Довольно быстро советские парашютисты установили значительное количество мировых рекордов, а многие юноши и девушки были удостоены правительственных наград. В результате этой пропагандистской кампании десятки тысяч молодых людей стали классными парашютистами. Многие увлеклись авиацией и добровольно поступили на службу в Военно-Воздушные Силы. Другие, будучи призваны на военную службу, оказались в пехоте. Высшее командование обнаружило, что в дополнение к авиации, приданной каждой дивизии, в сухопутных войсках появились тысячи парней, умеющих прыгать с парашютом. Было принято решение выделить их в отдельные подразделения для специальной подготовки.
Вот так из идеи, пришедшей в голову советскому летчику, наблюдавшему, как живо реагировала американская публика на парашютные прыжки на американской сельской ярмарке, родились советские парашютные войска.
Советские стратеги уже не верили, что революция на Западе произойдет в результате стихийных выступлений трудящихся. Она произойдет в результате войны между Советской Россией и капиталистическим миром. В случае войны советские парашютисты, выброшенные за линией фронта в основных индустриальных центрах противника, поднимут рабочих на борьбу с капиталистами в тылу. У парашютных войск появилась очень серьезная миссия, и они стали элитными частями Красной Армии.
В 1935 году Красная Армия проводила крупные учения в Белоруссии, на которых я, уже как гражданское лицо, был в качестве гостя генерала Уборевича. Присутствовали также военные наблюдатели многих иностранных государств. На этих учениях, которые проводились командующим округом, присутствовали маршалы Ворошилов, Тухачевский и другие крупные военачальники, а также военные наблюдатели из многих государств.
С высокой платформы, построенной на вершине холма, мы наблюдали за действиями войск. Мы увидели первое применение парашютного десанта для захвата плацдарма, пригодного для приема транспортных самолетов. Операция, занявшая всего несколько минут, произвела огромное впечатление. Первые 1200 парашютистов приземлились в квадрате размером с небольшой аэродром. Через десять минут они полностью взяли под контроль район десантирования, и тут же под прикрытием пулеметного огня десантников стали прибывать тяжелые транспортные самолеты. Они высадили 2500 пехотинцев; из-под брюха самолетов с урчанием выползли легкие танки, появились полевые пушки. Таким образом, парашютисты обеспечили десантирование бригады численностью 3500 человек с легкими танками и артиллерией.
Все иностранные наблюдатели не могли скрыть своего восхищения действиями этого вида вооруженных сил. Было ясно, что это было новым словом в военной стратегии, и я уверен, что ни один наблюдатель не преминул отметить это в своем отчете. В 1936 году была проведена серия из семи или восьми таких же учений; завершилась она учениями Московского военного округа, когда в присутствии Молотова и Ворошилова был высажен десант в 5000 человек.
После окончания учений в Белоруссии командующий, генерал Уборевич, устроил банкет в честь иностранных наблюдателей. Многие считали, что именно эти страны станут нашими союзниками против Гитлера. Кульминационным моментом банкета был тост Уборевича, который сказал: «Я поднимаю этот бокал за вооруженные силы Великобритании, Франции и Чехословакии и представляющих их здесь наших уважаемых гостей».
С ответным тостом от имени британской делегации выступил командир Второй Олдершотской дивизии, который на превосходном русском языке сказал:
– На нас произвели сильное впечатление ваши огромные технические достижения. Особенное восхищение вызвали действия парашютных войск. Я пью за процветание Красной Армии и здоровье маршала Ворошилова.
Этим английским генералом был сэр Арчибальд Уавелл, который сегодня, после своего опыта на Крите, несомненно, еще выше оценивает это техническое достижение Красной Армии. Я не сомневаюсь, что он и тогда составил подробный отчет, но в то время британское и французское командование сочли это нововведение чем-то театральным и не заслуживающим практического внимания. Зато это хорошо поняли немцы.
Гитлер, не теряя времени, начал создавать свои парашютные части. Немецкая эффективность и организация в сочетании с великолепной русской идеей позволили ему вскоре превзойти достижения Красной Армии. Достаточно вспомнить Роттердам, Осло и Крит. От норвежских фьордов до греческих островов немецкие парашютисты вписали новые страницы в мировую военную историю. Все эти города были захвачены парашютистами-десантниками, этим новым видом вооруженных сил, задуманным и созданным под руководством маршала Тухачевского и его верных соратников: генералов Якира, Уборевича и Алксниса. А в это же время Сталин расстреливал создателей парашютных сил, что едва не привело к их утрате. И как результат – первая же попытка применить парашютные десанты в реальной войне с Финляндией окончилась полным провалом. Причина заключалась не только в уничтожении руководства, сама цель, для которой эти войска использовались, была прямо противоположна тому, ради чего они создавались. Вместо горячего приема со стороны финских рабочих, жаждущих сбросить ярмо капитализма, советские парашютисты в тылу финнов были враждебно встречены представителями всех слоев населения, которые защищали свою страну от вторжения советской армии.
Немцы, лучше организованные и более искушенные в «пиратских» делах, на первых порах добились больших успехов. Однако теперь мощные американо-английские парашютные силы расплачиваются с ними за полученные уроки.
Автомобильный чиновник в сетях бюрократии
Основным предметом нашего автомобильного экспорта должен был стать трехтонный грузовик «ЗИС», построенный по американским стандартам на Московском заводе имени Сталина. Помимо этой модели, наш завод в Горьком выпускал грузовики поменьше и легковые автомобили по чертежам Генри Форда. Дальновидный господин Форд при подписании контракта обусловил, что мы не можем экспортировать эти автомашины, хотя в 1934 году мы все еще производили фордовскую модель 1930 года. Таким образом, чтобы предложить моим клиентам на Востоке грузовики и легковые автомобили, мне надо было сначала создать правовые предпосылки для их экспорта. С этой целью я заключил соглашения с английской компанией «Воксхолл» и египетской компанией «Форда», по которым мой трест стал монопольным торговым агентом этих компаний в Монголии, Синьцзяне и Северном Афганистане.
Для привлечения внимания к нашей автомобильной промышленности было решено организовать автопробег на грузовиках «ЗИС» с полным грузом по дорогам Персии и Афганистана. Оснащенные мощными двигателями, которые создавались без особого акцента на экономичность, эти грузовики совершили рекордный автопробег по очень сложной местности. По всему маршруту местные власти с почетом встречали наших водителей и механиков, устраивали для них банкеты, которые получали широкую огласку. На одном из этапов маршрута в Персии наш караван подъехал к неглубокой речушке, мост через которую был разрушен наводнением. У реки уже стояли в ожидании парома грузовики американских и английских моделей, которые со своими более экономичными и менее мощными двигателями не решались идти вброд. Но наши водители просто нажали на педаль газа, проскочили реку и скрылись за обратным скатом высотки на другом берегу. Успех автопробега во многом способствовал тому, что мы продали довольно много автомашин в Персии и Афганистане. Я предложил организовать такой же автопробег в Финляндии и отправить пару автомашин на парижскую выставку. Розенгольц доложил о моих планах в Кремле, но Сталин почему-то с ними не согласился.
На счету моего треста в одном из лондонских банков был небольшой остаток в размере четырех-пяти тысяч фунтов стерлингов, образовавшийся за счет комиссионных, которые мы получили от продажи американских и английских автомашин на рынках стран Востока. Ожидая приезда важных покупателей из Персии и Афганистана, я предложил купить за счет этих средств для представительских нужд треста комфортабельный американский легковой автомобиль. Розенгольц не мог взять на себя ответственность за решение этого вопроса и доложил Сталину, но тот опять отказал. Вот так и пришлось мне, главе автомобильного треста, возить своих иностранных гостей на арендованных у «Интуриста» автомобилях.
Мои трудности не ограничивались чисто внутренними бюрократическими препонами, а нередко затрагивали и собственно сферу внешней торговли. Однажды я направил своего заместителя в Персию, где он заключил выгодный контракт на поставку двухсот пятидесяти грузовиков. В это же время в Тегеране находился заместитель наркома внешней торговли Элиава, старый большевик, грузин по происхождению. Он остался очень доволен своей поездкой и представил в Политбюро отчет, на основе которого Политбюро приняло решение «увеличить экспорт грузовиков в Персию до четырехсот единиц». По чьей-то халатности в аппарате Розенгольца меня об этом решении в известность не поставили. Я и не подозревал о существовании этого решения, пока меня не вызвали на заседание Комиссии партийного контроля, весьма серьезной организации, которая бдительно наблюдала за работой коммунистов.
В то время председателем комиссии был Ежов, который позже, после расстрела Ягоды, возглавил ОГПУ как раз в самые безумные годы чистки 1937–1938 годов. Затем в один из дней он был неожиданно снят со своего поста и исчез. Ни слова не было сообщено о судьбе этого человека, который одно время являлся секретарем ЦК и председателем КПК. Ходили слухи, что он окончил свои дни в сумасшедшем доме, и это представляется вполне правдоподобным.
Один из заместителей Ежова, Жуковский, сурово отчитывал меня.
– Моей вины здесь нет, – пытался защищаться я. – Мне не сообщили об этом решении. Кто виноват в том, что такое важное решение было доведено до всех, кроме того, кто должен был его исполнять?
– Незнание закона не оправдывает его нарушение, а решения Политбюро имеют силу закона.
– Все равно это решение не могло быть выполнено потому, что Советско-Персидский банк не дает нам больше кредитов.