И в а н. Зачем же его связали?
К р и в о ш и п о в. Он хотел убить Викочку.
В и к а. Нет, Иван… Он просто… переживает… И когда он увидел Ивана Игнатьевича, он решил, что это ты… У него произошел стресс… Все-таки надо учитывать, что он целый год провел среди уголовников. При лабильности его нервной системы это не могло не сказаться. Ему надо отдохнуть. Подлечить нервы. А лучше всего… Иван, положи его в свою клинику.
М у х и н. Я совершенно здоров. Развяжите меня.
И в а н. Вот ты какой, Генка Мухин!
Входит Ж о р а.
Ж о р а. Где шкаф?
Л ю д а. Пойдем со мной.
Жора и Люда уходят наверх.
В и к а. Иван, я очень за него боюсь. У меня такое чувство, что с Геной опять может произойти какая-нибудь скверная история, случится что-нибудь такое… Я себе этого никогда не прощу.
И в а н. Хорошо. Я положу его в отдельную палату. И ты будешь сидеть возле него круглые сутки, чтобы он не выкинул какой-нибудь новый номер.
Р е г и н а. Вы смеетесь над ним?!
И в а н. Не плакать же. (Регине.) А вы кто, девушка?
В и к а. Это дочь Полозова.
И в а н. Регина?
Р е г и н а. Да, Регина.
И в а н. Как же, как же, слыхал. Ваш отец говорил, что вы приехали поступать в цирковое училище. Это правда?
Р е г и н а. А если правда?
И в а н. И кем же вы будете? Наездницей, воздушной гимнасткой или дрессировщицей?
Р е г и н а. Развяжите его.
И в а н. Слушаюсь. (Развязывает Мухина.)
М у х и н. Дайте закурить.
И в а н. Отец, дай ему закурить.
К р и в о ш и п о в. Прошу.
М у х и н. Благодарю вас.
К р и в о ш и п о в. Я на вас не сержусь.
И в а н (Мухину). Завтра в одиннадцать придешь ко мне в клинику.
М у х и н. Не лягу я в вашу клинику. Я здоров.
И в а н. Я не собираюсь тебя лечить. Я тебе дам работу. Пойдешь лаборантом в электронную лабораторию. Никто в клинике не будет знать о твоем «уголовном» прошлом. Если боишься возвращаться к матери, устрою в общежитие.
М у х и н. Играете в благородство, потому что испытываете передо мной неловкость?
И в а н. Почему неловкость?
М у х и н. Ну, если хотите, вину.
И в а н. Что-что?! Никакой неловкости, тем более вины я перед тобой не испытываю. Вика вышла за меня не потому, что ты — как бы это сказать? — отсутствовал по вполне уважительной причине… (Смеется.) Нет, дорогой, то в высшем суждено совете, то воля неба! И, кстати, я ее сто раз предупреждал: у меня несносный характер, и жизнь со мной сплошное мучение, недаром одна жена от меня уже сбежала.
На лестнице появляется Ж о р а с сантиметром в руках.
Ж о р а. Может, и вывернемся. (Уходит.)
И в а н (Мухину). Завтра в одиннадцать я тебя жду. (Вике.) Теперь по поводу шкафа. Мне вся эта затея не нравится. На кой черт нам это старое дерибайло? Он займет половину спальни.
В и к а. Мама считает, что этот шкаф просто… находка. Старинные вещи облагораживают современный быт.
И в а н. Облагораживают? Мама считает? Ну пусть и забирает его к себе.
Л ю д а. Это настоящий Павел. И не просто Павел, а уникальный Павел! Если бы вы показали его Лючии Петровне, она бы ахнула.
К р и в о ш и п о в. Да, милостивые государи, это знаменитый шкаф. Я помню его столько же, сколько помню себя. Его купила моя бабушка в Петербурге по случаю. Говорили, что в этом шкафу графиня Угарова целую неделю прятала своего любовника. Когда я был маленьким, я тоже прятался в нем. Там пахло духами, нафталином и корицей. Потом, когда я открыл свое фотоателье на Петровке… Вы этого, конечно, знать не можете, но моя фотостудия «Сирена» нисколько не уступала самому «Паоло»! И этот шкаф стоял там. Вы думаете, что он, как легендарная птица Феникс, может воскреснуть вновь?
Л ю д а. Сами увидите.
И в а н. Ну, хорошо. Поскольку семейная реликвия… Уговорили. Пойдем, отец, поглядим на твоего Феникса.
Иван и Кривошипов уходят наверх.
В и к а. Иван все для тебя сделает. С виду он может показаться несколько грубым. Но он хирург, и профессия накладывает известный отпечаток… Он все для тебя сделает.
Г о л о с И в а н а. Вика, где ты там?
В и к а. Иду. (Мухину.) Я сейчас. (Убегает наверх.)
М у х и н (с горечью). Ты слышала, он все для меня сделает… Все, что он мог для меня сделать, он уже сделал.
Р е г и н а. Ну что ж, Кукушкин… Завтра в одиннадцать ты пойдешь к нему в клинику, и судьба твоя будет устроена… У тебя даже будет возможность чуть ли не каждый день видеть свою драгоценную Викочку…
М у х и н. А что мне остается? Идти по адресочку, который мне кинул Глотов? Или навсегда поселиться в Лодейном поле и поставить на себе крест?
Р е г и н а. Какое еще поле?
М у х и н. Лодейное поле. Недалеко от Ладожского озера, на реке Свирь, где в 1703 году Петр построил первые русские фрегаты.
Р е г и н а. А сейчас… что там сейчас?
М у х и н. Понятия не имею. А ты правда приехала поступать в цирковое училище? Ты ведь говорила, что должна уговорить отца ехать на Алтай!
Р е г и н а. Да. Но знаешь, Кукушкин, от судьбы не уйдешь! Мне на роду написано быть клоуном.
М у х и н. Клоун — это скорее я.
Р е г и н а. А что ты думаешь — из нас может выйти отличная клоунская пара. (По-клоунски.) Здравствуй, Мухин! Как живешь?
М у х и н (грустно). Здравствуй, Полозова. Я живу очень плохо, Полозова. Со мной произошла ужасная история.
Вбегает Л ю д а.
Л ю д а (сверху). Гена, иди сюда! Помоги вынести шкаф! (Убегает.)
Мухин и Регина поднимаются наверх. Навстречу им из дверей появляется громада старинного шкафа.
Г о л о с Ж о р ы. Игнатьич, слева заходи, слева!
Л ю д а (панически). Дверца, дверца открывается!
Кривошипов снимает дверцу, тащит вниз.
Ж о р а. Ничего. Только бы вниз опустить, а там он сам побежит. Раз-два — взяли! Еще разок!
Мухин поскальзывается, выпускает из рук свой угол, шкаф падает и рассыпается.
Л ю д а. Медведи, а не люди! Я так и знала, что этим кончится.
И в а н (решительно и даже радостно). Жора, тащи эти дрова в сарай.
Л ю д а. Дрова?! У меня есть старичок, который сделает из этих дров конфетку. К вам будут ходить, как в музей.
И в а н. Ладно, Жора, неси это все в машину и отвези Людмиле Васильевне. Мы обойдемся. Поехали, отец?
К р и в о ш и п о в. Нет, Иван, я, пожалуй, приму ванну и переночую здесь. (Уходит.)
И в а н (Мухину). Ты едешь с нами?
В и к а. Поедем, Гена. Поужинаешь у нас.
И в а н. А хочешь — оставайся здесь. Наверху, в кабинете, есть тахта.
Жора, Иван Игнатьевич и Люда собирают доски, выносят их из комнаты.
В и к а. Ну что, Гена, ты едешь?
М у х и н. Нет.
Голос Ивана: «Вика, где ты? Мы ждем».
В и к а. Иду, иду! (Мухину.) Завтра в одиннадцать увидимся в клинике у Ивана. Ты придешь?
М у х и н. Приду.
Вика уходит. Возвращается Ж о р а, забирает оставшиеся доски от шкафа.
Ж о р а. Видать, неплохой был шифоньерчик… Такого дерева нынче не сыщешь. Двести лет сохло! (Уходит.)
Р е г и н а. Спокойной ночи, Кукушкин. А то, может, заглянешь ко мне? (Идет к двери.) По правде сказать, мне там одной страшновато…
М у х и н. Завтра в одиннадцать я к нему не пойду. И ночевать здесь не останусь… Как начинать все заново?.. Не знаю. Обойдусь без их помощи. А ночевать поеду домой, к маме.
Р е г и н а. Помоги мне хотя бы протопить печку.
М у х и н. А ты догадливая. Сколько было разговоров по поводу этой моей истории… И только ты одна… правильно догадалась.
Р е г и н а. О чем ты, Кукушкин?
М у х и н. Я не зря отсидел этот год. Я украл этот транзистор. То есть несознательно, не то, что я заранее решил украсть… Но когда я увидел эту «Соню», у меня мелькнула мысль, что я вернусь, принесу ей, подарю эту «Соню» и она поймет, что я для нее готов на все… понимаешь, даже на преступление. Она так мечтала иметь «Соню», если бы ты знала…
Р е г и н а. Эх, ты, Кукушкин! Ради этой дрожащей струны, которая тут же выскочила замуж, ты совершил преступление.
М у х и н. Да, глупо. Но ты понимаешь, что я не вор?!
Р е г и н а. Понимаю.
М у х и н. Пойдем, помогу тебе протопить печку. (Посмотрел на Регину.) А ты и правда добрая. И как-то вовремя появилась на горизонте.
Р е г и н а. Запомни, Кукушкин: хороший клоун всегда появляется вовремя.
Сверху спускается К р и в о ш и п о в в махровом халате и в резиновой шапочке.
К р и в о ш и п о в. Простите, что я в таком виде… Я думал, все ушли.
Р е г и н а. А мы и уходим. Спокойной ночи.
М у х и н. До свидания.
К р и в о ш и п о в. Кепочку забыли, молодой человек.
М у х и н. Это не моя кепочка.
К р и в о ш и п о в. Чья же это кепочка? Вашего приятеля? Возьмите, отдайте ему.
М у х и н. Я его больше не увижу. Пойдем, Полозова.
К р и в о ш и п о в. Молодые люди, захлопните, пожалуйста, как следует дверь, а то я иду в ванную, как бы ненароком кто-нибудь не заглянул.
Мухин и Регина уходят. Слышен звук захлопываемой двери.
К р и в о ш и п о в. Он так торопился, что даже оставил свою кепочку. «Гарун бежал быстрее лани…» Как же там дальше? (Гасит свет.) «Бежал, как заяц от орла…» (Уходит, насвистывая.)
В окно заглядывает Б е л ы й. Он бесшумно открывает его, залезает в комнату, быстро взбегает по лестнице наверх и тут же возвращается с двумя чемоданами, ставит их на подоконник, возвращается за кепкой, надевает ее, идет к окну. В окне появляется милиционер В а р е н и к.
В а р е н и к. Эх, Белый, Белый… Что же ты не здороваешься? В гастрономе нос к носу встретились, старые знакомые как-никак, а ты будто и не видишь.