Александр дождался, когда его фигура скрылась наполовину и пополз в противоположную сторону, затем вскочил и пустился наутек. Он старался не сильно отклониться от стрелки компаса, но видел свое спасение только в чаще леса. Он бежал по полю, опасаясь погони.
В поселке лейтенант вместе с двумя местными жителями сел в уазик и помчался к тому месту, где оставил шофера. Не обнаружив его, лейтенант понял, что тот попросту схитрил и сбежал. Целью его, конечно, был лес. Лейтенант вернулся к машине и поехал по дороге, намереваясь подрезать беглеца.
Александр услышал шум мотора, оглянулся и увидел уазик, который отрезал ему путь к лесу. Он бросился левее. Лейтенант выстрелил вверх, приказывая остановиться. Александр бежал, предпочитая получить пулю, чем оказаться в страшных русских лагерях, о которых был наслышан еще в детстве.
Посадив одного из своих спутников за руль и, приказав, в случае попытки преступника пробраться в лес, преградить ему дорогу, лейтенант вместе с другим добровольным помощником бросился в погоню. Преследователи обходили беглеца с двух сторон.
Кровь стучала в висках, перед глазами все прыгало, Александр бежал из последних сил, стремясь все же добраться до леса. На какое-то мгновение он перестал слышать своих преследователей, и вдруг прямо наперерез ему, непонятно откуда взявшись, бросился высоченный мужчина. Александр метнулся в сторону, пытаясь обойти незнакомца, но тот всей своей тяжестью навалился на него. Владение приемами борьбы не помогло Ильину-Вязигину выбраться из-под этого великана. Он просто придавил Александра, как кот мышь. Поняв, что сопротивление бесполезно, Александр уткнулся лицом в землю и затих. Несколько секунд он слышал густое дыхание своего врага.
— Ты… что ли будешь от Геннадия? — неожиданно спросил он.
— И от Василия, — отплевываясь от земли, пробормотал пораженный Ильин-Вязигин.
— Ну тогда давай вперед! — вскочил мужчина и побежал.
Александр — за ним. Почва становилась все более вязкая, пошли камыши и он увидел озеро.
— Давай! Давай! — поторапливал его незнакомец, толкая в воду. Сам-то он был в высоких охотничьих сапогах, а у Александра от ледяной воды зашлось дыхание.
— Ничего! — хлопнул его по спине мужчина и рассмеялся.
Едва они добрались до лодки, спрятанной в камышах, как увидели лейтенанта со своим помощником. Преследователи тоже бросились к озеру, но остановились в нерешительности. Лейтенант заметил следы и что-то сказал своему спутнику. Тот безнадежно махнул рукой. Они еще немного постояли на берегу, силясь что-то рассмотреть вдали, а потом ушли.
— Тебя звать как? — спросил мужчина Александра.
— Сергеем.
— А я Василий, — хмыкнул он и осторожно стал выводить лодку из камышей. Несколько километров пойдем озером, — объяснял Василий, — потом через лес, а потом опять озером до Эстонии.
— О, Господи!.. — вздохнул Александр и спросил: — А чего это вы на меня набросились?..
— А как бы я тебя остановил? Ты меня как только увидел, сразу шарахнулся в сторону. Не мог же я бежать и кричать: «Ты, что ли, от Геннадия будешь?» А так тихо привалил и узнал, что ты — это ты. Познакомились, одним словом.
— Угу! — потер нывшее от знакомства плечо Александр.
Плыть по озеру тоже было небезопасно. Василий часто отключал мотор и прислушивался, стараясь избежать встречи с патрульным катером. Уже ближе к вечеру он подвел лодку к берегу и сказал:
— Приплыли, выходи!
Очутившись в лесу, Василий расправил плечи и горделиво посмотрел вокруг.
— Мой лес! Я здесь лесником. Каждую тропинку знаю.
Стемнело, и Александр стал спотыкаться через каждый шаг.
— Иди за мной след в след, — посоветовал ему провожатый. — Недалеко уже.
Александр ожидал, что его сегодня же ночью переправят в Эстонию, но Василий остановился посреди леса и сказал:
— Пришли.
Только тогда Александр разглядел, что они стоят перед домом. Василий открыл дверь и вошел, Александр последовал за ним. Внутри все было очень опрятно. Одна комната, главная, была выдержана в старинных русских традициях: длинный стол, скамьи, резной буфет, печь, иконостас. Другая комната служила кабинетом хозяину. А третья была спальней.
— Сейчас баню затоплю, а то ты совсем продрог, — сказал Василий и вышел. Александр без сил повалился на скамью и тут же заснул.
Василий насилу его растолкал.
— Пошли в баню.
— Не могу, — с трудом ворочая языком, промычал Александр и опять провалился в сон. — Что? Что? — забеспокоился он, почувствовав, что его оторвали от скамьи и, взвалив на плечи, понесли.
После бани был ужин и чай. Потом опять сон.
— Вставай, — раздался голос Василия, — завтракать пора.
Александр подскочил, как по команде. Похлопал глазами, оценил обстановку и повалился на кровать.
— Вставай! Все остынет.
Александр поднялся и пошел умываться.
— А хорошо у вас, — запивая бутерброды кофе, сказал он.
— Хорошо! — с удовлетворением согласился Василий. — Да только не всякая женщина захочет разделить жизнь с лесником.
— Значит, надо найти такую, которая бы захотела.
— Поздно искать, — вздохнул он. — Я уже нашел, но не желает она быть лесничихой. — Эх!.. Из-за нее я и подался в проводники. Деньги нужны, чтобы в городе жить. — Василий взял с полки альбом.
— Вот, смотри! — раскрыл он его. — Вот, все из-за нее.
Александр глянул и согласился, что ради такой женщины можно и от королевства отказаться, не то что от лесничества. Глаза синие, волосы пепельные, ноги длинные, затянутые в джинсы.
Василий пояснил:
— Это мы с ней в Хельсинки, в баре. Видишь, мужики глаз от нее оторвать не могут. А это мы в Питере, в Эрмитаже. Я там, признаюсь, больше на нее смотрел, уж так она хороша… — протянул он, потом что-то мурлыкнул и, закрыв глаза, откинулся на подушку. — Так хороша…
Когда начало смеркаться, стали собираться в дорогу. Василий дал Александру плащ с капюшоном и болотные сапоги. Лесом подошли к озеру, сели в лодку и помчались по водной глади. Спустя несколько часов Василий заглушил мотор.
— Пойдем на веслах, граница неподалеку, можно на патруль наткнуться.
Плыли и прислушивались. Останавливались в заводях, потом опять налегали на весла.
— Стой! Кажется, прибыли, — чуть приподнимаясь, сказал Василий. — Точно. Давай к берегу.
— Ну вот, — тихо рассмеялся он, толкнув в плечо Александра, — ты уже в Эстонии. Так что, прощай.
Александр растерянно посмотрел на него:
— А как же я… дальше?
Василий снисходительно покачал головой:
— А как же я дальше? — передразнил Александра. — Тоже мне, мужчина. Да не бойся. Сдам тебя с рук на руки Старому Томасу.
Только тут в дрожащем от ветра свете луны Александр заметил какого-то человека.
День спустя Ильин-Вязигин уже был в таллиннском аэропорту.
Он медленно двигался в очереди к прозрачным кабинкам с надписью «Паспортный контроль». «Главное, это быть абсолютно спокойным. Совершенно спокойным. Не стоит разыгрывать равнодушную усталость, не стоит быть подчеркнуто любезным. Надо быть самым обыкновенным Сергеем Борисовым, который летит в Брюссель по частным делам. В Таллинне он гостил у своего приятеля, а вот теперь направляется в Бельгию… Я — Сергей Борисов…»
Александр остановился перед красной чертой на полу. Следующим у кабинки будет он. Страх, ища выхода, проник в кончики пальцев. Александр разозлился сам на себя. «К черту!» — мысленно сказал он и перешагнул черту. Пограничник взглянул на него, взял паспорт, пробежал глазами по монитору компьютера, опять взглянул на него и сказал так просто, так буднично:
— Пожалуйста.
Александр ответил: «Спасибо» и пошел на посадку. Волнение, конечно, не покидало до взлета. Только в небе он смог себя поздравить с удачно завершившейся авантюрой по возвращению семейных драгоценностей.
В Брюсселе его ждала радостная встреча: слезы, объятия и похвала как истинному мужчине, вернувшему в семью ее достояние. Заглянув в комнату бабушки, Александр посмотрел на портрет Алексея. Ему показалось, что он радуется вместе с ними.
Потом Ильин-Вязигин не замедлил, обратившись к помощи адвокатов, выразить свой протест в связи с закрытием его банковских счетов по просьбе Российского МВД. И был чрезвычайно удивлен, узнав, что он объявлен в розыск. Однако вскоре все «объяснилось». Ильин-Вязигин сам любезно согласился внести ясность в запутанное дело. Оказывается, когда он был в Москве, у него украли бумажник со всеми кредитными картами. В связи с пропажей он обратился в какое-то отделение милиции, там, видно, что-то не так поняли, объявили в розыск его самого, вместо скрывшегося вора… Разбирательство дела тянулось около года и благополучно завершилось. Но после этого Ильин-Вязигин ни разу не бывал в России.
ГЛАВА 15
Злоба душила Елену не хуже рогатой гадюки. Она не могла отогнать от себя мысль, что поступила малодушно, глупо. «Надо было как-то дать понять Приступову, что со мной не все в порядке… подмигнуть, скривить рот, сдвинуть брови, ведь мое лицо не было видно Ильину-Вязигину. Даже выскочить в коридор, успела бы!.. Нет, оцепенела, как полная идиотка. Надо было…» И вот это «надо было» изводило Елену с утра до ночи.
В офисе ее отвлекали дела, но едва появлялась свободная минутка, как все, что произошло в тот вечер в кабинете, опять начинало прокручиваться в ее мозгу. И не было сил избавиться от этого бесконечного «кино» с одними и теми же действующими лицами. Елена замучила и Турова, и Приступова настоятельными просьбами найти и схватить Ильина-Вязигина.
— Это поразительное невезение, — жаловалась она. — Пропал алмаз и следом драгоценности. Я разорена!
— Ну, до разорения, Елена Романовна, еще далеко, — шутливо успокаивал ее Приступов. — Не стоит сгущать краски. Все, что в моих силах, я сделаю. Надо было не поддаваться панике! Тогда бы Ильин-Вязигин уже сидел в изоляторе.
Елена ломала руки и тихо выла от ярости.
Турову самому хотелось завершить хотя бы одно дело о пропаже. Как-то под вечер он зашел в офис к Приступову. Валерий заварил кофе, сделал бутерброды и они сели поговорить.