— Люди хотят видеть тебя, — объяснил Алексей. — Они любят тебя, как и пресса.
— Это часть нашей истории любви, — прервала она его.
— Ты была рядом со мной каждый день. Ты — связующее звено со старой монархией, и ты всю жизнь прожила в Мекджории. Люди ценят это.
Хочет ли Алексей тем самым сказать, что и он ценит тоже? Ее сердце сжалось от боли. К сожалению, ей известен ответ на этот вопрос.
— Кого я еще мог просить об этом, как не тебя? — Он обхватил ладонями ее лицо и посмотрел ей в глаза. И это было вызвано отнюдь не заботой о государстве. — Ту, которая любит Мекджорию, принадлежит ей.
— Сейчас ты тоже ей принадлежишь!
Слишком поздно Рия сообразила, что слово «сейчас» не вызовет у него никакого отклика. В голове Алексея сразу всплыло множество негативных воспоминаний. И она это почувствовала. Он опустил руки, разрушив хрупкий контакт между ними.
— Мне известно, что ты никогда не хотел возвращаться в Мекджорию, — сбивчиво пробормотала она.
— Неужели? Как ты думаешь, почему я так остро воспринял наше с матерью выдворение из страны? Это была родина моего отца. Я хотел быть истинным сыном Мекджории. Принадлежать ей. И я вырос с любовью к ее городам, озерам, горам…
Алексей посмотрел в окно, откуда днем были видны горы, величественно возвышающиеся на горизонте. Вершина самого высокого пика была покрыта снежной шапкой даже летом.
— Благодаря здешним пейзажам я увлекся фотографией. Я мечтал запечатлеть ошеломляющую красоту этой страны. Дикую жизнь лесов. Именно отец подарил мне первую фотокамеру. Я смог забрать ее с собой, когда нас сослали.
Сослали… Одно это говорило об очень многом. О любви, потере и одиночестве. Рия видела фотографии, о которых говорил Алексей, на стенах в его офисе. Эти фотографии сделали его богатым, создали ему репутацию.
— Эта камера еще с тобой?
Он указал на громоздкий деревянный комод у стены. На нем стоял потертый кожаный чехол для фотокамеры. Его простота и изношенность противоречили духу комнаты. Сердце Рии сжалось, и она глубоко вздохнула:
— Твой отец гордился бы тобой.
Что-то в ее словах заставило Алексея цинично скривить рот.
— Ну, если бы он был жив, за эти дни он изменил бы свое мнение обо мне.
— Тебе трудно. — В ней заговорила честность. — Королевский двор запутался и утонул в архаичных правилах и протоколах. Могут уйти годы на их изучение. А десять лет назад дела обстояли еще хуже.
Улыбка Алексея, почти мальчишеская, напомнила ей о прошлом.
— Ты не представляешь, сколько раз на этой неделе мне приходилось выяснять, какой именно протокол необходим.
— Неужели?
— Повторяю, у меня был хороший учитель.
— Жалко, что я не сделала большего в прошлом. Я и тогда могла помочь.
— Твой отец убедил тебя, что это бессмысленно, — цинично прокомментировал Алексей. — У него были свои планы на тебя даже тогда, и ничто не должно было помешать ему.
— Ты думаешь, даже тогда?..
— Я знаю.
В подтверждение своих слов он кивнул. Это был удар кулаком по ее надеждам. Смертельный удар по мечте о том, что Алексей не станет мстить.
— Если бы не Иван, то кто-нибудь другой. Тот, кто предложил бы ему стать «серым кардиналом» и вершить судьбы людей.
— Кто угодно, только не ты, — прошептала Рия.
— Кто угодно, только не я, — подтвердил он.
Ну вот истинная причина того, почему она здесь! Как говорят, не задавай вопрос, ответ на который не хочешь услышать. Она задала, и теперь остается винить только себя. Ее положение невесты Алексея даст отличную возможность отомстить за все, что Грегор когда-либо сделал ему, за наследство, которого он был лишен.
— Скажи мне… — Голос Алексея доносился словно откуда-то издалека. — Ты действительно могла выйти за Ивана?
Даже ради Мекджории? Когда-то она считала, что сможет, но сейчас Рия не могла сдержать дрожь при этой мысли.
«Поэтому ее отец все еще в тюрьме», — размышлял Алексей, наблюдая, как изменился цвет лица Рии. Все расследования, которые он провел, вернувшись в Мекджорию, только подтвердили, какой скользкой змеей был Грегор Эскалона. Человек, который десять лет назад организовал его депортацию, продал бы душу дьяволу, если бы цена его устроила. Алексей не собирался выпускать на свободу этого мерзавца, пока не будет иметь полный контроль над ним. И этот контроль можно было осуществить через дочь Грегора. С Рией в качестве жены Алексей получал неоспоримое право на трон. Безусловно, даже Грегор дважды подумал бы, прежде чем штурмовать королевский замок, если это навредит его дочери.
Впрочем, Алексей не был в этом уверен. Грегор всегда был холодным и нерадивым отцом. Это было одной из причин, почему Рия в прошлом искала дружбы с Алексеем. Оба были одинокими и беззащитными перед лицом бессердечного мира борьбы и интриг. Грегор постоянно использовал дочь в своих целях, и подписание договора с Иваном было тому подтверждением.
Поэтому на Рии должен жениться он. Алексей не собирался позволить Грегору Эскалоне приблизиться к дочери, пока она не станет его женой. Поначалу ее возможный брак с Иваном подтолкнул его к тому, чтобы сделать ей предложение. Но мысль о том, что Рию могли вынудить выйти замуж за человека, которого она боялась, усилила и без того твердое, как сталь, решение сделать ее королевой.
Что бы ни натворил Грегор, то, как он вырастил дочь, хорошо подготовило ее к роли, которую ей предстоит играть. Алексей не сомневался, что она станет самой прекрасной жемчужиной в его короне.
Но пока они не женаты. И он не позволит Эскалоне приблизиться к Рии.
Задавшись вопросом, что же отличает его от ее отца, который собирался силой заставить Рию выйти замуж, не принимая во внимание ее чувства, Алексей пришел к выводу, что у него нет ответа.
— А выйти замуж за меня? — спросил он.
Легкий кивок был ответом. Губы Рии сжались, как будто отказывались отвечать. Алексею безумно захотелось наклониться к ней, провести большим пальцем по линии ее губ, раскрыть их, прикоснуться к ним своими губами и вкусить их.
Его сердце билось так, что он был уверен: Рия слышит это. Тело хотело ее. Алексей едва сдерживал звериный рык. Когда он выбирал этот голубой ночной комплект, он представлял себе, как она будет в нем выглядеть. Реальность превзошла все ожидания, и его органы чувств были оглушены ароматом цветочного шампуня, а когда Рия повернула голову, он уловил запах ее тела и чуть не сошел с ума от желания.
— Это свершившийся факт. — Ее голос вторгся в его фантазии, заставляя вернуться в реальность. — Но не кажется ли тебе, что наш «роман» будет выглядеть более убедительно, если мы станем проводить больше времени вместе — как мужчина и женщина, а не только как король и королева? Я понимаю, что у тебя много обязанностей. Но когда все дела сделаны…
— Ты хотела бы, чтобы я приходил в твою комнату и проводил с тобой час… Может, больше? — поинтересовался он с вызовом. — Ты думаешь, игра стоит свеч?
Если бы он пришел к ней, то задержался бы там не на один час. Если бы он хоть раз посетил ее, они не вышли бы оттуда, пока не насытились бы друг другом. И он был бы полностью в ее власти, стал бы сексуальным рабом, чего с ним прежде никогда не было. Алексей еще не был готов так рисковать. У него появилось тревожное ощущение, что, если это произойдет, он уже никогда не будет свободен.
— Я хотела бы внимания, а не подарков.
— Ты не любишь подарки?
— Подарки — это не…
Рия внезапно остановилась на полуслове. Подарки — это не чувства. Подарки — это не любовь. Откуда она это взяла?
Любовь… Она не хотела думать об этом. И определенно не хотела это испытывать. Но теперь, когда слово проскользнуло в ее мысли, не было способа избавиться от него.
— Подарки — это не?.. — Алексей ожидал ответа, пока она стояла, как замороженная, неспособная говорить.
— Не важно, — наконец пробормотала Рия.
— Жаль. — Он казался искренним. — Я надеялся, что тебе они понравятся. Может быть, следует отменить завтрашнюю доставку?
— Для чего мне столько платьев? У меня их больше, чем…
— Для Черно-белого бала, — прервал ее Алексей. Его глаза вспыхнули снова. — Ты не думала, что я помню о традициях? — поинтересовался он. Рия не сумела скрыть изумление. — Если я не забыл, ты всегда хотела присутствовать на таком событии.
Она говорила ему об этом, когда ей было тринадцать. Десять лет назад. И он помнит?!
— Бал с масками и всем прочим? — взволнованно спросила Рия.
Она всегда восхищалась балом-маскарадом, который по традиции давал король по случаю восшествия на престол. Последний раз, когда это происходило, Рия была слишком мала, чтобы присутствовать на нем, а внезапная смерть Феликса, наследника престола, прервала подготовку к балу.
— С масками, — подтвердил Алексей.
— Я не ожидала, что ты будешь заинтересован в его проведении.
— Почему? — Еще одна ошибка. Настроение Алексея кардинально изменилось. — Почему, моя дорогая герцогиня? Ты считаешь, что я не справлюсь?
— Я никогда… — Рия вспомнила его разгульное прошлое, статьи в желтой прессе, долгие ночные кутежи, его фотографии с растрепанными волосами и синяком под глазом. — Мне казалось, что это тебе несвойственно.
— Я умею танцевать. Мой отец настаивал на том, чтобы я брал уроки. Я все помню.
Его реплика разбудила память Рии.
— Мадам Хорон? — спросила она, вспомнив часы, проведенные за строгим и педантичным заучиванием бальных танцев. (Алексей кивнул.) — Странно, что мы ни разу не танцевали вместе.
Рия поняла, что перешагнула красную черту, и ощутила болезненное сожаление.
— Твой отец был категорически против того, чтобы мы проводили время вместе, — сказал он.
Она не знала об этом. Просто верила, что Алексей не желает тратить время на уроки танцев, как, впрочем, и на многие другие полезные вещи. Сколько еще историй придумал отец, чтобы предотвратить их сближение?
— Ты помнишь трость, которая у нее была? — улыбнулся он.