– Особого прогресса в поисках, похоже, не наблюдается, – ответил я. – Сам я не занимаюсь расследованием этого дела. Но могу специально поинтересоваться ради вас.
– Ладно, не важно, – отмахнулся Наман.
Примерно посреди торгового помещения имелась еще одна отрытая дверь. Проходя мимо, я заглянул. Лестница вела в подвал.
– И там внизу тоже повреждения? – спросил я.
– Все было залитой водой, – сообщил он. – Ну и она туда тоже затекла. Нужно несколько недель, чтоб все там просохло.
Несколько часов тому назад я был практически уверен, что мы нашли отравителя. Работы еще предстояло немало, но Виктор Руни как нельзя более подходил на эту роль. И ничто не указывало на то, что воду в городе мог отравить Наман Сафар. Обнаружение книги о ядах еще вовсе не означало, что он террорист. А во время разговора с Ангусом я расспрашивал его о скверной привычке Джорджа Лайдекера забираться в чужие гаражи. И намекнул, что он может быть «нашим парнем».
Так что никаких твердых убеждений на эту тему у Ангуса не существовало. Если он счел, что книга, увиденная женой, является уликой, то успел ли уже побывать здесь? И поговорить с Наманом?
– А к вам сегодня не заходил еще один детектив из Промис-Фоллз? – спросил я его.
– Что? Нет. Никто не заходил. Я все ждал, что кто-то придет и расскажет мне, что происходит, но вы сегодня первый.
– Уверены? – уточнил я.
Наман посмотрел на меня с таким видом, точно я был самым тупым полицейским из Промис-Фоллз, с которым ему только доводилось сталкиваться, и, возможно, был прав.
– Думаю, что могу отличить офицера полиции от любого другого человека.
– Ну, конечно, можете, – кивнул я. – Вы уж извините. – Я еще раз заглянул в подвальное помещение. – Не возражаете, если я спущусь и посмотрю, что там?
– Это еще зачем?
– Просто хотелось бы оценить размеры ущерба.
– Я же говорил вам. Все было залито водой. Еще не просохло.
– И все-таки хотелось бы посмотреть. Свет там есть?
– Нет, электричество еще не включили.
– Ничего страшного, – сказал я. Достал смартфон и включил фонарик. – Не бог весть как ярко светит, но сойдет.
Наман смотрел на меня во все глаза.
Я спустился по деревянным ступенькам. Подвал оказался неглубоким. Ступив на пол, я почти упирался головой в потолок. Держа телефон в руке, подсвечивал фонариком во все стороны.
Обернулся, посмотрел на лестницу. Наверху, в проеме, вырисовывался силуэт Намана, он наблюдал за каждым моим движением.
– После пожара воды тут было на целый дюйм, – заметил он.
Вода ушла, но бетонный пол выглядел сырым, в воздухе пахло плесенью и влагой. В помещении было пусто, если не считать нескольких деревянных досок на полу да печки в дальнем углу. Если я чуть раньше не мог удержаться от мысли о том, что Ангус уже побывал здесь и что Наман сбросил его вниз, то теперь стало ясно, что опасения мои не оправдались.
Правда, я еще не успел заглянуть за печь.
– Что вы там делаете? – спросил Наман. – Мне пришлось поднять из подвала множество коробок с книгами и выбросить их. Там ничего интересного нет.
– Секундочку, – пробормотал я.
Я вытянул руку с телефоном и направился к печи. И тут послышались шаги. Я обернулся и увидел, что ко мне спускается Наман.
– Стойте где стояли, сэр, – сказал я.
– Но что вы ищете? – поинтересовался он и шагнул вниз еще на одну ступеньку.
– Я не собираюсь повторять. Прошу, оставайтесь наверху.
Он повиновался.
Я добрался до печи, пригнувшись, заглянул за нее, увидел переплетение труб – систему воздуховодов.
Больше ничего – и никого – интересного там не было.
Я пересек помещение, поднял голову и сказал:
– Вернемся наверх, мистер Сафар.
– Прекрасно, – отозвался он и стал подниматься по лестнице. Оказавшись в торговом помещении лавки, я спросил: – А что там у вас наверху?
– Квартира, – ответил Наман.
Тут я сразу сообразил, что к чему.
– Мистера Уивера, да?
– Все верно. Ему пришлось съехать, ну из-за дыма и всего прочего. Так что, помимо всех остальных несчастий, я еще и жильца потерял.
Я прошел через магазин и вышел через заднюю дверь на улицу. Заглянул в мусорный бак, но тоже ничего интересного не увидел – он был почти до самого верха заполнен пришедшими в негодность книгами, какими-то картонками и прочим мусором.
Я протянул Наману свою визитку.
– Извините за беспокойство. Если детектив Карлсон вдруг появится, пожалуйста, позвоните мне.
Он мрачно взглянул на визитку и пробормотал:
– К вашим услугам.
Я поехал к дому Карлсона. По дороге еще раз попробовал дозвониться на мобильник Ангусу, но он не отвечал. Одна надежда, что за то время, что я был в книжной лавке, он успел вернуться домой.
Мне открыла Гейл и спросила:
– Детектив Дакворт?
Я кивнул, протянул руку.
– Привет, Гейл.
– Ну, что, нашли его?
– Нет, – ответил я. – Можно войти?
– Да, конечно. Чем вас угостить? Может, кофе?
– Кофе будет в самый раз.
– Так его в книжном не было?
– Нет. И вряд ли он туда вообще заходил.
– Странно все это, – протянула Гейл. – Ведь он сам говорил, что собирается туда зайти. А после того как вы ушли, я пыталась дозвониться ему, но он не отвечает. – Гейл вдруг заволновалась: – Послушайте, как думаете, может, с ним что случилось?
– Ну мне, по крайней мере, это неизвестно, – ответил я. – Подумайте хорошенько. Куда еще он мог поехать?
Она покачала головой:
– Понятия не имею.
– Ну а если к матери? – осведомился я. – Она живет где-то поблизости? Как думаешь, может, он решил поговорить с ней о том, что произошло с ним вчера?
Лицо у Гейл скривилось. Губы задрожали.
– О господи, – пролепетала она.
– Что такое? – спросил я. – Что он сказал?
– Ангус никак не мог поехать к матери.
– Почему?
– Да потому что она умерла. Умерла уже давным-давно.
– Его мать умерла? – изумился я. – Но как же так? Буквально сегодня я спрашивал его, что он собирается делать, и он сказал, что собирается навестить ее.
– Нет, – ответила она, качая головой.
– Но почему он сказал, что собирается повидать ее, и почему он делал вид, что говорит с матерью по телефону, раз она умерла?
– Иногда он так делает. Говорит, это ему помогает. Когда он был в терапии, они предложили ему такой способ лечения. Когда он под стрессом, когда сердится, надо вслух проговаривать все свои чувства и ощущения. И это ему поможет, поможет снять напряжение.
– Так, давайте-ка присядем, – предложил я и увлек ее за собой в гостиную. Мы уселись друг против друга, нас разделял журнальный столик. – Когда умерла его мать?
– Когда ему было семнадцать, – ответила Гейл. – Почти двадцать лет тому назад.
– От чего умерла?
– Она покончила с собой. Прыгнула с моста на автомобильную трассу. С головой у нее было не все в порядке, ну, вы понимаете, о чем я.
– Депрессия?
– Да, это, и кое-что еще. Отец бросил семью, когда Ангусу было восемь, и мать воспитывала его в одиночку. Ну а потом умерла.
– Похоже, детство у него было не слишком счастливое, – заметил я.
– Она… она была не очень хорошей матерью, – сказала Гейл.
– Жестокое обращение?
Гейл кивнула:
– Причем не только в физическом, но и в психологическом смысле. Она не всегда была такой. Когда Ангус был совсем маленьким, она вела себя нормально, вроде бы была счастлива. Но затем, после того как отец бросил их, с ней что-то произошло. Она изменилась. И мышление, и поведение изменились полностью. Просто удивительно, что сам Ангус ведет себя так сдержанно и нормально, по большей части.
– Что это значит, по большей части?
– Ну, у него есть один пунктик… считает, что мы не должны заводить детей. Он просто их не хочет. Словно боится, что, родив их, я превращусь в такого же монстра, каким была его мать. – Глаза ее наполнились слезами, Гейл всем телом подалась вперед. – Но я никогда и ни за что такой не стану!
– Конечно же, нет, – поспешил успокоить я ее. – Ладно. Поскольку он никак не мог поехать повидаться с матерью, где, по-вашему, он может находиться? Есть идеи?
Она покачала головой:
– Никаких.
– Так, значит, вы пытались дозвониться ему, но он не отвечал?
– Да.
– Ну а эсэмэсок не отправляла?
– Нет, не отправляла.
– Знаешь, человек может запросто не отвечать на звонки, но при этом почти всегда просматривает сообщения. Хочу, чтобы ты отправила ему письмо.
Гейл поднялась, пошла на кухню и вернулась с мобильником.
– И что, по-вашему, я должна ему написать?
– Ну, нечто такое, что могло бы заставить его позвонить домой. Нечто, что он никак не может проигнорировать.
У нее задрожала нижняя губа.
– Что происходит? Почему вы так хотите переговорить с ним?
– Напиши ему следующее. Всего одно слово. «Позвони». И не забудь поставить восклицательный знак.
– Да что происходит? – снова воскликнула она.
– Просто сделай это. Но пока не отправляй.
Она указательным пальцем набрала сказанное мной слово.
– Ладно, что дальше?
Я пытался сообразить, что может заставить любого мужчину немедленно позвонить домой. Ну, помимо приглашения к сексу. Или, как в моем случае, что дома испекли торт.
– Напиши, что под раковиной протечка. И вода заливает все кругом.
– Но у нас нет никакой…
– Напиши, пожалуйста.
– Мне никогда не нравилось ему лгать, – возразила Гейл. – Это нехорошо, неправильно.
– Я скажу ему, что заставил тебя это сделать. Самое главное сейчас – это заставить его позвонить тебе. И как только позвонит, тут же передай телефон мне.
Гейл глубоко вздохнула два раза, затем напечатала то, что я просил.
– Теперь отправляй, – произнес я.
Она нажала на клавишу.
– А теперь будем ждать, – сказал я.