— Должен вас огорчить, — сказал детектив. — Ваша жена собирает на вас компромат, чтобы подать на развод.
— Что?! — Уманцев рухнул в кресло напротив детектива. — Этого не может быть! — проговорил он. — Ирка ни за что не захочет разводиться со мной, ей это не выгодно.
— Вот поэтому она и решила собрать компрометирующие вас данные. А проще сказать: уличить в супружеской неверности. Она повторила ваш сценарий с опозданием на несколько дней.
Уманцев призадумался, поглаживая бороду. Потом взглянул на детектива, пытаясь узнать, допускает ли он какой-то процент погрешности в своем суждении. Приступов не стал дожидаться вопроса.
— Я ручаюсь за свою информацию, — сказал он.
— Так это что?! — вспылил Роман. — Выходит, за мной установлена слежка! Я этого не потерплю! Кто этот детектив? Я сейчас же отправлюсь к нему, и если он не прекратит, то…
Приступов поднял указательный палец, прося слова.
— Во-первых, Роман Дмитриевич, я, как вы понимаете, из корпоративной солидарности не могу назвать вам имя моего коллеги, а во-вторых, и это главное, нам это ни к чему. Будет лучше, если вы тоже затаитесь на время. Он последит за вами недели две, не больше, и доложит вашей жене, что вы безупречный муж. А я тем временем так или иначе застукаю их. Они долго не выдержат. К тому же я должен выяснить, кто так напугал вашу жену и Каплунова, что они делают вид, будто едва знакомы.
— Хорошо, — с большим неудовольствием согласился Уманцев с планом детектива. — Но если после двух недель ваш коллега не перестанет следить за мной…
— Тогда я приму свои меры, — поднимаясь, успокоил его Приступов. — Да, — положил он на стол конверт с фотографиями любовников. — Можете ознакомиться.
— Однако, черт возьми, — бурчал себе под нос, сидя на заднем сиденье машины, Роман. — Я хотел провести этот уик-энд с одной славной девчушкой, а теперь вынужден сидеть дома.
Чем больше размышлял Роман о новости, сообщенной ему Приступовым, тем сильнее закипала в нем злоба.
«Курица мокрая, чего удумала, обойти меня! В дураках оставить! Нажитое мною ценою жизни себе прикарманить», — он достал из дипломата конверт. Оказалось, не так-то просто взглянуть на измену жены. Вот сейчас он вынет снимки и увидит Ирину с каким-то коммивояжером.
Роману пришлось собраться с духом, чтобы рассмотреть фотографии. Лицо жены показалось ему мерзким, похотливым. А коммивояжеру захотелось дать по морде.
«Впрочем, — подумал Роман, — каждый зарабатывает, как может. Но где у женщин глаза?! Ну выбрала бы себе тридцатилетнего красавца. Уж не знаю, исхитрялась бы как-то обманывать меня, чтобы содержать его, это я понимаю. Но связаться с таким!.. Недоделок, а не мужчина. Берет, наверное, тем, что изображает собачью преданность. Вид потасканный, уже все силы растратил, ублажая сексуальные запросы богатых стервоз… Вон скольких он пробовал околпачить, но те не такие дуры, как моя жена. Тоже, конечно, твари. Мужья их содержат, ни в чем не отказывают, можно подумать, будто они им нужны, старые калоши, но, как говорится, соблюдают приличие в глазах общества. Терпят их. А моя всех превзошла! Надо же, гадюка рогатая, наняла детектива — следить за мной. Замуж ей захотелось за этого мелкого подлеца. Убить ее, суку, мало! — сжал кулаки Уманцев. — А вообще, это мысль! И главное, быстро, без волокиты. И результат оспорить нельзя».
Машина остановилась около дома, охранник, сидевший впереди, вышел и открыл дверцу. Роман глянул на него и сразу не сообразил, что уже приехали, настолько его поглотила мысль об убийстве.
Он не спеша вошел в подъезд, необходимо было взять себя в руки, чтобы жена ничего не заподозрила, тогда с ней легче будет разделаться.
Он хотел сразу пройти в свой кабинет, но на пороге его встретила Ирина. «Надо же, дома сидит!» — раздраженно отметил Уманцев.
— Рома, обедать будешь? — спросила она.
«Как себя держит! Ну и я ей в тон отвечу»:
— Буду.
— Тогда через десять минут выходи в столовую.
«Я тебе яду в суп подолью! — закончил про себя ее фразу Роман и встал, как вкопанный, перед дверью своего кабинета. Настолько сильно перехватило дыхание. — Она же знает, что ни при каком раскладе не получит алмаз. А все равно будет требовать либо продать его, либо распилить. В любом случае, в покое она меня не оставит».
Он вошел в кабинет и сел на диван. От этой мысли его всего передернуло.
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Роман, снимая галстук.
Вошел Константин.
— Папа, меня послали за тобой. Обед на столе.
Константин обошел кабинет, взял с полки фигурку слоника, покрутил ее в руках, кинул взгляд на книжный шкаф и присел на подлокотник кресла.
«Как жизнь моя пролетела, — со щемящей тоскою невольно подумал Роман. — Теперь он, мой сын, в возрасте желаний, возможностей, открытий, стремлений. В возрасте, когда не думают, будешь ли ты еще жив в не столь отдаленном будущем…»
— Папа, какой классный мотоцикл купил отец Сергею, — оживленно начал болтать Костик, съезжая с подлокотника на сиденье.
— Ну вот, я тебя зачем посылала? — заглянула в кабинет Ирина. — Давайте быстро!
Роман встал, что-то ответил сыну, похлопал его по плечу.
«Из всей семейки только Костик пока еще не требовал у меня алмаз. Может, он по-настоящему меня любит?..»
Когда они вошли, за столом уже сидела Елена, злая, насупленная.
«Ну позлись, что без алмаза ты никому не нужна», — с неожиданным злорадством подумал Роман, в первый раз увидев в Елене не дочь, а просто женщину, некрасивую и неприятную ему.
Горничная стала подавать обед. Но потом не вышла, как обычно, а обратилась к Уманцеву:
— Роман Дмитриевич, сегодня утром ко мне подошел какой-то мужчина и стал расспрашивать о вас, вашей семье. Мне это не понравилось, и я отказалась разговаривать с ним. Тогда он стал предлагать мне деньги. Я еле отвязалась от него и то, только потому, что уже подошла к дому и подозвала охранника.
Романа и Ирину неприятно, до саднящего сердце чувства, поразило это известие. Каждый подумал, что это происки другого.
— Спасибо, — поблагодарил Роман горничную.
— Не за что. Просто будьте осторожней. Сейчас такое творится, — покачала она головой.
Уманцев взглянул на Ирину. Та непонимающе пожала плечами.
— Кому могло понадобится собирать о нас сведения? — изображая недоумение, произнес он.
Костик закатился хохотом.
— А это, наверное, какой-нибудь Ленкин ухажер. Ходит, выведывает, сколько за ней приданого можно получить. А ты, папа, за ней ничего не давай, пусть так берут! — выкрикнул он, но, подумав, изменил мнение. — Нет, лучше дай, а то мы от нее не избавимся!
Взгляд Елены заметался по столу в поисках чего-нибудь, чем можно было запустить в брата. Она схватила солонку и бросила в него. Костик увернулся и еще громче расхохотался. Солонка громко стукнула о стену. Ирина прикрикнула на сына, Елена с перекошенным лицом принялась осыпать брата ругательствами, а Роман, опустив голову на руки, громко проговорил:
— Как мне все это надоело!
Но его никто не услышал, и это разозлило его еще больше. «В конце концов, я для них — бог, творец их благополучия. Они должны уважать меня, а не устраивать балаган, когда я обедаю!»
Уманцев ударил ладонью по столу и рявкнул:
— А ну, замолчите!
Домочадцы опешили. После паузы Елена с тихой усмешкой проговорила:
— Ого! Папочка стал подавать голос, к чему бы это?
— А к тому, что если вы еще раз затеете ссору, то выкатитесь из дому. В доме только я имею право повышать голос, понятно?!
Ожидаемого эффекта слова Романа не произвели. Жена, дочь и сын пожали плечами и с презрительным сожалением посмотрели на него.
Роман разозлился до того, что все лицо покрылось красными пятнами. Он не стал обедать и закрылся в кабинете.
«Значит, забота, внимание не ценится, ценится только то, что я могу дать. И я даю без отказа, не задумываясь. Они слишком привыкли брать, вот и обнаглели!»
На ночь Роман остался в кабинете. Ирина подходила к двери, говорила, чтобы перестал дурить.
— Оставьте меня в покое! — злобно выкрикнул он, запустив в дверь попавшейся под руку книгой.
Несколько дней спустя, чтобы задать работу детективу, нанятому женой, Уманцев объявил, что едет по делам в Петербург, а оттуда в Ригу.
Ирине удалось сдержать радостную улыбку. Роман уехал в офис, взяв с собой вещи, чтобы перед дорогой не заезжать домой.
Боясь, что телефон прослушивается, Ирина вышла на улицу и, пройдя квартала два, позвонила по таксофону Ростиславу.
— Кое-кому предстоит большая работа, — сказала она. — Сегодня он едет в Питер. Уверена, не один. Так что интересные фотки нам обеспечены.
Вечером она собрала небольшую дорожную сумку: положила в нее косметичку, несколько платьев, футляр с драгоценностями и, предупредив горничную, что едет к подруге на дачу, ушла.
Она не стала заказывать такси, чтобы за ней не мог проследить нанятый мужем детектив, а воспользовалась метро. Поплутав по переходам с одной станции на другую и, убедившись, что слежки нет, она вышла на улицу и остановила машину.
Решив быть осторожной до конца, Ирина попросила подбросить ее до поселка Елецкий, рассудив, что лучше немного пройтись пешком, чем указать, куда именно она направляется. Когда она вышла из машины, начало темнеть, но это ее не испугало. Надо было всего лишь пройти через поселок и выйти к берегу реки, на котором уже высились особняки фешенебельного дачного городка. Однако ей повезло. На выходе из поселка она посторонилась, чтобы дать проехать машине. Но водитель остановил свой «Фольксваген» и спросил:
— Может, вас подвезти?
Ирина замялась, не узнавая сидевшего за рулем мужчину, а потом кивнула, вспомнив, что видела его несколько раз в городке.
— Не откажусь, — ответила она, подумав, что благодаря этому охрана не будет знать приезжала ли она на дачу. И если кто начнет расспрашивать, охранники ответят, что не видели госпожи Уманцевой.