Но Чипига как будто пропустил вопрос мимо ушей.
– Расскажи лучше, что там про Мамая-то слышно. Вы же из Рязани?
– Из Рязани.
– Люди говорят, князь Дмитрий Московский собирает войско биться с Мамаем ордынским. Правда ли?
– Тоже слышал такое. А тебе зачем?
– Так что ж я – не русский, что ли?
– Ну, коли так, то собирает Дмитрий войско в Коломне, а куда дальше двинет – того не знаю.
– И на том спасибо, Миша. Пойду, что ли, подсоблю со своими орлами князю.
– А как же скорнячество твоё? Иглой туда-сюда кто теперь тыкать будет?
Чипига широко улыбнулся:
– Это дело от нас никуда не денется. А у меня перед ордынцами должок. Отдать надо. Да и ребята мои против не будут. У нас ведь не только русичи. Есть и ордынцы беглые, кому тесно стало в степи со своими ханами да мурзами, и литовцы, кто не пожелал в княжьи холопы идти.
– А что за должок-то?
Чипига как-то по-особенному, лукаво посмотрел на дядю Мишу, усмехнулся:
– Да ты знаешь! Помнишь, как лет пятнадцать назад отбил Олег полоняников у ордынцев? Среди них и я был. Тогда вся моя семья погибла, а меня и других мастеров в Орду погнали.
– Пока я Олегу служу, много всего было. И не упомнишь.
– Ну вот, а говорил – крестьянин, в паломничество направляешься! – засмеялся Чипига. – Хороший ты воин, Миша, но обманывать – не твоё. Для обмана своя прихватка нужна.
Дядя Миша смутился. Это случилось впервые на моей памяти. Да, этот Чипига ловко раскусил его!
– Я хорошо запомнил, – продолжил разбойник, – как вы нас у ордынцев отбили, не дали пропасть православным. Вон шрам у тебя на шее от той схватки остался.
– Было такое дело, – кивнул дядя Миша, – а вот тебя…
– Если б не тот случай, – перебил его Чипига, – думаешь, повёл бы я тебя тайными ходами? Считай, это я тебе долг отдал. А теперь пойду ордынцам отдавать.
Он повернулся и шагнул в сторону входа в подземелье.
– Постой, – остановил его дядя Миша, – как звать-то тебя?
Чипига обернулся и, не останавливаясь, бросил, усмехнувшись:
– Раб божий – обшит кожей! А свечку ставь за победу князя Дмитрия. – И скрылся под землёй.
Некоторое время из темноты доносились его шаги, потом всё стихло.
Вот ведь как бывает! Добро, которое дядя Миша сделал пятнадцать лет назад, вернулось ему. И не только ему, но и всем нам. Не зря Варсонофий говорил, что добрые дела надо творить, не ожидая за них благодарности. Если делаешь всё от чистого сердца, это к тебе обязательно вернётся. В самом деле, стал бы нам этот Чипига помогать, если бы не дядя Миша? Он разбойник, а мы странствующие. Разбойники, наоборот, таких грабят. Хотя разбойники тоже разные бывают. Вон спаситель-то наш мастером был когда-то. Может, тоже кузнецом, как отец. А после плена возвращаться в родное село не захотелось: семья погибла, дом спалили. А может, ещё что-то случилось. Князья ведь не все такие хорошие, как Олег, некоторые и три шкуры с крестьян дерут. Повезло нам, что мы встретили Чипигу!
Глава пятаяЛитовцы
Осмотревшись, мы решили пройти до вечера ещё несколько вёрст. Местность изменилась, и идти стало легче. В степи тут и там были раскиданы берёзовые колки, как раз для скрытного передвижения. Всадники издалека не заметят, вот только, когда перебегаешь к очередной рощице, надо тщательно осматриваться, не прячется ли поблизости конный отряд. Ну, к этому мы привычные, да и дядя Миша – человек опытный, вооружённого всадника издалека почует. Хотя как сказать… Они ведь тоже не лыком шиты. Тут как на ромашке гадаешь – кто кого первым увидел, тот и победил.
Кирилл вызывал у нас большое беспокойство. Он, хоть и крепился, но подземное путешествие здо́рово подорвало его силы. Похоже, ему нужно было основательное лечение. Хоть бы поскорее добраться до литовцев! Может, Ягайло в благодарность за важное известие поможет вылечить Олегова посланника?
А знаете, что за послание у меня к Ягайле? До недавнего времени мне казалось, что никто, кроме меня, не знает. Дядя Миша и Кирилл – люди военные, понимают, что нельзя ни о чём расспрашивать. Юрка мал и бестолков ещё. Хотя это как сказать! В своём лекарском деле он дока, это несомненно. А вот в чём другом… Пока мы степью шли, пытался меня расспрашивать. Я, понятное дело, молчал или отшучивался: мол, каши мало ел. А он и не обижался.
И вот однажды он меня огорошил. Было это за день до того, как мы встретили ордынцев. Сидели мы как-то вечером у костерка нашего бездымного. Дядя Миша с Кириллом отошли поохотиться, а Юрка, ковыряясь в зубах щепкой, говорит:
«Вьюн, а хочешь, скажу, зачем мы к литовцам идём?»
«Ну скажи».
«Должны мы сообщить Ягайле, что крымчаки собираются на него напасть».
Я аж онемел от удивления! Откуда ему это известно?
«Да не удивляйся ты, – продолжал Юрка. – я просто в ту ночь, как посланник приехал, тоже не спал. А после того как ты лёг, занял твоё место на окошке. Долго сидел. Уже под утро, когда на восходе небо чуток светлеть стало, смотрю – Олег с посланником выходят из терема. Они продолжали разговор не таясь, уверенные, что на рассвете все спят крепко. Я даже знаю, почему ты должен это Ягайле сказать».
«Замолчи! – одёрнул я его. – ишь разболтался!»
«А кого опасаться-то? Вокруг никого, а дядя Миша с Кирюхой на охоту ушли».
«Всё равно, – говорю, – если случайно узнал чужую тайну, молчи. Многих людей это касается, много бед может случиться, если узнает чужой человек. Сам же видел: Олег с гонцом тоже думали, что их никто не слышит. А ты услышал».
Юрка испуганно заозирался, затем, успокоившись, улыбнулся:
«А-а, шутишь! Не зайцам же здесь нас подслушивать». – Потом опять стал серьёзным: «А знаешь, там ведь ещё кто-то был».
«Кто? Говори, что знаешь».
«Когда Олег с Варсонофием гонца обратно отправляли, видел я справа какое-то шевеление».
«Справа от крыльца?»
«Да».
«А далеко ли?»
«Недалеко. Как раз там, где поварня княжеская».
«Вот оно как! А кто там шевелился, не разглядел?»
«Да откуда ж! Ночь же, светоч только у Олега был, а он возле крыльца стоял. Да и скрывался тот, не хотел, видно, чтобы князь его заметил».
«Да что ж ты сразу-то не сказал?!»
Я закричал так громко, что Юрка даже заикаться стал – понял, видно, что натворил.
«Да я… Да сразу как-то не подумал, а потом быстро собираться стали, я и забыл».
«А теперь, выходит, вспомнил?»
«Ага».
Ну что ты с ним будешь делать! Вроде сообразительный парнишка, а порой такое отчебучит! Сказал бы он сразу, что кто-то слышал тот разговор, может, Варсонофий с Олегом решили бы, что делать. А сейчас даже не знаю… Хорошо ещё, если это кухарка крупу воровала. Ей до всего этого дела нет. Хоть бы так оно и было!..
…Кириллу, несмотря на Юркины старания, становилось всё хуже и хуже. После того как мы вышли из подземелья, он очень сдал – видно, держался последний день только силой воли. Идти он ещё мог, но, если надо будет укрыться от чужого глаза где-нибудь в роще, быстроты от него ждать не придётся.
Мы медленно передвигались от одного березняка к другому, надеясь, что во время привала Юрка наложит ему очередную повязку с жёваной травой, напоит зверобоем и за ночь ему станет лучше. Всё-таки в неудачное для себя время попал Кирилл под землю! Правильно говорил Чипига: высасывает она жизнь из человека.
Наконец мы остановились на ночлег. Солнышко ещё не коснулось нижним краем земли, а Кириллу стало совсем плохо. Кажется, у него начинался жар. Охотиться и рыбачить мы не стали, решили в этот вечер обойтись запасами, заготовленными накануне. Дядя Миша принялся запекать на углях яйца степной куропатки, а мы с Юркой просто лежали в траве и смотрели в небо. Даже разговаривать сил не было.
Где-то вдалеке послышался рокот. Гроза, что ли? В небе и впрямь собирались тучи. Хоть бы до утра дождь не пошёл! Рокот стал громче. Нет, это не гром. А что же? Я приподнялся. Дядя Миша уже стоял на одном колене и смотрел вдаль. Руки его бессильно висели вдоль тела. Ну конечно же, какой это гром? Это же конский топот. Нас перехитрили, застали врасплох!
Всадники быстро окружили нашу стоянку. Это были ордынцы, не меньше пятидесяти, в мохнатых шапках, с кривыми саблями и маленькими луками, которые, как я знал, бьют далеко и метко. Весело смеясь, они скакали вокруг нашего маленького стойбища. Однако странные они какие-то. Арканы не набрасывают, за собой не тащат. Хотя куда им торопиться? Сейчас здесь же заночуют, ещё на нашем костре себе еду сварят, а завтра с утра петлю на шею – и в Крым, на невольничий базар! А может, ночью получится сбежать? Только вот Кирилла жалко: ему-то никак.
Сквозь круговой строй гарцующих ордынцев пробился ещё один всадник. По виду он сильно отличался от них: и конь другой стати, не степной, и вооружение, и обличье. Был он в зелёном стёганом кафтане с нашитыми железными бляхами, в остроконечном шлеме. На боку висел длинный прямой меч, а из-за спины торчало копьё. По тому, как ордынцы расступились, стало понятно: старший здесь – он. Всадник внимательно оглядел нас и спросил:
– Кто такие?
По выговору было ясно, что это не русич и не мадьяр. Юрка тоже порой коверкал слова, но выговор у него был другой. Начальник ордынцев говорил мягче, слегка растягивая слова.
– Паломники в киевскую Софию, – ответил за всех дядя Миша.
– Что с этим? – всадник кивнул в сторону Кирилла.
– От крымчаков еле ушли: ранен он.
– Давно видели ордынцев?
– Да позавчера.
– Много?
– Не меньше сотни, а может, и двух.
– Как же вы от них ушли?
– Да с Божьей помощью.
Всадник важно кивнул и крупно, степенно перекрестился – по-православному! Ордынцы молча гарцевали вокруг, пританцовывая на своих невысоких лошадках.
– Меня зовут Антанас. Вы находитесь во владениях Великого княжества Литовского и состоите под защитой победоносного литовского меча, – торжественно произнёс всадник. – А сейчас вы отправитесь с нами в город Курск и расскажете обо всём, что видели, нашему князю Ягайле.