. А вы что… стоите? Вы что, не видите — он обезумел?
Г е л ь м у т. Нет, я не обезумел. Я выполняю свой долг. Я выполняю приказ командующего обороной Берлина. Трусы и дезертиры должны быть уничтожены на месте. И то, что ты был моим другом… не помешает мне выполнить приказ. Отойди к стене.
Д и т е р. Гельмут… Тео просто устал, он не подумал хорошенько, что говорит. Я уверен, он не собирался сдаваться в плен.
Т е о. Я не собирался сдаваться… Я просто. Я не знаю, что со мной было… Какое-то затмение. Ты знаешь меня, я не трус. Я докажу, что я не трус. Докажу.
Г е л ь м у т. Ладно. (Опустил автомат.) Я готов поверить тебе. Будем считать, что ничего этого… не было. Подними автомат.
Тео поднимает автомат.
Прежде всего мы должны выяснить, где мы находимся.
Д и т е р. Теперь я могу сказать точно. Это гимназия Шредера.
Р е й н г о л ь д (присвистнул). Русские заняли ее еще два дня назад.
Г е л ь м у т (Дитеру). Ты уверен, что не ошибся?
Д и т е р. Уверен. Это моя гимназия. (Осветив фонарем бирку на шкафу.) Голова оленя — герб нашей гимназии.
Г е л ь м у т. Что там, наверху… вокруг?
Д и т е р. Вокруг гимназии большой парк и спортивные площадки. На улицу выходит только фасад.
Г е л ь м у т. Вот что, Тео. Ты поднимешься наверх и выяснишь… как нам отсюда выбраться. Что там, наверху… у русских. Иди.
Т е о. Выяснить обстановку. Понял. (Уходит.)
Р е й н г о л ь д. Он не вернется. Он сбежит к русским и выдаст нас. Зачем ты его отпустил?
Г е л ь м у т. Вернется. Я знаю Тео лучше тебя. До того, как меня направили в Напола, мы учились в одном классе и сидели на одной парте. Тео надежный парень.
Р е й н г о л ь д. У меня пересохло в горле. Где раздобыть хоть каплю воды?
Л е й т е н а н т Л и ф а н о в и А н д р е й. Рядом на койках р а н е н ы е.
Л и ф а н о в. Не бойся ты за меня, Андрюша. Мы, Лифановы, порода крепкая, живучи, как кошки… Обойдется… Увезу я тебя в свой Воронеж. Домик у нас там свой… На чердаке велосипед. Когда уходил, в рогожу его завернул… Ты на велосипеде-то умеешь?
А н д р е й. Умею. Сосед у нас в Сокольниках, Курт… Я тебе говорил — немец… У него женский «Дюркопф» был. Хороший велосипед.
Л и ф а н о в. Ты бы сбегал узнал, будет мне операция? Чего тянуть-то?
А н д р е й. Будет, Володя. Вера Алексеевна сама обещала сделать. Только подождать надо… пока операционную развернут.
Л и ф а н о в. Скажи сестре, — может, укол какой сделает… Болит, зараза…
Входит Т а м а р а.
Т а м а р а (Андрею). Ну как твой лейтенант?
А н д р е й. Укол просит. Ты бы сказала… кому надо.
Т а м а р а. А чего говорить? Сама и сделаю. (Подходит к столику, берет шприц.)
А н д р е й. Может… Олю позвать?
Т а м а р а. Сама. Не беспокойся, умею. (Набирает лекарство, подходит к лейтенанту, делает укол.)
Л и ф а н о в. Спасибо, девочка… Андрюша, ты далеко не уходи… Слышишь?
А н д р е й. Слышу.
Андрей и Тамара отошли в сторону.
А н д р е й. Курить охота. Может, разживешься у кого махорочки?
Т а м а р а. Махорочки нету. Сигару хочешь?
А н д р е й (удивленно). Сигару?
Т а м а р а. У меня целая коробка.
А н д р е й. Ты что… сигары куришь?
Т а м а р а. Да нет. Просто коробка понравилась! Гавана.
А н д р е й. Где они, твои сигары? Тащи.
Т а м а р а (вынимает коробку из сумки). Угощайтесь, сэр.
А н д р е й (закурил, закашлялся). Тебя как звать?
Т а м а р а. Тамара я. А ты — Андрей. Я тебя в штабе видела. Я там окна мыла. (Кивнула в сторону Лифанова.) Ты со своим лейтенантом приходил. Он тебя Андрюшкой называл… я слышала.
А н д р е й. В Найдорфе, что ли?
Т а м а р а. Там. А ты давно воюешь?
А н д р е й. Третий год.
Т а м а р а (удивленно). Третий год? Сколько же тебе лет?
А н д р е й. Хватает.
Т а м а р а. Ты в разведке, да?
А н д р е й. Нет. В оркестре.
Т а м а р а (недоверчиво). Правда?
А н д р е й. Правда. На барабане играю.
Т а м а р а. На барабане? А медаль за что?
А н д р е й. У нас в оркестре так заведено: полтонны пшенки умял — получай медаль.
Т а м а р а. Ладно врать-то.
А н д р е й. Точно тебе говорю. Тонну съел — орден.
Т а м а р а. Ну, а по правде?
А н д р е й. По правде? Сказал бы, да не люблю хвастать.
Т а м а р а. А ты не хвастай. Скажи.
А н д р е й. Ладно, скажу. Только между нами. Договорились?
Т а м а р а. Ну?
А н д р е й. Про «катюшу» слыхала?
Т а м а р а. А как же!
А н д р е й. Кто изобрел, знаешь?
Т а м а р а. Нет.
А н д р е й (скромно). Я.
Т а м а р а (рассмеялась). А я-то уши развесила!
А н д р е й. Говорю тебе — за кашу медаль. За пшенную. А я тебя тоже… тогда… заметил. Писарь сказал, что ты у бауэра работала.
Т а м а р а. Работала. Нас когда привезли, меня сначала на завод отправили. Подземный. Снаряды там делали. Задыхались без воздуха… В госпиталь я попала. Подлечили немного, в лагерь посадили, а оттуда меня этот бауэр к себе взял. За скотиной ходить. Хаазе его фамилия. По-русски заяц. А как наши пришли, я сначала при штабе была, а потом меня Вера Алексеевна сюда взяла санитаркой, заодно и подлечить немного.
А н д р е й. Досталось тебе.
Т а м а р а. Выжила — и то хорошо, своих дождалась.
А н д р е й. Война кончится, куда поедешь?
Т а м а р а. В Брянск. Может, кого найду. Маму или тетю Надю… если живы.
А н д р е й. А у меня никого не осталось. Вот только лейтенант. Зовет к нему ехать в Воронеж.
Т а м а р а. Ты сколько классов кончил?
А н д р е й. Пять… почти. А ты?
Т а м а р а. Тоже пять. Вот смешно-то будет! Приду в шестой класс взрослая, а там девчонки маленькие… Стыдно.
А н д р е й. Лейтенант говорил, для взрослых вечерние школы будут.
Т а м а р а. Да? А я и не знала. Ты игрушки любишь?
А н д р е й. Вырос я из этого возраста.
Т а м а р а (протягивает портсигар Андрею). Открой его. Открой, открой, не бойся.
Андрей открывает портсигар, слышится повторяемая несколько раз мелодия старинной немецкой песенки.
А н д р е й. Хитро… Вот бы посмотреть, как там все устроено.
Т а м а р а (отнимая портсигар). Не дам. Поломаешь.
А н д р е й. Я только крышку отвинчу.
Т а м а р а. Не дам.
А н д р е й. Ну-ка, заведи еще раз.
Тамара заводит механизм, снова приоткрывается портсигар, опять звучит мелодия.
Если я тебя попрошу… сделаешь?
Т а м а р а. Сделаю.
А н д р е й. Пригляди за моим лейтенантом. А мне… идти надо.
Т а м а р а. Куда?
А н д р е й. В свою часть. Воевать.
Т а м а р а. Не выйдет. Вера Алексеевна приказала старшине, чтобы тебя отсюда не выпускали.
А н д р е й. Приказала? А мне надо. Все равно уйду.
Т а м а р а. У дверей Марченко стоит, мимо него не проскочишь.
А н д р е й. Через окно вылезу.
Т а м а р а. На окнах решетки.
А н д р е й. Черный ход есть.
Т а м а р а. Черный ход досками заколотили.
А н д р е й. Все равно уйду. А ты молчи. Ты меня не видела, ничего не знаешь. Как лейтенант очнется, скажешь ему, что у Андрея, дескать, все в порядке, он тут где-то, пусть не беспокоится.
Т а м а р а. Не уходи, Андрюша. Война кончается. Что они там, не обойдутся без тебя?
А н д р е й. Они обойдутся. А мне — надо. Володька хотел сам до рейхстага дойти, фамилию свою написать… А его, видишь, как ударило. Вот и надо… за него расписаться.
Т а м а р а. А если… убьют… в последнюю минуту?
А н д р е й. Не убьют. Я один из всей семьи остался. Не могут меня убить. Не бойся, я вернусь. Приду. Обязательно. Ты жди меня. Жди. Поняла?
Т а м а р а. Поняла.
А н д р е й. Если не жалко, дай пару сигар на дорогу.
Т а м а р а. Бери все.
А н д р е й (сунул в карман две сигары). Хватит. До свидания. Я пошел.
Т а м а р а. Погоди. (Протягивает портсигар.) На вот, возьми. Только не ломай его, пожалуйста.
А н д р е й. Спасибо. Не сломаю, не маленький. Ну, до свидания, Тамара. До завтра. Пойду рейхстаг брать.
Т а м а р а. А ты не обидишься… если я тебя поцелую?
Андрей молчит. Тамара целует его.
Р е й н г о л ь д сидит на парте. Д и т е р роется в шкафу. Г е л ь м у т прохаживается по подвалу, останавливается, прислушивается.
Р е й н г о л ь д. И тут русские запустили свой орга́н. Они называют его «катюшей»… Руди лежал рядом со мной, слева, совсем рядом, как ты… И вдруг — нет его. Нет, ничего не осталось… Ну совсем ничего… Будто и не было никакого Руди… (Прислушивается.) Тео?
Г е л ь м у т. Нет.
Р е й н г о л ь д. Его схватили русские.
Г е л ь м у т. Не думаю.
Р е й н г о л ь д. А почему его так долго нет? Он сбежал, твой надежный парень!
Г е л ь м у т. Заткнись! (Прохаживается по подвалу. Дитеру.) Ты что там нашел?
Д и т е р. Классный журнал. За прошлый год. Четырнадцатого апреля… Работали на расчистке после воздушного налета… Пятнадцатого… Последнее занятие. Потом нас отправили на строительные работы. Господин директор сказал, чтобы мы не волновались — получим свои аттестаты вне зависимости от того, будем учиться или нет.
Р е й н г о л ь д. Тебе нужен аттестат?! Придут русские, они выдадут тебе аттестат — пулю в лоб.
Д и т е р. А вот и моя фамилия. Учитель Науман одиннадцатого апреля поставил мне пятерку… Что же я отвечал? Не помню.
Р е й н г о л ь д. Да… Кажется, я свалял дурака. Мог бы спокойно сидеть у деда в имении, а не дрожать в этом подвале.
Г е л ь м у т. Свалял дурака? Я не понял, что ты имеешь в виду!