– Проклятье! – крикнула она, смахнув фотографии на пол.
И в этот момент в дверь постучали. Эйвери подняла глаза от стола и застыла. В следующую секунду стук повторился – три торопливых удара. Она быстро собрала фотографии с пола, заметив, что одна улетела под диван. Она запихала их обратно в конверт и сунула руку под диван за последним снимком. Случайно, или, может, в качестве знамения ситуации, в которой она оказалась, когда она потянулась под диван, чтобы достать фотографию, она также нашла отцовскую открытку. Залетевшее под диван фото оказалось снимком Уолта, сидящего в машине и рассматривающего домик, когда он следил за ней в Лейк-Плэсид.
Она прогнала беспокойство о том, что все это значит: что не только Уолт Дженкинс, но и правительство Соединенных Штатов знают все о том, что она методично планировала в последний год. В дверь снова постучали. Эйвери убрала фото и открытку в конверт и бросила его на стол. Она проверила свое отражение в зеркале, расстроившись, что ее покрасневшие глаза и опухшее лицо выдают ее уязвимость и позволят ему увидеть, что его действия причинили ей боль.
Эйвери ненавидела чувствовать себя слабой, но скрыть это было невозможно, и она не собиралась бегать от столкновения. На самом деле, она жаждала его. Она подошла к двери и рывком распахнула ее.
В коридоре стояла Натали Рэтклифф.
– Привет, – сказала Натали. – Я не вовремя?
Эйвери несколько раз моргнула.
– Нет. – Она покачала головой. – Просто не ожидала вас увидеть.
– Все в порядке?
Эйвери различила в голосе Натали беспокойство. Если мужчины при виде женских слез скатываются к паранойе, то женщины хватаются за возможность помочь.
– Разбираюсь с кое-каким дерьмом, связанным с мужчинами, вот и все, – сказала Эйвери.
– А разве бывает по-другому?
Эйвери выдавила улыбку.
– Я могу войти? – спросила Натали.
Эйвери кивнула и подвинулась. Натали прошла мимо нее.
– Как вы узнали, где я остановилась?
– Потянула за ниточки, – сказала Натали.
– В смысле?
– В смысле, что мне надо было поговорить с вами после того, на чем вы закончили позавчера. И я не хотела ждать звонка, поэтому выяснила, где вы остановились.
– Логично. – Эйвери закрыла дверь. – О чем вы хотите поговорить?
– Вам нельзя делать то, что собираетесь.
Эйвери открыла мини-холодильник, достала бутылку воды и сделала глоток.
– А что я собираюсь делать?
Натали набрала воздуха в грудь и громко его выдохнула.
– Вы думаете, что знаете всю историю, но это не так.
– О, я уверена, что не знаю и половины. Но я уверена, что выяснила самую важную часть. Виктория не умерла, верно?
Комнату заполнила долгая тишина, прерываемая только редкими звуками клаксонов, доносящихся с улицы.
– Виктория находилась в невыносимой ситуации. Она не святая, и я никогда не утверждала обратного. У нее был роман с женатым мужчиной. Но ей грозило тюремное заключение за преступление, которого она не совершала.
Натали тяжело сглотнула, чуть не плача.
– Она не убивала Кэмерона Янга, – сказала Натали.
– Я знаю. Или, по крайней мере, думаю, что знаю. Я глубоко изучила дело и доказательства и кое-что еще о расследовании, что не известно публике.
– Как?
– С детективом… – Даже упомянутое вскользь имя Уолта едва не заставило ее плакать. – Который вел расследование.
– Вы можете это доказать? – спросила Натали.
– Что Виктория невиновна? Нет. Слишком много лет прошло. Но я точно могу привести убедительные аргументы в пользу того, что место преступления было подстроено так, чтобы выглядело, будто убила она. И это все, что мне нужно для моей программы.
Повисла долгая пауза, пока они смотрели друг на друга.
– Она сделала единственное, что могла, чтобы выжить, – сказала Натали. – Она исчезла, потому что не было другого выхода, а не потому, что она была виновна.
– Она не могла сделать это в одиночку.
– Она и не делала. Я ей помогла.
– А Эмма?
Натали ответила не сразу.
– Нет. Эмма понятия не имеет.
Эйвери обдумывала это и перебирала возможности.
– Эйвери, я прошу вас не делать этого. Будут очень серьезные и реальные последствия, если вы расскажете людям про это.
– Это наверняка разрушит вашу писательскую карьеру. Возможно, вы отправитесь в тюрьму.
– Мне плевать на карьеру. Она не моя. Она Виктории. Я всего лишь посредник.
– Она пишет рукописи, не так ли? Отправляет их вам, а вы потом издаете их под своим именем и брэндом.
Натали кивнула.
– Это совместная работа, но да. – Она шагнула ближе к Эйвери. – Но вы разрушите не писательскую карьеру. Вы сломаете жизнь. Новую жизнь, за которую она боролась, царапалась и которую обрела вопреки всему.
– Она в Греции, да? Вы каким-то образом помогли ей попасть на остров Санторини. Семья вашего мужа владеет виллой там. Вы видитесь с ней каждый год, чтобы закончить рукопись.
Эйвери увидела, как на лице Натали проступила растерянность, когда перед ней выложили тайну двадцатилетней давности.
– Пожалуйста, не обнародуйте то, что знаете про Викторию. Я умоляю вас, Эйвери.
Эйвери посмотрела на письменный стол и желтый конверт с фотографиями Уолта Дженкинса. Потом перевела взгляд обратно на Натали Рэтклифф.
– Возможно, мы можем помочь друг другу.
– Как?
– Семья вашего мужа владеет круизной линией. Это частная компания. Без внешних денег. Без внешнего влияния. Думаю, именно так вы с Викторией и провернули это. Вы каким-то образом использовали круизную линию своего мужа, чтобы вывезти Викторию из страны после одиннадцатого сентября. Я не могу разобраться до конца, но мне надо знать, как вы это сделали.
– Зачем? Зачем вам знать подробности, разве что для того, чтобы выдать ее?
Эйвери снова посмотрела на конверт на столе и обратно на Натали Рэтклифф.
– Потому что мне тоже нужно вывезти кое-кого из страны.
Глава 57
Лейк-Плэсид, штат Нью-Йорк
четверг 8 июля 2021 г.
Внимательный взгляд на двоих туристов, пробирающихся по тропам Адирондакских гор рядом с озером Плэсид, разглядел бы слишком новые ботинки, слишком чистую экипировку и рюкзаки, набитые средствами наблюдения, незнакомыми даже самым заядлым орнитологам. Но к счастью, эти двое туристов – мужчина и женщина – не встретили ни души на своем пути.
– Кажется, у меня только что лопнула мозоль на ноге, – сказал мужчина.
– Как по-мужски, – отозвалась женщина.
– Это чертовски больно.
– Рожать больно. А мозоли на ногах это неприятность, – сказала она, идя вперед и вынуждая его торопиться следом.
Они прошли три мили от национального парка, где оставили свою машину. Им потребовался почти час, в основном из-за низкого болевого порога мужчины, чтобы добраться до вершины холма, с которого открывался вид с высоты птичьего полета на долину внизу. Тропа спускалась в котловину и огибала озеро у подножия. Впереди возвышались пики Адирондака, отмечающие северную границу озера Плэсид. В любой другой день было бы самое время остановиться и насладиться красотой природы, величественностью утра и великолепием озера Плэсид в середине лета. Но сегодня было не любое утро. Двум туристам надо было собрать информацию и уложиться в срок. Женщина начала спускаться вниз по тропе. Через несколько минут ее напарник захромал следом.
Когда они спустились к озеру, им открылся вид на дома, примостившиеся в предгорьях перед ними. Женщина-агент сняла рюкзак с плеч и расстегнула молнию. Она достала фотоаппарат «Никон» большой дальности с телескопическим объективом и к тому времени, как ее нагнал напарник, идеально настроила фокус.
– Как тебе новые ботинки? – спросила она.
– Как моя бывшая жена.
Она подняла правую бровь и посмотрела на него краем глаза.
– Мерзкие и беспощадные, – пояснил он.
– Доставай оборудование и начинай наблюдать за птичками, – сказала она.
Мужчина-агент расстегнул молнию на собственном рюкзаке и достал бинокль для наблюдения за птицами, который выглядел так же безобидно, как детский телескоп. Женщина-агент встала у него за спиной для прикрытия и достала гораздо более мощный бинокль. Она поднесла его к глазам и настроила линзы на треугольный дом на противоположном берегу озера. Положение на вершине небольшого холма и бинокль с большим увеличением позволяли рассмотреть окна домика с расстояния триста пятьдесят метров.
Ближайший соседний дом стоял в четырех гектарах к северу. Ландшафт с этой стороны дома состоял из деревянной террасы и длинного ряда ступеней, спускающихся к воде. У края воды стоял платан, с ветки которого свисала тарзанка и качалась над поверхностью озера. Женщина-агент опустила бинокль и взяла «Никон».
– Чисто? – спросила она.
Ее напарник убедился, что их никто не видит.
– Чисто, – сказал он.
Женщина-агент начала фотографировать треугольный дом, озеро и лес с обеих сторон здания. Снимки будут использованы для организации планируемого федералами оперативного рейда в уединенный дом. Но прежде чем вломиться в дверь, им необходим ордер. Чтобы получить его, им придется подтвердить, что объект находится внутри, и доказать судье, что это Гарт Монтгомери.
– Ладно, – сказала женщина-агент, убирая фотоаппарат и бинокль обратно в рюкзак. – Давай поглядим, насколько близко мы сможем подобраться.
Глава 58
Манхэттен, Нью-Йорк
четверг 8 июля 2021 г.
Завязанное узлом полотенце на голове удерживало ее мокрые волосы. В четверг утром Эйвери только что приняла душ и теперь стояла перед зеркалом в ванной в джинсах и лифчике и красилась, пока мозг пытался решить множество ее проблем. Со вчерашней стычки с Натали Рэтклифф в животе постоянно ощущалась тяжесть из-за тревоги, словно неперевариваемый ком жира и хрящей, который наверняка серьезно повредит ее внутренности. Они с Натали тщательно все продумали и целый вечер планировали и обсуждали варианты. Но как бы они ни крутили, существовал один недостающий кусочек очень сложного пазла, который Эйвери пыталась собрать. Она не продвинется дальше, пока не найдет решение, и у нее осталось слишком мало времени на это.