— Мам, перестань. Мне восемнадцать. Я — взрослый мужчина. Поэтому, вправе не объяснять и не комментировать подробности, касательно моей личной жизни. Что бы тебе там не показалось.
Она внимательно посмотрела на меня, потом на миниатюрные трусики, снова на меня, окинула проницательным взглядом и выдала:
— Ого как заговорил. Очень надеюсь, что ты просто принес это домой как трофей, чтобы позже хвастаться перед друзьями. Потому что два других варианта наспех приходящих в голову — что ты украл чужое нижнее белье чтобы нюхать, или же что ты сам их носишь…
До меня не сразу дошел смысл сказанного, но когда дошел…
— Значит так. Я вполне нормально ориентирован. Не извращенец и не транс. Все остальное — не твое дело. Мам, ты меня, конечно, извини, но я настолько сегодня устал, что выслушивать и комментировать весь бред, который ты тут озвучила — нет ни сил, ни желания. — я едва сдерживался, из ушей уже шел пар, а где-то на задворках сознания противно хихикала демоница.
— Доказывать что-то или оправдываться — я не намерен. Поэтому, разрешаю тебе самостоятельно выбрать любой вариант, который тебе больше понравится, и который тебя устроит — мне ни холодно, ни жарко, что ты там себе решишь.
Ее брови удивленно поползли вверх.
— Тебе не важно, что о тебе думает твоя семья?
— Нет. Даже если ты решишь, что я их нюхаю, или даже что я трансвестит — на реальное положение дел и мои предпочтения это не повлияет, а время все расставит по местам. Поэтому, пожалуйста думай так, как тебе психологически комфортней. А теперь дай мне отдохнуть пожалуйста.
Мама покачала головой, впервые за долгое время не найдя что ответить, и двинулась к выходу. Проходя мимо меня, она притормозила, и ее взгляд за что-то зацепился. Остановившись, она вдруг надвинулась на меня, пристально оглядела, повернула мою голову вбок, заглянув куда-то за ухо. На лице на долю секунды промелькнуло облегчение, какая-то понимающая ухмылка, но серьезность тут же вернулась на место.
— Значит все-таки трофей. Ну хорошо. Очень надеюсь, что у тебя хватает ума предохраняться.
И она уже явно успокоенная взялась за ручку двери.
— Мам?
Она замерла на пороге.
— Оставь пожалуйста это там, где нашла, — я кивком указал на предмет, который она все еще держала в руке. — Думаю, его законная хозяйка обрадуется, получив назад свою вещь.
Утром перед тем, как сесть в авто — охранник Дима молча вручил мне белый конверт от Петра Петровича. С Денисом мы всю дорогу не разговаривали, только кивнули друг другу прежде чем разойтись каждый на свои лекции.
Я медленно брел в сторону центрального входа, погруженный в раздумья. Краем глаза заметил, как студенты, да и некоторые преподаватели периодически оглядываются на меня и перешоптываются. Тем не менее, мне было не до того: три основные глобальные проблемы, вставшие передо мной — не давали покоя, затягивая в пучину отчаяния.
Во первых, осталось 28 дней, и я утрачу контроль над своим телом окончательно и бесповоротно. Два из трех желаний я уже бездарно истратил, и от пропасти отделяет третье, последнее. Причем, демонесса пока еще не заподозрила, что я собираюсь придумать способ сохранить свое тело и свою жизнь. Ну, точнее она уверена, что способа нет. Но в моем понимании — самый реалистичный вариант — это загадать желание, соответствующее договору, которое демонесса исполнить не сможет. Или заставить ее ошибиться, нарушить договор, чтобы его аннулировать. Пока, к сожалению, я не сильно в этом преуспел, но мое второе желание должно помочь с этим. По крайней мере — сильно повысило шансы. Признаться, я втайне надеялся, что Малисса дала с ним маху, и это будет поводом расторгнуть договор. Либо, если оно и правда сработало — я смогу поумнеть настолько, чтобы ее перехитрить. Даже вынудить дать мне больше времени, скажем на года два или три — а там уж возможно что-то подвернется…
Второе — это проблема дома Лусиано, и трупов там. Рано или поздно кто-нибудь туда наведается, и тогда… Признаться я долго ломал голову, как поступить. Идея оставить как есть была явно глупой — когда трупы обнаружат, снимут отпечатки… да, я итак бывал там часто, и насчет отпечатков смогу отбрехаться, но вот как объяснить мою кровь на полу в подвале… тут уж станет понятно, что я во всем этом участвовал. И какой вывод сделают правоохранительные органы догадаться нетрудно.
Ну и третье — это университетская мафия в лице И Су Йена, Никеаса и иже с ними. Я очень надеюсь, что когда отдам деньги и извинюсь — от меня отстанут, по крайней мере на время. И если я справлюсь с оставшимися двумя проблемами — можно будет считать меня счастливчиком…
Так за размышлениями пролетели первые четыре пары. Подхватив свои вещи, мы с Лехой Катькой и прилипшим к нам Егором — парнишкой сокурсником — направились в кафетерий.
Возле технического прохода во внутренний дворик университета стояли двое: незнакомый бритоголовый парень старше меня на пару лет, и рядом с ним — рыжий Никеас. Меня он тоже заметил, сказал что-то своему дружку, и тот тоже повернулся в мою сторону, разглядывая явно оценивающе. Я притормозил, секунду подумал и проговорил ребятам:
— Идите вперед, я вас догоню. Возьмите мне бургер и гранатовый сок, лады?
Алексей проследил мой взгляд спохватился:
— Ярик, ты что задумал?
— Все будет хорошо, не переживай. Я быстро.
И не слушая возражений направился прямо к Никеасу, который удивленно вскинул брови.
— Привет. Надо поговорить, — без предисловий начал я, подойдя вплотную, не давая им опомниться. — Лучше без свидетелей.
Никеас презрительно хмыкнул, выплюнул жвачку на пол.
— Ну давай… поговорим. — он кивнул в сторону бокового прохода и пропустил меня вперед.
Пройдя вглубь, я развернулся, доставая конверт и молча протянул рыжику.
— Насчет вчерашнего… я признаю, я повел себя неправильно, и слегка…
— Ох*ел, — вставил Никеас, сложив руки перед собой. — И не слегка, а конкретно.
— Я хотел сказать перегнул палку, — спокойно парировал я, — но твой термин тоже подойдет. В общем, хотелось бы загладить свою вину, попросить прощения и все такое… Вот. Здесь тридцать тысяч, как было сказано, — я протянул ему конверт с деньгами. — Если надо — готов при всех извиниться сказать, что был не прав и все такое…
— Нах мне это, — рыжий сплюнул, глядя в сторону входа на общую площадь. — Оставь извинения себе.
— Благодарю за понимание. Еще один момент: хотел попросить удалить то видео, которое выложили. Ну то, в классе…
Никеас кивнул на меня своему приятелю, хохоча:
— Слышал его? Он хотел попросить… ну так проси! Думаю, пятьдесят штук будет достаточно. Срок до послезавтра.
Я замолк, переваривая услышанное, и тихо выругался.
— Что-что? — приложил руку к уху рыжий, явно издеваясь. — Громче, не стесняйся.
— У меня не будет столько. Я и эти занял… Тогда ладно, не нужно. Надеюсь, разошлись краями…
— Что не нужно? — переспросил молчавший до этого бритоголовый.
— Ну видео… если цена пятьдесят штук — я столько не найду. Поэтому тогда пусть будет…
— Он не понял, — заржал тот, тыкая в меня кулаком с оттопыренным большим пальцем.
— Ага, — радостно кивнул Никеас. — Это не тебе решать, нужно или нет. Ущерб оказался куда больше, чем вчера могло показаться. Видос разлетелся и завирусился, его дохрена кто просмотрел.
Стоя на месте, я поиграл желваками, и сделал еще одну попытку выпутаться.
— Насчет репутации твоей семьи — я понимаю. Поэтому попросил помощи, чтобы с твоей семьей связались и урегулировали последствия моей… несдержанности. Думаю, сегодня ближе вечеру все должно решиться…
На этот раз Никеас почесал затылок, словно что-то припоминая, и лениво протянул:
— Да, мне дядя что-то говорил, у него был разговор с неким Градовым, и они вроде договорились об отсутствии претензий по ситуации в аудитории. Ты об этом?
Я промолчал, ожидая продолжения, которое как я уже понял — явно меня не обрадует.
— Ну так по той ситуации претензий и нет. Однако, есть другое. Сам по себе видос нанес репутационный ущерб, плюс опять же, вчера вечером возле стоянки — мы попали в аварию. И в этом тоже твоя вина.
Я лихорадочно задумался, ища, где прокололся. Мой разговор с Малиссой же невозможно прослушать так ведь? Тогда как он может увязать аварию со мной?
— Не понимаю, — спокойно возразил на его наезд. — При чем тут авария…
— Ну как же. Вчера мне пришлось дождаться вас на стоянке универа. Должен же я как-то тебя хм… мотивировать на исправление своих косяков? А раз я вынужден был тратить свое время на всякую херню, связанную с тобой, то и за последствия отвечаешь ты.
От такой наглости я аж растерялся, не найдя что ответить, а Никеас, подтолкнув меня к выходу, сказал вдогонку.
— Пятьдесят штук. Срок до послезавтра. Не принесешь — те п****.
Я снова оказался на аллее ведущей к центральному входу в универ, и поплелся на занятия. Вот же сука. И как спрашивается я должен сгладить с ним конфликт? Этак он будет придумывать все новые и новые причины трусить с меня деньги. Видимо, того новичка с рюкзаком он точно так же подловил на чем-то. Но со мной он просчитался. Обломится.
«Эй, шиза, ты здесь? » — позвал я.
«Я тебе уже говорила, чтобы ты обращался ко мне повежливей. Иначе, день исполнения нашего договора может оказаться для тебя очень грустным.»
«Он итак будет грустный, и врядли что-то изменится…» — я тяжело вздохнул.
«Поэтому, я в очередной раз посоветовала бы тебе отбросить проблемы в сторону и начать радоваться жизни. Я вообще не понимаю, что ты забыл в этом заведении. Какие знания ты хочешь тут почерпнуть и как они тебе пригодятся в дальнейшем?»
В чем то она права, конечно. Только вот…
«Знаешь, я бы очень круто повеселился и обрадовался, если бы смог выкрутиться из этой проблемы. А еще лучше сделать так, чтобы они прокляли тот день, когда решили связаться со мной. Вот это было бы развлечение. Сможешь организовать?»