– Что вы изучали в высшей школе, Виктор? Инженерное дело, химию? Не так ли? Весьма полезные знания, всегда могут пригодиться. И думали, что с такими знаниями легко найдете хорошую работу по специальности. Но почему-то пошли работать в пожарное депо, я прав?
– Просто я диплома не получил, – сказал Руни.
– Но даже если и не получили, успели кое-чему научиться. К примеру, как остановить колесо обозрения. Или вывести автобус из города, начиненный взрывчаткой.
– Автобус? – переспросил он. – Вы говорите о том автобусе, что сгорел?
Я продолжил:
– Или где и как приобрести азид натрия. Причем в значительных количествах.
– Не понимаю, о чем вы, черт побери, толкуете. – Виктор полез в карман, достал связку ключей. – Мне пора ехать.
Он спустился по ступенькам и зашагал к гаражу. Я двинулся следом за ним.
– Если мы просмотрим другие пленки с камер наблюдения в Теккерее, – начал я, – то, вполне возможно, выяснится, что вы бегали по дорожкам кампуса не только той ночью, но и в другие. Что скажете?
– Оставьте меня в покое.
– Потому как если только один раз, то это может оказаться просто совпадением. Ну, что вы бегали именно в то время, когда была убита девушка.
– Вы уже знаете, что я побывал там минимум дважды. И та женщина говорила со мной прошлой ночью. И разговор у нас был серьезный и долгий. Господи, чего только вы на меня не навешиваете! Считаете, что это я отравил воду в городе, поджег автобус… а теперь еще и это! Думаете, что я прикончил ту девушку?
В голове у меня плавали разрозненные фрагменты этой головоломки. Виктор Руни бегает по парку колледжа Теккерея в то время, когда была убита Лорейн Пламмер. Лорейн Пламмер – одна из девушек, на которую совершил нападение парень в капюшоне с номером «23». Мэйсон Хелт, носивший этот капюшон, был убит во время нападения на Джойс Пилгрим.
Совпадения. Разрозненные факты.
Но единственное, что мне точно известно: что Хелт напал на Пилгрим. А вот нападал ли он на других девушек, я уверен не был. Может, он работал не один, а с сообщником? И вообще довольно подозрительно, что Руни выбрал для своих тренировок именно колледж Теккерея.
Я не знал, связан ли Руни с Клайвом Данкомбом, которого случайно застрелили, но все же спросил:
– А как вы познакомились с Мэйсоном Хелтом?
Если мой вопрос и насторожил его, он вида не подал.
– С кем? – спросил Руни.
– С Мэйсоном Хелтом. Студентом из Теккерея.
– Не знаю такого.
Виктор повернул ручку двойной гаражной двери, и она поползла вверх. Внутри, втиснутый среди полок и гор какого-то мусора, стоял старый проржавевший фургон.
Руни отпер дверцу фургона, залез внутрь и с горохом захлопнул ее. Я стоял у заднего бампера и отошел в сторону. Он включил мотор, выхлопная труба выплюнула струю черного вонючего дыма. Я отошел еще на шаг, стал отмахиваться рукой, разгонять выхлопные газы.
Фургон, пятясь, выехал из гаража на дорожку. Руни притормозил, вылез из фургона, оставив дверцу открытой и не выключив мотор, и пошел опускать гаражную дверь.
Но прежде чем он успел это сделать, внимание мое привлек один предмет на полке.
– Погоди, – я вскинул руку.
– Чего еще?
– А это что такое? – я указал на предмет.
Однако гараж был так забит разным барахлом, что удивление, промелькнувшее на лице Виктора, казалось искренним.
А сам я засомневался в законности обыска. К тому же этот гараж не принадлежал Виктору Руни. Он принадлежал его домовладелице, ныне покойной. Но сочтет ли суд гараж, где Виктор Руни держал свою машину, его собственностью?
Конечно, не мешало бы иметь ордер на обыск.
– Не возражаешь, если я зайду на минутку?
– Да нет, чего там, – несколько неуверенно ответил Руни.
– Уверен?
– Ага.
Я пожалел, что со мной нет хоть какого-то свидетеля. Но ничего не поделаешь.
– А в чем дело? – осведомился он.
Я провел его мимо ряда металлических полок, заставленных банками с краской, зимними дворниками от машин, садовыми инструментами, свернутыми в кольца шлангами, имелась здесь и коробка со старыми долгоиграющими пластинками. У задней стены гаража громоздилась целая куча каких-то деревянных плашек. Здесь валялись листы клееной фанеры, какие-то палки или столбики, обрывки пенопласта, который используют для теплоизоляции. Но сейчас все мое внимание было приковано к полкам.
В особенности к одной из них.
– Что это такое? – спросил я.
Предмет походил на проволочную клетку размером примерно с батон хлеба. Примерно фут в длину, шириной и высотой в пять дюймов. На одном конце воронкообразное отверстие. В него было легко засунуть руку – при условии, что она невелика, – но вытащить ее обратно было невозможно, она цеплялась за заостренные кончики проволоки.
Я был почти уверен, что знаю, что это такое. А вот знает ли Виктор – это вопрос. И если знает, то признается ли в этом?
Он покачал головой:
– Эмили держала тут разное барахло.
– Так вам неизвестно предназначение этого предмета?
Виктор пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Мне кажется, это ловушка, – сказал я.
– Ловушка?
Я кивнул:
– Да. Для белок.
– Вот это да.
А затем мое внимание привлекло кое-что еще. Нечто торчащее из-за листа клееной фанеры, прислоненной к задней стене.
– Боже мой, Брэндон, что ты тут делаешь, черт побери? – спросила Саманта, когда обернулась и увидела вдруг своего бывшего мужа.
Он улыбнулся:
– Могу поспорить, ты никак не рассчитывала, что я тебя найду.
– Ты что, окончательно из ума выжил? Сбежал из тюрьмы? – сказала Саманта.
Брэндон покачал головой:
– Да ничего я не сбегал! Меня повезли повидаться с матерью, она лежала в…
– Знаю, – кивнула Сэм. – Какая разница.
– У нее был сердечный приступ, – продолжил он. – И лежала она в реанимации.
– Черт, – пробормотала она. – А я даже открытки ей не послала.
Брэндон вздохнул и придвинулся еще на шаг ближе.
– Не подходи ко мне! – воскликнула Сэм. – Стой где стоишь. Сделаешь еще хотя бы шаг, и я закричу. Богом тебе клянусь.
Он вскинул руки – якобы в знак того, что сдается, – и отступил на шаг.
– Ладно, ладно. Ну что ты злишься?
– Злюсь? Вот как? И это после того, что сотворили твои родители? И этот твой придурочный дружок Эд? – Сэм потянулась за пустым ковшиком, который стоял на плитке. Не бог весть какое оружие, но та лучше, чем ничего. Настоящее оружие в машине, но она стоит за палаткой.
Вот чем обернулась ее блестящая идея.
– Ты хоть понимаешь, какую дерьмовую кашу они заварили? – пронзительно взвизгнула она.
Брэндон покосился по сторонам.
– Чего разоралась? Сейчас разбудишь всех отдыхающих.
– А мне плевать!
– Послушай, – сказал он, – я понимаю, что они сделали. Наслышан об этом. Ко мне в тюрьму даже приходила полиция, допрашивали. Хотели знать, какое я имею к этому отношение.
Склонив голову набок, Сэм ждала ответа.
– Да никакого, – сообщил он. – Абсолютно никакого отношения. Я понятия не имел, что они там вытворяют.
– Вранье!
Он с понимающим видом кивнул:
– Что ж, не стану винить тебя за это слово.
Тут полы палатки раздвинулись, выглянул Карл. Сначала увидел маму и сказал:
– Вроде бы я слышал… – Потом он заметил Брэндона и воскликнул: – Папа!
– Оставайся там, – велела Сэм сыну.
– Я просто хотел посмотреть…
– Привет, малый, – сказал Брэндон, не двигаясь с места. – Как жизнь?
– Нормально, – настороженно ответил Карл. – Ты вроде бы должен сидеть в тюрьме.
Брэндон ухмыльнулся:
– Да, знаю. Просто решил прогулять маленько этот урок.
Карл рассмеялся. Но смех тут же оборвался, как только мать повторила:
– Я же сказала, полезай обратно в палатку и задерни молнию.
– Ладно, понял, – отозвался Карл и втянул внутрь голову, точно испуганная черепаха в панцирь.
– Погоди, – остановил его Брэндон. – Я хотел кое-что сказать тебе, Сэм, и хотел, чтобы Карл тоже это послушал.
Теперь из палатки торчал лишь любопытный нос Карла, часть лица тоже была видна.
– Он может выслушать все, что ты скажешь, задернув молнию, – заметила Сэм.
Брэндон бросил на нее умоляющий взгляд:
– Пожалуйста. Пять минут. Это все, о чем я прошу.
Сэм колебалась. Переводила взгляд с Брэндона на Карла и обратно. Она боялась за себя, боялась за сына, а вот Карл не выказывал ни малейших признаков страха. Похоже, он очень хотел услышать, что скажет отец.
– Пять минут, – решила Сэм.
Брэндон с важным видом кивнул, набрал в грудь воздуха, словно собрался произнести целую речь:
– Итак, тебе хотелось бы знать, почему я здесь, почему искал и выследил вас. Я не рассчитывал, что у меня появится такой шанс. Просто так уж получилось. Когда они разрешили мне навестить маму в…
– Надеюсь, она умрет, – вставила Сэм.
Брэндон не выказал возмущения.
– Понял. Ладно. Короче, они разрешили мне навестить ее в больнице, у меня появился шанс удрать, и я это сделал. Потому что хотел увидеть тебя и Карла. Поговорить с тобой. Я догадываюсь, все те письма, что я тебе писал, ты выбрасывала, не читая. А потому ты никак не могла узнать, что я хотел сказать тебе. Ну вот, я и решил, что уж лучше высказать тебе все с глазу на глаз при встрече.
– Да ты едва не убил того парнишку в больнице.
– Ничего подобного. Просто слегка придушил его, чтобы он вырубился, вот и все. Сейчас он в полном порядке.
– Четыре минуты, – напомнила Сэм.
– Так вот, я удрал из больницы, угнал машину и поехал на встречу с тобой. Очень уж хотелось попросить у тебя прощения. Сказать, что мне очень жаль.
Это последнее слово так и повисло в воздухе на несколько секунд.
– Жаль, – повторила Сэм.
Брэндон кивнул:
– Понимаю, наверное, это звучит глупо. Но я просто не знаю, что еще сказать. Мама… она совсем из ума выжила. Стала такой злой, мстительной… та еще мерзавка, не