- Слушай, Потрос, мы, что тут месяц жили? - спросил Д’Арнатьян, увидев сумму в счете.
- Инфляция, - оправдывался хозяин.
- Да я тебя … - начал было Д’Арнатьян, но тут Амарис что-то прошептал ему на ухо и гасконец мгновенно успокоился.
- Вот тебе, и не говори, что французы скупы, - надменно сказал Амарис, бросая трактирщику пачку свеженарисованных облигаций, сроком погашения через сто десять с половиной лет.
- Что это? - негодующе вскричал хозяин трактира.
- О, это лучше, чем деньги, на них начисляются три тысячных процента каждые пятьдесят лет, они принимаются во всех банках (где меня не знают), - объяснил Амарис.
- Это абсолютно ликвидные облигации, - закивал головой гасконец, - Могу даже купить их у Вас, благородный хозяин, пистолей эдак за двести, вот Вам моя расписка, что я должен их уплатить.
- Вы мне голову не морочьте, ублюдки гребаные, видал я таких на площади, где должников казнят! – завопил неучтивый хозяин.
- Что ты сказал, - воскликнули все четверо, хватаясь за пистолеты. – Ты пожалеешь о том, что сказал это! После этих слов, мушкетеры принялись бить хозяина по морде до тех пор, пока он не запросил прощения у почтенных посетителей. Почтенные посетители простили его и, обломав напоследок об его спину и голову четыре табуретки, удалились из трактира, нагруженные провизией (ее нес Потрос) и ящиками вина, их несли трое остальных.
Спустя полчаса, хозяин очнулся и не поверил своим глазам. Стойка, за которой торговал хозяин, была вырвана из пола и прибита к потолку, гардеробная вешалка у входа была прибита к полу, также как и оставшиеся целыми табуреты. Вдобавок, из каждой табуретки торчало острия вбитых снизу гвоздей, а шторы были сорваны и засунуты в унитаз по самую рукоятку швабры, с помощью которой эти занавески были пропихнуты в «средство отправления естественных нужд». Вместо штор на гардинах висели, опускаясь до пола, рулончики туалетной бумаги (причем использованной). Мотая головой, как сумасшедший, хозяин решил прилечь на втором этаже, и заодно вызвать полицию. Первое с чем столкнулся хозяин, это ведро воды, обрушившееся ему на голову. Вторым была веревка, протянутая на уровне лодыжки. Споткнувшись, хозяин упал лицам в то, что приличные люди стыдливо называют содержимым унитаза, щедро разбросанным по полу таинственным сеятелем. В центре комнаты стоял вырванный из сортира на втором этаже унитаз, над которым на веревочке висела бумажка с наспех накарябанной философской мыслью: «Главное в унитазе не форма, а содержание (в смысле содержимое)». Ополоумевший хозяин дернул за эту веревочку и ему на голову обрушился унитазный бачок, изящно замаскированный в дебрях люстры. Сказав что-то типа «ы-ы», неучтивый хозяин теперь не то трактира, не сортира, рухнул как подкошенный.
Глава 31.
Ну, а наши герои, проучив хама -трактирщика - сортирщика, наши герои продолжили свой путь к новым опасностям и приключениям, туда, куда их вели их благородные сердца.
А благородные сердца, как, оказалось, влекли их в Лондон. Там, для того, чтобы разузнать, как дела у пленного короля, друзья накупили оптом два-три килограмма свежей желтой прессы. Самую горестную весть принес Д’Арнатьян, купивший программку на казнь короля Карла I.
- Как же спасти короля? – жалобно спросил Потрос, прочитавший программку, в которой кроме казни еще рекламировался новый публичный дом.
- Д’Арнатьян что-нибудь придумает! – с надеждой сказал Отос.
- Я вижу, что Отос с надеждой говорит, что я что-нибудь придумаю, - сказал Д’Арнатьян, плюнув в голубя, который летел мимо на бреющем полете. – О, я и в самом деле придумал! Во время казни Карл I говорит, где зарыл миллион фунтов золотом, вырученных от продажи водки «Королевская», укрытый, между прочим, от налоговой полиции. Все бегут за лопатами, а мы спасаем короля.
- Вы гений, мой друг, - прослезившись, воскликнул Отос, оглядываясь в поисках лопаты.
- Но тогда нам достанется несколько меньше, чем мы рассчитывали, а я уже заложил доходы в бюджетах своих имений свою долю, - сказал Потрос, вытаскивая карманный калькулятор, и принялся нажимать на кнопки. При этом он выглядел человеком, впервые взявшего калькулятор в руки, о чем Д’Арнатьян не преминул высказаться.
- Вы Потрос похожи на человека, который впервые держит калькулятор в руках, - насмешливо сказал гасконец, глядя, как его толстый друг, попыхтев с полминуты, умножил два на два. На экране калькулятора высветился ответ – 3. Потрос, даже не обидевшись, победно посмотрел на гасконца.
- Да, я согласен с братаном Потросом, - согласился с толстым недоумком набожный Амарис.- Ибо трудно будет заставить весь Лондон купить мои стодесятилетние (с половиной) облигации, к тому же я не успею столько нарисовать.
- Дураки! – сказал гасконец. – Сразу видно, что вы не обучались в финансовых академиях. Нет у вас той предпринимательской жилки, которая так отличает гасконцев, слабоумные друзья мои! – Лицо Д’Арнатьяна просветлело от вдохновения, словно у него умерли кредиторы.
- По мнению этого гасконского хлыща, господь бог был гасконцем, - пожал плечами Амарис и переглянулся с Отосом. Тот никогда ни в чем с ним не соглашался, но в отношении Д’Арнатьяна их мнения совпали.
- А вы что в этом сомневаетесь? – удивился лейтенант королевских мушкетеров.
- Послушайте, Д’Арнатьян, так Вас перетак, Вы мертвого загребете, - сказал Потрос и грязно выругался. – Говорите по делу и прекратите водить гвоздем по стеклу, меня это из себя выводит.
- Ну ладно, ладно, - снисходительно согласился гасконец, и вынул руку из своего кармана. В руке был зажат пяток гвоздей и кусочек небьющегося стекла со следами царапин. – Мы заранее скупим все лопаты, так что ни у кого в Лондоне не лопат будет. А затем, когда все ринутся за миллионом фунтов, вырученных от… и так далее, мы будем продавать лопаты по тысяче, нет, по две тысячи пистолей и заработаем куда больше миллиона, не будь я Д’Арнатьян. Кстати, как технический руководитель проекта я получаю сорок процентов, а остальное вам, друзья мои.
Три шпаги блеснули на солнце и защекотали кадык гасконца.
- Я пошутил, друзья мои, - криво улыбнулся лейтенант королевских мушкетеров. Каждому из нас по двадцать процентов, Вам Потрос, Вам Отос и Вам Амарис. Ну а остальные двадцать процентов мне.
Друзья успокоились и извинились передним за то, что сомневались в нем.
- Вы гений, - еще раз повторил Отос, убегая в поисках лопат. Остальных уже скрылись за ближайшим холмом.
К вечеру, друзья приволокли столько лопат, что ими можно было выкопать пару котлованов для новых озер, или сделать дамбу на Ла-Манше.
- А вдруг король не скажет, где он зарыл миллион фунтов золотом, вырученных от… и так далее, - забеспокоился Потрос, скупивший лопат раз в десять больше, чем все трое друзей вместе взятых.
- Мы выроем подкоп под эшафот и подскажем ему эту идею, - подумав, ответил гасконец, и, воспользовавшись тем, что Потрос несколько отвлекся поеданием шашлыка, насаженного на свою длинную шпагу, переложил две лопаты из кучи Потроса в свою кучу. Амарис сделал то же самое с тремя, а Отос с десятью лопатами.
- А вдруг король скажет неправду? – еще раз забеспокоился Потрос.
- Мой глупый друг! – напыщенно начал свою речь гасконец, невзирая на возмущенный возглас Потроса, обнаружившего, что пока он задавал вопросы, его куча лопат поредела на четверть. – В том то вся и соль, чтобы король (по нашей просьбе конечно) сказал всем (кроме нас, конечно) неправду, ибо, кроме прибыли от продажи лопат мы заныкаем миллион фунтов золотом, вырученных от продажи водки «королевская» и так далее, к тому же нам пофиг будет, по крайней мере, лопаты мы уже продадим! – объяснил Д’Арнатьян.
Глупое лицо Потроса просто засияло от удовольствия, хитрая рожа Амариса гадко улыбнулась при этих словах, лишь благородный Отос зажмурил глаза, представляя, как он наживется на глупых как Потрос англичанах, что же касается Д’Арнатьяна, то он ограничился тем, что переложил в свою кучу три лопаты, принадлежавшие зажмурившему глаза Отосу.
- Нам нужен чертеж для подкопа и карта города! – заявил Амарис, единственный из всех, умеющий чертить и несказанно гордившийся этим.
Глава 32.
Друзья направились к захудалому трактиру, расположенному вдалеке от полицейского участка и продолжили разговор уже за бутылкой доброго вина.
- Хозяин! – вскричал Амарис, руки которого горели от желания что-нибудь начертить. Видимо от нетерпения, руки его схватили кинжал и нацарапали на полированном столе неприличное слово. – Бумагу, чернила, линейку и карту дорога.
Получив требуемое, аббат криво и размашисто нарисовал план подкопа и поставил жирный крест в том месте, где был конец подкопа. Друзья с восхищением смотрели на него.
- Потрос, старина, а что Вы сделаете со своими деньгами? – спросил у него аббат Д’Эрблю, похлопывая чернильными руками по плечу Потроса.
- Открою банк и получу в нем кредит. Кредит не верну и так далее, - самодовольно похвалился Потрос.
- Идиот! – покачал головой Амарис. Вот я куплю контрольный пакет акций Ватикана и стану Папой Римским.
- А я, - захотел вставить слово Д”Арнатьян, - найму армию, совершу переворот и стану королем Франции! Я буду справедливым королем - увеличу налоги, понижу зарплату или наоборот, я в этом слабо разбираюсь.
- Ну а мне ничего особенного не надо. На мои деньги я поеду путешествовать в Монголию.
- А почему в Монголию? – спросил любознательный Потрос.
- Там за изнасилование пятнадцать суток дают, - ответил всезнающий Амарис.
Гасконец понимающе хмыкнул, но промолчал.
- Как приеду в Париж, продам эту новость канцлеру Сеге, а перед тем скуплю все билеты на самолет в Монголию и продам их канцлеру за двойную цену, - подумал про себя гасконец и благоразумно промолчал.
Однако великолепному плану Д”Арнатьяна по спасению короля Карла, не суждено было осуществиться. Амарис, видимо, не имел положительных отметок по черчению, и малость промахнулся, выведя подкоп не к эшафоту, а к туалету для приговоренных к смертной казни. В свободные от казни дни туристам за плату разрешалось посещать его. Правда, Амарис пытался оправдаться тем, что они бесплатно посетят такую достопримечательность Лондона, но это не убедило его друзей в его невиновности.