— А при чем тут девочка?
— Статья о твоем подвиге и твоя фотография в солдатской форме должны были появиться в газете, выходящей на английском языке. Они хотели доказать, что фотографии, где ты и Лимона, — не постановка с актерами и что на их фотографиях реальный солдат, известный по публикациям в газете. Идиотский план. Наивные люди. Бедная Лимона.
— Четвертое задание — соблазнить Лимону — выполнить я не успел… Зачем вы тогда посоветовали мне посмотреть энциклопедию?
— Я хотела, чтобы ты знал, на кого похожа Лимона.
— Зачем?
— Я хотела тебе помочь. Я предупредила бы Елену, что ты все знаешь и поэтому вся их авантюра обернется скандалом. Выход один — срочно убрать тебя из города. Дать денег и отпустить… Но давай вернемся к сценарию. По сценарию должен был появиться следователь. Какой первый вопрос он бы задал?
— Скорее всего, первый вопрос был бы про шпагу: кому она могла бы принадлежать?
— А потом? Мог он потом поинтересоваться, у кого из присутствующих есть опыт фехтования?
— Конечно.
— Но тогда на вилле ты, Борис, был единственным, кого можно было заподозрить в умении фехтовать. Разве ты не играл Сирано?
— Это верно, но фехтую я плохо.
— Но фехтуешь.
— А зачем мне убивать?
— Ладно. Я тебя никогда не подозревала. Ни я, ни Елена.
Она захлопала в ладоши. Подошла Оля.
— Нам еще кофе. Мне и Кузьме Платоновичу. Прекрасно! Просто прекрасно!
Я не понял:
— Что прекрасно?
— Теперь другое время. Другое. Ты стал известным актером. У нас теперь независимая республика. Я служу в посольстве. Елена — снова министр. И снова министр культуры. Она очень хотела тебя видеть, Борис.
— Для этого мне нужно снова в костюме Адама погулять по городу.
— Нет. Но ты действительно хотел бы ее увидеть?
— А почему бы нет?
— Именно поэтому я просила тебя прийти на два дня позже. Елена!
Одна из посетительниц повернулась.
Это была Елена. Она подошла к нашему столику:
— Я очень рада тебя видеть, Борис.
— Я давно уже не Борис, я Кузьма. Кузьма Платонович Робинзонов.
— Для меня ты всегда Борис. Хочешь, приезжай к нам, и я тебя снова сделаю Борисом. Давай сядем. Когда я сижу, не так видно, что я пополнела.
— Вы прекрасно выглядите, госпожа министр.
Я не обманул. Выглядела она прекрасно. Почти не постарела. Пятнадцать лет. Я пытался что-то сказать, но она меня остановила:
— Не надо, не надо. Мы все изменились. И ты, Борис, изменился. Но я навсегда запомню тебя таким, каким ты был тогда… на улице… Ты все в театре?
— Куда мне без Мельпомены!
— Я смотрю твои сериалы. У нас их любят. Я распорядилась, чтобы их чаще показывали по нашему телевидению.
Вмешалась Ада:
— А почему бы тебе, Елена, не выступить спонсором для производства длинного-длинного сериала. Рабочее название «Робинзон Крузо и голая Афродита», при условии, что Борис будет играть главную роль.
Елене идея понравилась:
— И чтобы все съемки проходили у нас. Ты согласен, Борис?
— Он согласен, — за меня ответила Ада.
— Вот и прекрасно. Я займусь этим и жду тебя у нас. А сейчас…
Она встала. Встала и Ада. Я спросил:
— В посольство?
— В посольство.
Я тоже встал.
34. Шпага с вензелем «А»
Через два месяца я получил предложение сниматься в сериале «Смерть на пляже». Снимать должны были в городе, где пятнадцать лет назад у меня в бане украли документы. Спонсором фильма выступало Министерство культуры республики.
Позвонила Ада:
— Когда будешь в Москве?
— На следующей неделе.
— Я хочу тебя видеть.
Через неделю на радость Оле я заказывал эспрессо.
Ада была в том же деловом костюме.
— Всегда рад вас видеть, госпожа культурный атташе.
— И я рада тебя видеть. Но, может быть, теперь мы нескоро увидимся.
— Я готов с вами встречаться раз в месяц.
— По-прежнему на вы.
— Вы для меня всегда Афродита. А Афродиту я могу звать только на вы.
— А ты для меня Робинзон Крузо, у которого нет Пятницы. Так вот… В прошлый раз ты появился так неожиданно, и я тебе рассказала не все… На следующий день после того, как ты уехал, я нашла эту шпагу.
— Где?
— В твоей комнате. Под кроватью. На эфесе штаги была выгравирована буква «А». Ты ведь Аристов.
— Но это не моя шпага!
— Я это поняла. Если бы она была твоей, ты бы или забрал ее с собой, или уничтожил до отъезда.
— Кто-то хотел меня подставить.
— Я это поняла. Села в лодку, отплыла подальше и бросила шпагу в воду. Я хотела тебя спасти.
— Всегда приятно, когда тебя хочет спасти красивая женщина. Особенно когда ты ни в чем не виноват.
— Но если не ты, тогда кто?
— Не знаю.
— Если отталкиваться от предположения, что убийца находился на вилле и должен хорошо владеть шпагой, то кто…
— Надо подумать…
— Подумай. Подскажу. Это не Дина, не Григорий, не Вильма.
— Не Дина, не Григорий, не Вильма, — согласился я.
— И кто остается?
— Лимону в расчет не принимаем. Остается Леонард.
— Допустим. А зачем ему убивать?
— Скажем, его могли прислать, чтобы он убрал двойника королевы.
— А художника за что?
— Его попросила Вильма. Она боялась художника.
— Ты прав. Она действительно боялась художника. И не только она одна. Были люди, которые сами хотели продать за границу картины из музея, и приезд художника мог сорвать их планы.
— Они — это Кубик и Вильма?
— Да, Кубик, Вильма и, уж не удивляйся, Лимона.
— Я не удивляюсь. Вильма мне как-то сказала, что Лимона — их человек.
— Когда приехал художник, они попытались повлиять на него, но не получилось, и им не оставалось ничего другого, как его убрать. И Лимона могла заколоть его шпагой.
— Лимона!
— Она играла в театре. Пусть не профессиональном, но театре, и вполне возможно, училась фехтованию. Она могла привезти с собой шпагу. И она легко могла спрятать шпагу на вилле. Ты сам как-то назвал ее «подпольной ведьмой».
— Но ее потом убили.
— Убили, потому что приехал богатый молодой человек, у Вильмы появился шанс стать его женой, и картины перестали ее интересовать. К тому времени Кубик и его люди поняли, что картины из музея продать не удастся. Лимона начала требовать откупные, обещала всех выдать. Они решили от нее избавиться, и Кубик ее убил.
— Почему Кубик, а не кто-то еще?
— Потому что потом убили именно Кубика.
— Мне Григорий рассказывал, что у Кубика был роман с женой Морковки и тот его утопил.
— Не смеши меня! У Кубика роман с женой Морковки! Исключено. Кубик девочек не любил.
— Никогда бы не подумал!
— А вот Леонард человек богатый, мог заплатить. И Кубика, как говорят в сериалах, замочили.
— Причем, в самом прямом смысле, — уточнил я.
Ада продолжала:
— Все опасные свидетели убраны, и они с Вильмой могут жить спокойно, у них двое детей.
— В сериалах это называется «концы зачищены». Но потом… Впрочем, в нашей истории «потом» не будет.
— Не будет, — согласилась Ада. — История закрыта. Ну да ладно. Это прошлое, забытое прошлое. А настоящее… Я прочла сценарий. Там для тебя очень хорошая роль. Выдам тайну. Елена предложит тебе жить у нее на вилле. Сразу скажу: по сравнению с ее виллой моя — просто «Хижина дяди Тома». Соглашайся.
— Это совет или предупреждение?
— Там такая веранда! Такой зал! Такая спальня! Такая кровать!
— Кровать — это всегда серьезно. Когда я играл Антония в «Антонии и Клеопатре», Клеопатру играла наша заслуженная артистка Вера Пантелеевна Елизарова. Когда я облокотился о кровать, где уже лежала Вера Пантелеевна, кровать сломалась. Вера Пантелеевна выскочила, сверху рубашка разорвалась, и она оказалась голой до пояса, зато снизу — джинсы и сапожки. Она отдавила себе ногу и начала носиться по сцене с воплями и с нехорошими словами, до пояса голая, поистине царские груди — в разные стороны, как маятники, джинсы с заплатками на коленях, сапожки на высоких каблуках и на голове корона. Публика сначала не поняла, что случилось, а потом начала хохотать. Закрыли занавес. Дежурный режиссер врезал ей оплеуху, чем привел ее в рабочее состояние. Заложили ее снова в кровать и открыли занавес. Доиграли без проблем.
— Пример поняла. Царские груди в разные стороны, как маятники, тебя не очень впечатляют. Но ты держись. А то так и проживешь до пенсии без Пятницы.
Я расплатился. Мы встали. Подбежала Оля.
— Кузьма Платонович, автограф для моей бабушки. Она от вас в восторге. Скажите, у вас все по-настоящему, когда вы в кровати с Недобитовой? Она такая красивая!
— Юля Недобитова — наша гордость. Роксана. Дездемона. Лет пятнадцать назад мы ставили авангардистский вариант «Ромео и Джульетты». Какая она была Джульетта! Хрупкая! Застенчивая! Робкая!
— Как будет называться ваш новый сериал?
— «Кот Кузьма и лиса Ада».
Оля была разочарована:
— Это будет сериал для детей?
— Это будет сериал для взрослых. Там будет много эротики. Очень много эротики.
— С Недобитовой?
— А как же без нее!
— Вот это жизнь!
На прощанье Ада сказала мне:
— А ты точно проживешь до пенсии без Пятницы.
35. Неожиданный поворот
Вильма пришла ко мне в комнату поздно вечером на второй день нашего знакомства. Я уже разделся и лежал в кровати.
— Я хочу сказать тебе очень важную вещь. Но ты должен дать слово, что будешь молчать.
— Буду молчать как рыба. Но если ты разденешься и ляжешь рядом, моя рыба будет еще молчаливей.
— Не опережай события. Вылезай из-под одеяла и слушай.
Я вылез и приготовился слушать.
— Я тебе говорила, что Ада и Дина ждут художника, который должен оценить копии картин, находящихся у Ады, как подлинные, чтобы потом они смогли их передать в музей, а подлинные — продать.