову, достать документы и лишь после этого можно будет подключать правоохранительные органы. Каждый из нас уверен, что на место приедут “прикормленные” парни. Они принципиально ничего не найдут.
Но нам нужен факт вызова. Дальше действовать будем сами.
Стук в дверь отвлекает от тщательной проработки плана.
— Кто? — рявкаю. Я же просит не отвлекать!
— Это я, — в кабинет заглядывает Ярослава. — Извини, что побеспокоила, — произносит робко.
— Что-то случилось? — всматриваюсь в любимую. Мне не нравится выражение ее лица.
— Да, — кивает и начинает плакать. Кусает губы, пытаясь сдержать рыдания, но не получается. Горе оказывается сильнее.
— Говори! — отхожу от стола, направляюсь к любимой. Смотрю на нее, сердце не на месте.
Малышка моя, не молчи!
— Мне звонил Степан, — голос Аси крайне тих, приходится напрягать слух, чтобы расслышать.
Кто такой Степан я не знаю, но догадываюсь. Внутри просыпается ярость. Силой воли глушу ее.
Плевать! Ублюдок был в ее жизни в то время, когда в ней не было меня. Теперь он не приблизится к Асе! Не подпущу!
— Что он хотел? — подхожу к любимой, бережно приподнимаю подбородок заставляя посмотреть мне в глаза.
— Вика у них, — произносит на выдохе.
— ЧТО?! — громкий рык Давида отражается от стен.
Глава 40
Глава 40
Яся
Мне ещё никогда прежде не было так страшно. В голове крутятся самые разные мысли, среди них нет ни одной не то, что хорошей, даже хоть немного обнадёживающий.
Степан объяснялся предельно понятно. Если я к утру не являюсь к Ахметову, то Вику убьют.
Ужас сковывает каждую мою мышцу, ноги не держат. Дышать тяжело.
Она моя младшая сестрёнка. Единственная, кто остался у меня из прошлой жизни. Единственная, кто всегда и абсолютно во всем поддерживает меня.
Не могу допустить, чтобы с Викой что-то случилось! Но и сыновей своих бросить тоже не могу.
— Как он нашел тебя? — Давид припечатывает меня к стене. — Откуда этот скотина вообще про тебя узнал?! — сердце покрывается толстым слоем инея. Исходящая от мужчины ярость настолько сильна, что я начинаю дрожать.
— Мы жили вместе, — лепечу еле слышно.
— ЧТО?! — стены кабинета сотрясаются от гневного рыка Давида. Он вне себя от бешенства.
Расхаживает по кабинету, покрывает проклятиями всех подряд. Он не контролирует свою ярость. Она так и вырывается из него, бурлящим потоком стремится наружу.
Мощный удар кулака об стену. Еще. И ещё. Я подпрыгиваю на месте, кусаю до крови губы. От страха забываю собственное имя.
Немею.
— Ааа! — кричит Давид без устали долбя в стену. — Сука! — очередной удар. — Аааа!
Воздух вокруг нас пульсирует. Напряжение на пределе. Один уже сдетонировал, сейчас взорвет и других.
Обстановка такая, что хуже не придумаешь.
— Как так вышло, что твой бывший в курсе, где находится Вика?! — напирает на меня.
— Не знаю, — всхлипываю. Я очень сильно переживаю за сестру. Мне страшно и горько. Я ещё… Ноги не держат.
— Брат! Оставь ее! — Марат закрывает меня своей мощной спиной. — Она ни в чем не виновата! — стоит стеной, не позволяет Давиду даже мельком на меня взглянуть.
Хватаюсь за рубашку Марата, сжимаю ее в кулаках, прислоняюсь ближе. Он единственный, благодаря кому я ещё в сознании.
Прячу свое лицо у него между лопаток, изнутри вся сжимаюсь в комок.
— Она должна была уехать с моими парнями! — обращается уже к Марату. — Я до них дозвониться не могу! — снова глухой удар. — Не могу!! — Брат, прекрати орать, — рядом со мной раздается спокойный голос Марата. Он наполнен силой и властью.
Слушаю уверенную речь Марата и понимаю, что снова могу сделать вдох. Капкан, в который попало моё сердце, медленно разжимается.
— Нечего было увозить девчонку, — голос Марата вибрирует от эмоций. Он в гневе. Но его гнев холодный, жёсткий. Торковский подходит к делу с холодной головой. — Я предупреждал.
— Ее нельзя было оставлять здесь! — Давид рычит. Психует. Эмоции кроют.
— Потому что ты себя не можешь держать в руках, когда она рядом? — парирует Марат.
Напряжение в комнате переходит все мыслимые и немыслимые грани. Ещё немного и, кажется, будет мощнейший взрыв.
— Я знаю куда они отправят девчонку, — с дивана на нас троих смотрит незнакомый мужчина.
От его взгляда мурашки по коже. Он мне кажется гораздо опаснее, чем Давид. И где только таких находят?
— Остыньте. Вы оба, — переводит внимание с одного Торковского на другого и обратно. — Дело делать надо, а не орать.
Жёсткий. Резкий. К такому лучше не приближаться без острой на то необходимости. Опасный хищник, который схватит и растерзает не глядя. Иметь подобного врага не стоит от слова совсем.
— Раз знаешь, то говори! — Марат направляет свой гнев на сидящего на диване мужчину. Он его не боится. В отличии от меня. — Иначе…
— Ты ничего не сможешь мне сделать, — перебивает со злорадной усмешкой.
— Говори! — рычит Марат.
Челюсть сжата, взгляд полный гнева. Торковские с трудом контролируют свою злость.
— Малышка, пойдем, побеседуем, — слишком спокойным голосом ко мне обращается мой мужчина. Я от страха дрожу. Слишком многое навалилось. Слишком… Никакие нервы не выдержат.
— Пойдем, — соглашаюсь. Оставаться в закрытом помещении с Давидом и тем другим, что сидит на диване, не могу.
Марат бережно приобнимает меня, открывает дверь, помогает выйти. Каждый шаг ему дается с трудом, но он не останавливается.
— Куда собрались?! — летит грозное в спину. Внутри все холоднеет.
— Брат, с тобой разберемся потом, — Марат произносит сквозь сжатые зубы.
Злость вокруг нас аж пульсирует. Ее так много, что кажется, протяни руку и сможешь потрогать.
— Дава, дай им уйти, — слышу голос того самого незнакомца, которого боюсь до беспамятства. — Нам и без Тора есть что обсудить.
Мы уходим из кабинета, направляемся в спальню. Пока идем, молчим.
Неустанно думаю о Вике, о своем разговоре со Степаном. Вообще не понятно, как он смог выйти на Ахметова и его людей!
Мы были вместе. Жили вместе! Если бы Степан тогда знал, что я не та, за кого он меня принимает, то точно бы выдал себя.
И уж всяко не стал бы таким изощренным способом со мной расставаться.
Нет! Здесь дело в чем-то другом.
Заходим в спальню, Марат плотно закрывает за нами дверь и присаживается на край кровати. Только сейчас вижу, насколько ему плохо. Он бледный, дышит часто, на лбу выступили капельки пота.
— Приляг, — нежно обращаюсь к мужчине. — Тебе нужно отдохнуть.
Отодвигаю одеяло чуть в сторону, поправляю подушку, прошу Марата прилечь. Он продолжает сидеть.
— Не упрямься, — слегка надавливаю ладонью на его плечо.
— Некогда лежать. Дел много, — коротко отрезает Марат. Облокачивается на руки, переносит часть веса на них. Оставаться в горизонтальном положении ему трудно. — Расскажи мне все, вплоть до мельчайших подробностей о своем разговоре. Я должен знать, — его пристальный взгляд направлен прямо мне в сердце. В груди прожигает дыру.