Рия отдавала себе отчет в том, что они с Алексеем не занимаются любовью. Он просто занимается с ней сексом. Доводит ее до исступления. Нельзя рожать ребенка без любви.
— Это будет настоящий брак — со всеми вытекающими из этого последствиями, — повторил он. — Моя обязанность как короля — дать стране наследника. Это так естественно…
— Естественно, — сдавленным голосом произнесла Рия, встретившись с его холодным взглядом.
Ребенок, рожденный в их союзе, будет гораздо больше значить для нее, чем для него. Но каким вырастет малыш в ядовитой атмосфере, в которой смешиваются страсть и недоверие? К тому же Алексей сказал, что их брак — временный. От этого у Рии защемило под ложечкой, и ядовитые слова сорвались с языка.
— Еще один ребенок, чтобы можно было пренебречь им? — Она безжалостно выпустила этот горький яд в Алексея. Но почувствовал ли он эту горечь. — Другой ребенок, который тоже может…
Рия не смогла выговорить это слово, одно из самых страшных в мире.
— Я не пренебрегу им.
Глаза Алексея стали прозрачными, как расплавленная сталь, и в то же время холодными. Рия осознала, что допустила очередную ужасную ошибку. Было что-то, чего она не понимала. Выражение его лица, его тон предупредили ее, что она ходит по очень тонкому льду.
— Этим ребенком не пренебрегут, — продолжил Алексей, четко выговаривая каждое слово. — Он будет слишком важен, слишком…
Он замолчал, оставляя ее гадать, что он собирался сказать. Слишком значим? Слишком необходим для его планов на будущее? Для его роли короля?
— Ему или ей будут обеспечены ежесекундный уход и внимание.
— Потому что это будет наследник, который тебе так сильно нужен.
— Потому что ты будешь его матерью и ты будешь о нем заботиться.
Спокойное заявление повергло ее в шок.
— Значит, в этом ты видишь мое предназначение? Сначала племенная кобыла, а затем няня твоего наследника?
Что-то новое сверкнуло в его стальных глазах, еще более холодное и еще более жесткое. Но, в конце концов, она сама согласилась стать женой Алексея.
— Тебе не нравится эта роль? — поинтересовался он низким голосом. — Ты думаешь, Иван тебе предложил бы что-нибудь другое?
— Я думаю, что ты и Иван одного поля ягоды. Вы оба использовали бы меня, не задумываясь, чтобы получить то, что хотите. Не беспокойся, я выполню свой долг. — Рия вложила в эту фразу столько горечи, что Алексей содрогнулся. — Возможно, ты уже добился своего.
— Добился чего? — Его темные брови сдвинулись, образуя сплошную линию. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
— У нас был секс. Сколько? Раз двенадцать? И ты скрупулезно использовал противозачаточные средства — каждую ночь, кроме первой. Я, может быть, уже ношу наследника, который тебе необходим. Через девять месяцев родится ребенок. К тому времени ты станешь законным королем, имея все, что хочешь. А я буду свободна и смогу уйти.
Рия пыталась говорить беспечно, однако ей это не удалось. Ее голос звучал оскорбительно. Алексей тут же вцепился в последнее слово.
— И ты смогла бы сделать это? Смогла бы оставить ребенка?
Как он посмел?! Как посмел предположить, что она способна бросить свое дитя?
— Нет, я никогда не смогла бы сделать это — ты знаешь. И это дает тебе гарантию. Я никогда не уйду, если у меня родится ребенок. Вот так ты навсегда заманил меня в ловушку.
Рии еще не приходилось видеть Алексея таким бледным. Его челюсти были плотно сжаты. И на мгновение она замерла, задаваясь вопросом: что же он скажет в ответ?
Но никакого ответа не было. Вместо этого воцарилось ледяное молчание.
Когда внезапно зазвонил телефон на столе, Алексей вздрогнул.
— Долг зовет, — бросил он коротко.
И все.
Минуту спустя его уже не было в комнате. Когда дверь за ним захлопнулась, Рия осталась одна, обнаженная, прикрытая только простыней. Она не рискнула побежать за ним из страха натолкнуться на дежурного офицера.
Впрочем, у нее не было на это сил. Словесная война довела молодую женщину до изнеможения. Она могла только лежать, уставившись в потолок, и перебирать в памяти все, что они наговорили друг другу, а слезы катились по ее щекам…
Глава 12
Неизвестно, как долго Рия стояла перед зеркалом, уставившись на свое отражение и вспоминая тяжелый разговор с Алексеем. Она пыталась собраться с мыслями, но у нее не получалось. Ей было очень больно ощущать себя на вторых ролях в жизни Алексея. Она может быть временной королевой, его супругой, матерью его ребенка, но в его сердце места для нее нет и не будет.
Рука Рии дотронулась до сверкающего бриллиантового ожерелья, которое обрамляло ее шею. Эту драгоценность вместе с серьгами доставили в ее апартаменты ближе к вечеру.
«Надень это сегодня вечером для меня», — говорилось в записке, приложенной к футляру и написанной твердым красивым почерком.
Рия сжала ожерелье с такой силой, что оно могло разорваться. Алексею не требуется помощь, чтобы стать настоящим королем. Он раздает указания направо и налево. У нее появилось искушение снять ожерелье…
«Ты не любишь подарки? — как-то спросил он. — Я думал, что все женщины любят цветы и драгоценности».
«Но не эта женщина!» — мысленно парировала Рия. Неужели он не понимает, что она хочет большего?
На глазах молодой женщины выступили слезы. Она быстро их сморгнула, зная, что у нее не будет времени подправлять макияж, нанесенный визажистом меньше часа назад. Рия надеялась, что за прекрасной шелковой маской, усыпанной сверкающими кристаллами и жемчугом, ей удастся спрятать свои чувства.
Отвернувшись от зеркала, она принялась ходить по комнате взад-вперед, успокаиваясь и восстанавливая дыхание. Неожиданно Рия споткнулась обо что-то. Посмотрев вниз, она увидела на полу мужской бумажник. Старый, изношенный, из коричневой кожи. Лежащий в сторонке, он совсем не сочетался с элегантным убранством покоев.
Должно быть, его выронил Алексей, решила она. Он заходил к ней за день до этого. Его галстук свободно болтался на шее, рукава рубашки закатаны, а пиджак висел на плече — он только что закончил все дела. Алексей повесил пиджак на стул, сжал Рию в объятиях и крепко поцеловал, как поступал всегда. Его прикосновение разожгло пламя страсти, и через мгновение они оказались на ее кровати, не замечающие ничего вокруг. Бумажник, должно быть, тогда и выскользнул из его кармана.
Подняв его, Рия не смогла устоять перед искушением. Она открыла бумажник и рассмотрела содержимое. Там не оказалось ничего неожиданного: несколько кредитных карт, несколько банкнот. Но одна вещь бросилась ей в глаза — уголок фотографии в заднем отделении. Из любопытства Рия осторожно вытащила ее. Когда она увидела изображение, комната поплыла у нее перед глазами.
Маленькая крошка, нескольких недель от роду, с темными глазами и темным пушком на голове. Это могла быть только Изабелла. Белла. Дочь Алексея. Ребенок, вокруг которого разгорелся скандал, ребенок, который прожил всего несколько недель и умер в одиночестве, брошенный напившимся отцом.
Сердце Рии сжалось от боли, и она закрыла глаза. Когда она их открыла, фотография все еще была у нее в руках.
Рия видела достаточно фотографий, сделанных Алексеем, в журналах, в газетах, в его офисе. Она знала его стиль съемки. Но эта фотография разительно отличалась от всех. Она была сделана случайно. Алексей ухитрился поймать момент, когда крошка улыбнулась. Он схватил камеру, и в результате получилось нечто особенное.
Не просто первая улыбка его девочки, но снимок дочери, сделанный безумно любящим отцом.
Темной волной накатились воспоминания. Мальчик, которого Алексей держал на своих сильных руках. Чувствуя себя в безопасности, ребенок в одной руке держал охапку цветов, а другая его рука лежала на голове Алексея. Потом Рия вспомнила лицо Алексея, когда она обвинила его в смерти Беллы. И снова память подсказала резкие слова, брошенные им в Лондоне: «Зачем отрицать факты, если весь мир и собственная жена знают, что произошло? В такой ситуации никто не поверит в другую версию».
Сейчас эти слова звучали совсем по-другому, в них было столько горечи, отчаяния. Сконцентрировавшись только на своих желаниях и планах, Рия тогда не заметила этого. У нее в душе все перевернулось при мысли о том, как она будет смотреть Алексею в глаза сегодня вечером.
— Рия… — Как будто услышав ее мысли, он постучал в дверь.
Алексей? Что он здесь делает?
Он стоял в дверях — высокий, элегантный, в красивом вечернем костюме, в безупречно-белой рубашке, с черной шелковой маской на лице. Это был король Алексей, не ее детский приятель, но взрослый мужчина, готовый принять свою судьбу. Он был так нужен Мекджории — сильный, властный, способный руководить страной. И он был ее любовником. Кровь в жилах Рии вскипела, а ноги стали словно ватными. Она протянула ему руку.
— Ты выглядишь превосходно, — сказал он.
Взгляд Алексея скользнул по ее телу, оценивая платье, фасон которого дизайнер создал специально для нее. Белый шелк обтягивал грудь и бедра так, что Алексей ощутил сексуальное желание. Он никогда не насладится этой женщиной сверх меры. Фантазии, на которые Рия его вдохновляла, мучили его весь день, и он едва мог сосредоточиться на делах. Белая сверкающая маска придавала ей вид участницы венецианского карнавала.
— Ты тоже неплохо постарался. Мадам Хорон гордилась бы тобой.
Ее глаза смотрели на него необычно, почти весело, а рука женщины крепко сжимала его руку.
В платье без бретелек ее лебединая шея и плечи были обнажены. Всего несколько часов назад он целовал эту восхитительную шею, потом спустился ниже, к соблазнительной груди. Алексей все еще ощущал вкус ее сосков на языке. Возбуждение вновь охватило его, плоть стала твердой до боли.
Такое он испытывал всю неделю. Его раздражали официальные обязанности, дипломатические встречи и правительственные дебаты, которые отнимали у него массу времени.
Алексей страдал, будучи оторванным от женщины, которая завладела его телом и мыслями. Когда он был с Рией, он не мог думать больше ни о чем. А без нее думал об одном — как снова остаться наедине с Рией, отдаться роскошному соблазну ее тела Алексей не сомневался, что она чувствует то же самое. Долгие жаркие ночи, проведенные вместе, дали понять что она хочет каждую клеточку его тела. Рия с жадностью упивалась его поцелуями, ласками, открываясь ему, приглашая в себя так часто, как он хотел. В середине ночи женщина снова принималась искушать его, хотя он был уверен, что она уже истощена.