— Выходит, что Анук все время была у тебя?
— У Шахлы, — уточнила Елена. — Она оборудовала для девочки убежище недалеко от «Голубой полки», в котором та должна была оставаться, пока мы не пришвартуемся в Осло.
Сам Мартин никогда не видел их, но перед его внутренним взором тотчас возникли флуоресцирующие метки, которым в темноте нижней палубы следовала Анук с ультрафиолетовой лампой в руках, когда хотела повидаться с Шахлой, Еленой, а возможно, и со своей матерью.
— У дедушки Анук есть друзья в Норвегии, у которых она должна была остаться.
В сети раздался противный свист, однако голос Елены по-прежнему звучал четко.
— В Осло мы собирались переправить ее на берег, и Шахла вела ее в «гнездышко», где Анук должна была провести последнюю ночь. — Голос Елены звучал подавленно. — По глупой случайности в этот день Анук заупрямилась. Она нервничала, капризничала и не хотела больше оставаться одна взаперти. Прихватив своего любимого медвежонка и фонарик, она убежала от Шахлы, потому что захотела в последний раз повидаться с матерью.
— И при этом случайно столкнулась с капитаном!
Мартин покачал головой. Действительно, Бонхёффер с самого начала говорил правду. После того как Анук убежала из «гнездышка», горничной пришлось срочно вооружиться стопкой полотенец, чтобы ни у кого не возникло подозрение, что она делает в такой поздний час в коридоре, если бы при поиске Анук она натолкнулась на кого-нибудь из экипажа «Султана». Для Герлинды Добковиц все выглядело так, словно горничная совершенно случайно наткнулась на девочку, а в действительности это Анук убегала от Шахлы.
Мартин не мог больше сдерживаться. Он подскочил к журнальному столику, схватил банку с пивом и швырнул ее в экран телевизора.
Некоторое время он думал, что связь прервалась, однако потом услышал спокойный голос Елены:
— Твой гнев направлен не на того человека.
От возмущения Мартин чуть было не лишился дара речи.
— Ты хочешь убедить меня в том, что это не ты виновата в смерти Нади и Тимми, а Шахла?
— Я считаю бессмысленным при моей профессии дискутировать о виновности. Но если ты настаиваешь на уравнивающей справедливости, то тебе следовало бы поблагодарить меня. Как-никак, это я убила Шахлу.
— Ты сделала это только потому, что хотела обеспечить себе безупречное алиби. Киллерша, застигнутая на месте преступления, которая была теперь не в состоянии донести на свою сообщницу. Нет, тебе не удастся свалить свою вину на других. Или это Шахла дала Анук медвежонка, чтобы заманить меня на борт «Султана»? А потом сказала Анук, что во время нашего первого разговора следует назвать мое имя, чтобы вселить в меня неуверенность?
Мартин с такой силой пнул ногой журнальный столик, что пистолет упал на пол.
— Что касается медвежонка, то это сделала Шахла, — беспечно призналась Елена. — Она сохранила его в память о Тимми, а потом действительно дала Анук, чтобы девочке было с чем играть. За этим не скрывалось никакого более глубокого намерения. Правда, это навело Даниэля на мысль позвонить тебе. Лично я была против. Я знала, какой хорошей репутацией ты пользуешься как дознаватель, и не хотела, чтобы ты расстроил мои планы. Поэтому я показала тебе отчет о травмах, полученных Анук при изнасиловании, так как считала, что с этого момента ты будешь искать только мужчину.
— А для верности ты даже ранила саму себя?
Мартин поднял пистолет с пола.
— У меня аллергия на арахисовое масло, и когда в якорном отсеке я ползала по полу под помостом, то мазанула себя по щеке этим маслом, — призналась Елена. — Я не хотела больше оставаться рядом с тобой, мне нужно было без помех заботиться об Анук. И мне удалось это осуществить, когда я в качестве пациента сама оказалась в «Адской кухне» и была помещена в соседнюю палату. — Ее голос зазвучал тверже. — Но повторяю еще раз: я не сумасшедшая. Убийство — это моя профессия, а не мое призвание.
Мартин посмотрел на оружие в своей руке, повернул его, наблюдая за тем, как изменялось искаженное отражение на хромированном дуле.
— Ты хотела использовать Лизу, чтобы убить ее мать.
— Да, это была моя ошибка.
Если бы она не была чертовски хорошей актрисой, Мартин мог бы даже подумать, что слышит в голосе Елены нотки раскаяния.
— Лиза крестница Даниэля. Однажды она сообщила ему по электронной почте, что у нее любовная тоска, а Даниэль перенаправил это сообщение мне, полагая, что я, как женщина, смогу лучше помочь девушке в этом деле. Он просто не знал, что именно скрывалось за словами «любовная тоска».
Голос Елены осип. Она откашлялась.
— И Лиза не знала, кто я такая, когда я пригласила ее в чат на Easyexit, однако она быстро открыла мне свое сердце. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что должна была бы раньше догадаться, что она мне лжет. Ее истории становились все более дикими. Сначала она говорила о сексуальном насилии весьма неопределенно, потом призналась мне, что у нее сексуальные отношения с пожилым мужчиной, и, наконец, что это ее мать заставляет ее заниматься сексом с мужчинами за деньги. Я начала сомневаться, но, когда она прислала мне видео, я снова поверила ей и забронировала места на «Султане» для нее и ее матери, чтобы решить проблему.
«Так вот в чем причина», — подумал Мартин.
Поэтому она так разволновалась, когда позвонил Дизель и сообщил о манипуляциях с видео.
— Я и не подозревала, что Лиза меня обманывала. Я ничего не знала о болезненном влечении Лизы к своему школьному наставнику. Если бы Юлия Штиллер действительно заставляла свою дочь заниматься сексом с Томом, то в этом случае она, несомненно, заслуживала бы смерти.
Мартин саркастически рассмеялся.
— А после Наоми ты уже набила себе руку в этом.
— Я вовремя исправила свою ошибку.
— Мы оба чуть было не погибли!
Мартин вспомнил сцену в каюте Лизы. По иронии судьбы Елена говорила правду, когда сообщила Лизе, что она и есть Кверки. Она выдержала бы Лизин тест и могла бы назвать ее псевдоним в чате. Елена не сделала этого только потому, что тогда все бы раскрылось.
— И ты не считаешь себя сумасшедшей, Елена? — спросил Мартин. — Ты окончательно съехала с катушек.
Теперь бензиновая газонокосилка ревела в палисаднике соседнего дома. Мартин с тревогой задался вопросом, не заглушала ли она другие шумы. Шумы, которые раскрывали подлинные намерения Елены…
— Где ты находишься? — спросил он.
Как и следовало ожидать, Елена не ответила, вместо этого она задала ему странный встречный вопрос:
— Ты еще поддерживаешь связь с матерью Лизы?
— Что? Зачем?
Правда, один раз Мартин разговаривал с Юлией Штиллер по телефону, она как раз посетила свою дочь в закрытом отделении психиатрической клиники и хотела поблагодарить его за ее спасение. Наверняка уже в десятый раз. Возможно, он был единственным человеком, с которым она могла поговорить о некотором прогрессе в лечении Лизы.
— Скажи Юлии, что я исправлю свою ошибку, — сказала Елена. Это прозвучало так, словно она собиралась отключить связь.
— Исправишь свою ошибку? И все остальные тоже? Ты же убийца. И здесь уже нельзя ничего исправить.
Мартин направил свой пистолет на экран телевизора. Представил себе, что она стоит перед ним.
— Ты сам это увидишь, — сказала Елена.
— Я увижу тебя, — с убийственным спокойствием произнес Мартин. — И тогда я убью тебя.
Он буквально услышал, как она покачала своей красиво причесанной головкой.
— Ты не сделаешь этого, — возразила она.
Вне себя от ярости он прищурился.
— Ты знаешь, на что я способен, если вобью себе что-нибудь в голову, — пригрозил он.
— Да уж. В этом я не сомневаюсь. Однако ты меня и пальцем не тронешь, когда я буду стоять перед тобой. Более того, ты даже не расскажешь никому на свете о нашем сегодняшнем разговоре.
Он громко рассмеялся:
— И откуда в тебе столько самонадеянности?
Мартин снова вздрогнул. Газонокосилка смолкла. Зато он опять услышал какой-то скрежет у входной двери, и на этот раз это точно была не собака. Кто-то явно возился с замком. Мартин быстро осмотрелся. Из-за свободной застройки на первом этаже не было никакой возможности спрятаться, тем более что Елена могла наблюдать за ним с помощью видеокамеры. Во всяком случае, он не думал, что это Елена пыталась войти в финку, а если все-таки это была она, то ей было известно, что он вооружен. Мартин направил свое оружие на дверь, но потом передумал.
В два прыжка он достиг лестницы и, перепрыгивая через ступеньки, устремился на второй этаж, держа пистолет наготове, если вдруг кто-то подкарауливает его там наверху.
Неожиданно зазвонил его мобильник, лежавший в заднем кармане брюк.
Незнакомый абонент.
Он нажал на кнопку приема вызова, заскочил в первую попавшуюся комнату сразу за лестничной площадкой и захлопнул за собой дверь.
— Ты меня не убьешь, — услышал Мартин голос Елены, продолжавшей разговор, и с удивлением осмотрелся в неприбранной комнате. Кровать была не застелена, грязные носки валялись на полу. Стены украшали яркие, но на удивление талантливо выполненные граффити, на стеклянной столешнице, опиравшейся на два пивных бочонка, лежал ноутбук с приклеенным к крышке стикером какой-то рок-группы.
— Почему ты так уверена в этом? — услышал он свой собственный голос.
Снизу из гостиной донеслись шаги.
Мартин взял в руки теннисную ракетку, которая была прислонена к платяному шкафу, стоявшему с распахнутыми дверцами. Шаги раздавались уже на лестнице, кто-то поднимался на второй этаж.
— Потому что ты не захочешь убить женщину, которая в настоящий момент заменяет твоему сыну мать, — заявила Елена, и в этот момент Мартин услышал в коридоре за дверью второй голос. Голос молодого человека, лет пятнадцати от роду.
— Мама? Это ты там внутри? — спросил он. — Я думал, ты вернешься только через две недели.
Дверь открылась, и двое мужчин, похожих друг на друга, как могут быть похожи только отец и сын, замерли в оцепенении от шока.