– Какое отношение это имеет к ведущей «Американских событий»?
– Она дочь Гарта Монтгомери, и ей великолепно удалось прятаться на виду. Никто из миллионов людей, которые смотрят ее программу, не знает ее настоящего имени. Но мы знаем и уже некоторое время следим за ней. Мы уверены, что она знает, где скрывается ее отец, и считаем, что она помогает ему и оказывает содействие.
Уолт медленно кивнул.
– Я все еще не понимаю, как это связано с делом Кэмерона Янга.
– В деле возникли новые обстоятельства. Помнишь, как звали женщину, которая его убила?
– Виктория Форд. Что за обстоятельства?
– Около месяца назад Нью-Йоркскому бюро судебно-медицинской экспертизы удалось идентифицировать останки, обнаруженные на Граунд-Зиро. Они принадлежат Виктории Форд, и вот тут-то и появляешься ты, мой друг.
Уолт наклонился ближе к своему старому боссу:
– Я слушаю.
– Эйвери Мэйсон разнюхивает в Нью-Йорке, надеясь сложить историю о жертве одиннадцатого сентября, идентифицированной через двадцать лет после обрушения башен. Скоро она узнает историю Виктории Форд и преступления, в котором ее обвиняли. Если ты видел ее программы, то знаешь, что она не остановится на истории Виктории Форд. Она захочет разузнать все об убийстве Кэмерона Янга. Нетрудно догадаться, что мисс Мэйсон очень заинтересуется старым расследованием. Это ее конек. А история Кэмерона Янга включает молодого детектива по имени Уолт Дженкинс.
Джим Оливер улыбнулся и сделал глоток рома, заставляя Уолта ждать.
– Эйвери Мэйсон захочет пообщаться с этим детективом и выяснить все, что он помнит о деле. Нам надо, чтобы ты сел в самолет и вернулся в Нью-Йорк заново ознакомиться с делом Кэмерона Янга.
Уолт, все еще навалившись на стол, медленно поднял брови:
– И потом… что?
– Ждать, пока тебя найдет Эйвери Мэйсон. А когда найдет, нам надо, чтобы ты помог ей с делом. Она захочет пересказать историю Кэмерона Янга. Та была полна секса и предательства, просто золотая жила для телевидения. Работай с ней. Дай ей все, что понадобится. А в процессе, мы надеемся, что ты сможешь обнаружить какие-нибудь подробности о том, где прячется ее отец.
– И как я должен это сделать?
– Сблизься с ней. В Нью-Йорк ее привела не история Виктории Форд. Мы думаем, что она собирается как-то помочь своему отцу или, по крайней мере, связаться с ним. Если ты сблизишься с ней, даже просто будешь рядом, то можешь узнать что-нибудь, что поможет нам.
Уолт откинулся на спинку стула и покачал головой.
– Эта афера, которую вы спланировали, исходит от высокого начальства? Звучит лицемерно и жалко.
– Афера? Это немного театрально. Просто операция по сбору разведданных, как в старые добрые времена.
– Это исходит сверху, Джим?
– Это моя идея, так что она исходит от меня. Если ты спрашиваешь, законна ли она, ответ да. Начальство согласно, потому что мы зашли в тупик с Гартом Монтгомери и это плохо выглядит. Операция «Карточный домик» длилась два года и стоила налогоплательщикам миллионов, а мы каким-то образом позволили главной цели улизнуть сквозь пальцы после ареста. Уолт, для меня это конец пути. Вся моя карьера будет определяться тем, что произойдет с Гартом Монтгомери. Я буду либо тем, кто вернулся на пик после кризиса, либо останусь неудачником.
Оливер наклонился ближе к Уолту.
– Проще говоря, я должен найти этого сукиного сына. А чтобы найти его, нам надо быть креативными. Это максимум моей креативности. Так что да, все согласны, но я их подтолкнул. Мне нужна твоя помощь, Уолт. Ты вернешься в штат на столько, сколько потребуется.
Повисла долгая пауза, пока Уолт осмысливал предложение. Он искал что-нибудь, что вытащит его из засасывающей воронки, в которой он застрял. Но никогда не представлял, что помощь придет от бывшего работодателя. И он понятия не имел, что в этом будет замешано дело из его далекого прошлого.
– Что скажешь, Уолт? Пенсия никогда не шла тебе. Мы оба это знаем.
Уолт посмотрел на Джима Оливера, ненадолго замер, а затем кивнул.
– Превосходно. – Оливер поднял свой почти пустой бокал. – А теперь мне понадобится еще один, прежде чем я перейду к деталям.
Уолт долго смотрел на своего бывшего босса. Наконец он поднял руку и позвал симпатичную официантку с милым ямайским акцентом. До конца дня и весь вечер он слушал, как Джим Оливер описывает операцию, которая вернет его в Нью-Йорк. И изо всех сил старался утопить свои сомнения в роме.
Часть 2. Судьба
Глава 15
Катскильские горы, штат Нью-Йорк
пятница 25 июня 2021 г.
Дом уютно устроился где-то у подножия Катскильских гор. Сидя за рулем «Рендж Ровера», Эйвери ехала по двухполосным горным дорогам, с обеих сторон обрамленным густыми лесами. Поездка проходила без происшествий, лишь изредка одинокая машина проезжала в противоположном направлении. Через полтора часа после выезда из города Эйвери повернула на подъездную дорожку к дому Эммы Кайнд. Это был симпатичный дом в викторианском стиле, с верандой по всему периметру и множеством гибискусов в горшках, длинными рядами подвешенных к свесам крыши. Еще до того, как Эйвери заглушила двигатель, кругленькая женщина с седеющими волосами вышла из сетчатой двери и встала на крыльце. На вид ей было шестьдесят с чем-то. Она улыбнулась за очками в металлической оправе и дружелюбно помахала рукой. Этот жест подтолкнул Эйвери сделать то же самое с переднего сиденья.
– Вы, должно быть, шутите, – сказала женщина, пока Эйвери выбиралась из машины. – Эйвери Мэйсон у меня во дворе.
Улыбаясь, Эйвери подошла к веранде. Когда Эйвери звонила раньше на неделе, она услышала в голосе Эммы немало скептицизма насчет того, действительно ли она разговаривает с Эйвери Мэйсон, ведущей «Американских событий».
– Это слишком, – сказала женщина. – Я говорила вам, что не поверю, пока не увижу своими глазами, и вот теперь я вижу.
– У вас великолепный дом, – сказала Эйвери, когда дошла до ступенек крыльца.
– Спасибо. Входите, пожалуйста.
Эйвери поднялась по ступенькам:
– Эйвери Мэйсон.
Женщина пылко пожала ее руку:
– Эмма Кайнд. Это правда слишком. Проходите.
Эйвери вошла в дом следом за Эммой. Интерьер дома выглядел занятно: смесь классического викторианского стиля с охотничьим. Вдоль скошенных потолков шли крепкие дубовые балки, деревянные полы из вишни и дуба блестели под дневным солнцем, а проходы обрамляли декоративные молдинги.
– Что будете пить? – спросила Эмма. – Чай, вода, кофе?
– О, я в порядке. Но спасибо.
Эмма открыла холодильник и достала бутылку шардоне.
– Эйвери Мэйсон стоит на моей кухне, так что я выпью бокал вина. Составите мне компанию?
– Полагаю, будет невежливо отказаться дважды.
Эмма улыбнулась и достала из шкафчика два бокала. Они вышли на задний дворик, где расположились под большим зонтом, глядя на горные вершины вдали. Эмма разлила шардоне в бокалы.
– Спасибо, что согласились на встречу, – сказала Эйвери, сделав глоток вина. – Я уверена, что вам нелегко говорить о сестре, даже спустя столько лет.
Эмма отвела взгляд от гор и с улыбкой посмотрела на Эйвери:
– Даже спустя двадцать лет я все еще скучаю по ней.
– Виктория была вашей младшей сестрой?
Эмма кивнула.
– На пять лет. Ей было тридцать пять, когда она покинула этот мир. – Эмма подняла брови и покачала головой. – Трудно поверить, что сейчас ей было бы пятьдесят пять. Для меня невозможно представить мою маленькую сестренку за пятьдесят. Знаете, когда близкий человек умирает молодым, ваше восприятие его заключается в «капсулу времени». Вы помните его только таким, каким он был тогда, не таким, каким он был бы сегодня. Виктория была такой молодой и здоровой, полной жизни. Для меня она навсегда останется той энергичной молодой женщиной. Я всегда буду знать ее только такой.
– Новость о том, что останки Виктории наконец идентифицировали, принесла вам успокоение?
Эмма сделала глоток вина.
– В какой-то степени, полагаю. Но не то, которое я ищу.
– А какое вы ищете?
Эмма моргнула и мгновение с любопытством смотрела на Эйвери.
– Вы много знаете о Виктории?
– Не много. Только то, что она погибла одиннадцатого сентября и ее останки были недавно идентифицированы бюро судебно-медицинской экспертизы. Я надеялась, что вы расскажете мне о ней.
– Да, конечно. И я ждала двадцать лет, чтобы наконец дать сестре покой. Может, теперь это станет возможно, но сомневаюсь, что смогу сделать это как следует.
– Вы имеете в виду погребение?
Эмма так улыбнулась, что Эйвери показалось, будто она что-то упускает.
– Вы правда не знаете о прошлом Виктории?
– Да, – сказала Эйвери. – Поэтому я здесь.
Эмма вновь перевела взгляд на панорамный вид и сделала еще глоток вина.
– Перед смертью моя сестра оказалась замешана в расследовании убийства. Это было большое, громкое, сенсационное дело в этих местах. Ужасное дело, жуткое по своей природе и полное сексуальных извращений. Средства массовой информации и полиция изобразили Викторию чудовищем.
Эйвери выпрямилась на своем кресле.
– Виктория была замешана в расследовании, то есть…
– То есть они сказали, что моя младшая сестренка была убийцей. Я не сомневаюсь, что это ошибка. Так что, пока я не найду способ примириться с этим, я никогда не смогу как следует дать сестре покой.
Эйвери приехала в такую даль в поисках оптимистичной истории о женщине, нашедшей успокоение через двадцать лет после того, как ее сестра погибла одиннадцатого сентября. Вместо этого она наткнулась на расследование убийства двадцатилетней давности. Ее мозг разрывался от перспектив, а центр любопытства жаждал подробностей.
– Вы расскажете мне об этом? – спросила Эйвери, стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком азартно.
Эмма кивнула:
– Поэтому я и достала вино.