С о л д а т к и н. И водку выпил?
М а к с и м. Выпил.
С о л д а т к и н (смотрит на Любу). Ну? Что я тебе говорил? Твой Макс на плохую дорожку выходит: вчера не пил, а сегодня — вот, пожалуйста, водку лакает.
М а к с и м. Случайно.
Л ю б а. Макс, пойдешь и сегодня же купишь дедушке водки.
М а к с и м. Хорошо, мама.
С о л д а т к и н. «Столичную».
М а к с и м. Ладно, «Столичную».
С о л д а т к и н. Посуду захвати. Все-таки деньги.
Л ю б а. Я в воскресенье приду. Уберу. Пол натру. И с балкона все выброшу.
Люба и Максим уходят.
С о л д а т к и н. Как бы не так! (Передразнивает Любу.) «Выброшу»! Попробуй выброси!
Почтамт. Посылочный отдел. Обеденный перерыв. К а т ь к а и Л и д к а жуют бутерброды, пьют кефир.
Л и д к а. Побледнел весь, как полотно, представляешь? Глаза закатились. Все, думаю, кончается. Я, Катька, чуть сама не померла от страха. Так испугалась, и так мне его жалко стало… Даже не заметила, как поцеловала. А он сразу ожил и говорит: «Ты меня, Лидочка, прости, только я тебя не люблю». Понимаешь, дура… Сама призналась, а он мне и говорит: извини, пожалуйста, не люблю тебя — и все.
К а т ь к а. А может, он такой наивный, что и не понимает, что такое любовь?
Л и д к а. То-то и есть, что наивный. Он, по-моему, до меня никого не целовал.
К а т ь к а. Погоди. Значит, он тебя все-таки поцеловал?
Л и д к а. Велика радость! Сказал, что не любит, а потом поцеловал. «Ты, говорит, хорошая».
К а т ь к а. Сказал, что хорошая?
Л и д к а. Сказал.
К а т ь к а (после паузы). Ну, что я тебе скажу? Может, мальчик он и неплохой. Даже, наверно, хороший. Но переживать тебе нечего. Зачем он тебе, мопсик-то этот? Ну, покрутишься ты с ним, повертишься, замуж-то за него не пойдешь?
Л и д к а. Почему?
К а т ь к а. Смешно просто. Какой же он тебе муж? Всего на полгода старше. Я так понимаю — разница нужна. Даже формула есть научная. Вот, скажем, мужчине двадцать четыре. Делим пополам — получаем двенадцать. Прибавляем семь — получаем девятнадцать. Твой год. Выходит, мужа надо искать двадцатичетырехлетнего. Поняла?
Л и д к а. А почему именно семь прибавлять?
К а т ь к а. Говорю тебе — семь, значит, семь, формула такая!
Л и д к а. А если я еще год замуж не выйду?
К а т ь к а. Проще простого. От двадцати отнимаем семь, получается тринадцать. Множим на два… Двадцать шесть! Значит, если через год замуж пойдешь, ему должно быть уже не двадцать четыре, а двадцать шесть.
Л и д к а. По-моему, это глупости.
К а т ь к а. Глупости, не глупости, а мужчина должен на ногах стоять. Мужчина должен быть опорой для женщины, главой семьи.
Л и д к а. А любовь?
К а т ь к а. Просто смешно. Тебе девятнадцать лет, а рассуждаешь как ребенок. Если о любви будешь мечтать, замуж никогда не выйдешь. Вон Тамарка с Толиком пять лет ходили… Любовь! А чем кончилось? Женился на Нюрке носатой. Тамарка на тринадцать кило похудела. Нет, Лидка, Максим тебе не пара. Выкинь его из головы.
Л и д к а. Вот дура-то! И кто меня за язык тянул? Права ты, конечно. Зачем он такой мне нужен? И чего я в нем нашла? Просто самой смешно.
М а к с и м со своим приятелем Р у с л а н о м пьют пиво возле высокой круглой стойки.
М а к с и м. И вообще… если говорить серьезно… что такое любовь? Инстинкт продолжения рода. Вслед за любовью неминуемо следует брак. А брак? Зачем нужен брак? Чтобы продолжить себя в своем потомстве. А я не хочу! Слышишь, я не хочу плодить подобных себе. И больше того, я не имею морального права плодить себе подобных.
Р у с л а н. Почему?
М а к с и м. Пойми, Руслан, я неудачник, я неполноценный экземпляр. Думаешь, случайности? Везет не везет… Я сам так раньше думал. А теперь я знаю, Русланчик, все заложено в генах, в хромосомах, в этих самых ДНК, РНК…
Р у с л а н. Комплексы?
М а к с и м. Какие комплексы? Я просто смотрю правде в глаза.
Р у с л а н. У тебя, Максим, типичный комплекс неполноценности. Тебе, старина, надо боксом заниматься…
М а к с и м. Зачем боксом?
Р у с л а н. Я тебе говорю на собственном опыте. (Протягивает руку.) Пощупай.
М а к с и м. Ладно. Щупал.
Р у с л а н. Ты помнишь, я всех боялся? Меня колотил всякий, кому не лень. Даже Перышкин.
М а к с и м. Знаю, знаю… Потом ты стал заниматься боксом. Но я бокса не люблю. Я презираю этот вид спорта. Я не могу бить человека по лицу. Это отвратительно.
Р у с л а н. Ну ладно. Не хочешь заниматься боксом, иди в водолазы.
М а к с и м. Зачем?
Р у с л а н. Потому что это как раз та специальность, к которой ты совершенно не приспособлен.
М а к с и м. Зачем же выбирать такую специальность?
Р у с л а н. Чтобы преодолеть себя. Доказать себе, что ты способен на то, на что, как тебе кажется, ты не способен.
М а к с и м. Ты прав, Русланчик, мне надо что-то с собой делать.
Р у с л а н. А насчет этой девочки — не переживай.
М а к с и м. Обидел я ее.
Р у с л а н. Ничем ты ее не обидел. Поступил благородно, сказал ей правду.
М а к с и м. Сказать-то сказал, это верно. А вот зачем я ее поцеловал? Вот я о чем думаю.
Р у с л а н. А зачем ты ее поцеловал?
М а к с и м. Думаю, думаю… И не могу этого понять. Только сказал, что не люблю, — и вдруг поцеловал.
Р у с л а н. Это бывает. Это элементарное проявление чувственности. К любви это не имеет отношения, импульсивное движение, рефлекс.
М а к с и м. Вероятно, ты прав, Русланчик. Значит, ты думаешь, по этому поводу я могу не беспокоиться?
Р у с л а н. Абсолютно. Подумаешь, поцеловал! Ты что, обещал на ней жениться?
М а к с и м. Да нет. Об этом и разговору не было.
Р у с л а н. Ну, а вообще-то как?
М а к с и м. Вообще-то ничего… Вот только с матерью… трудности. Сам знаешь, какой у нее характер. А тут… после этой истории… пристала со своим Сергеем: почему я его не люблю? Почему по имени-отчеству называю? А как мне его называть? Папочкой? Сергеем? Дядей Сережей? И какое это имеет значение, как я его называю? Важно, что я его уважаю. Вот что важно. Знаешь, Русланчик, о чем я думаю… Вот учились мы в школе. Надоело. Хотелось поскорее взрослым стать. Вот я и взрослый. А что хорошего?
Р у с л а н. Какой ты взрослый? Детство все это, Максим. А с детством пора кончать.
Воскресенье. В комнате Солдаткина нет качалки. Л ю б а натирает пол. Часы бьют два раза. Входит Л и д к а.
Л и д к а. Извините.
Л ю б а. Иди сюда. Прикрой дверь.
Лидка закрыла дверь, облокотилась о притолоку, вызывающе посмотрела на Любу.
Клипсы нацепила. Не идут.
Л и д к а. Ну?
Л ю б а. Платье новое. Туфли модные. Глазки подвела…
Л и д к а. Спросить чего хотели — говорите.
Л ю б а. Вот напишу твоим родителям, как себя ведешь.
Л и д к а. Испугалась!
Л ю б а. Макс утром не заходил?
Л и д к а. А я почем знаю?
Л ю б а. Ушел куда-то, ничего не сказал. Может, на почтамт? Ты ему какую-то работу сватала?
Л и д к а. Сегодня воскресенье, лавочка закрыта.
Л ю б а. Поругались, что ли?
Лидка молчит.
Лида, он что… нравится тебе… Макс?
Л и д к а. Еще чего! Мальчиков, что ли, нет? Успевай отбиваться.
Л ю б а. Зачем же ты его целовала?
Л и д к а. Уж и поцеловаться нельзя?
Л ю б а (огорченно). Да… Макс не из тех, кто нравится девушкам.
Л и д к а. Это уж точно.
Л ю б а. Да… Самостоятельности в нем нет.
Л и д к а. Квелый какой-то.
Л ю б а. Да, нескладный парень.
Л и д к а. К жизни не приспособленный.
Л ю б а. Да, невезучий… Ну-ка, помоги вещи со шкафа снять. (Встала на стул, передает Лидке самовар.) А вообще Макс добрый.
Л и д к а. Добрый.
Л ю б а (передает увеличитель). И честный.
Л и д к а. Даже чересчур.
Л ю б а (передает радиоприемник). Макс душевный, мягкий…
Л и д к а. Как глина. Чего хотите, то и лепите из него.
Л ю б а. Послушный.
Л и д к а. Конечно, послушный. Совсем на вас не похож. Вам Григорий Сазоныч что скажет — фррр, перья распускаете, а Максу слова сказать не даете. Затюкали вы его.
Л ю б а. Я?
Л и д к а. Макс, иди сюда, Макс, иди туда, Макс, не делай того, Макс, не делай этого!
Л ю б а. Это он тебе сказал?
Л и д к а. Я и сама вижу. Почему в шоферы его не пустили?
Л ю б а. Посади такого за руль — пол-Москвы передавит.
Л и д к а. Не передавит. Не дурнее других.
Л ю б а (ставит самовар в шкаф). Все это минутное увлечение. Сегодня он мне заявил, что он будет, видите ли, водолазом. Хлопнул дверью и ушел. А ему надо готовиться в институт! Помоги-ка вещи на чердак вынести.
Л и д к а. С чердака украдут.
Л ю б а. И прекрасно.
Л и д к а. Да еще пожарники оштрафуют.
Л ю б а. Пускай штрафуют.
Л и д к а (берет увеличитель и приемник). Можно вас спросить?
Л ю б а. Спроси.
Л и д к а. Все равно не скажете.
Л ю б а. А вдруг скажу?
Л и д к а. Вот когда от вас первый муж ушел…
Л ю б а. Это я от него ушла.
Л и д к а. Ну, все равно. Вот вы одна остались. И семь лет без мужа жили…
Л ю б а. Восемь.
Л и д к а. Тем более… Ну, до Сергея Александровича у вас никого не было?
Л ю б а. То есть как никого?
Л и д к а. Я о мужчинах говорю. У вас любовники были?
Л ю б а. Глупости ты говоришь. Максу было всего десять лет, он был совсем ребенок. Какие мужчины!
Л и д к а. А вот Катька с упаковки говорит, что нормальная женщина без мужчины жить не может.
Л ю б а. Бред.
Л и д к а. Катька — вообще! Она спит и видит, как бы скорее замуж выйти.
Л ю б а. Катька с упаковки… Мусору у тебя в голове много. Пошли на чердак.