Греческий архипелаг
На следующий день, 12 февраля, на рассвете «Наутилус» выплыл на поверхность. Я кинулся на палубу. На севере, в трех милях, обозначался неясный силуэт древнего Пелузиума. Подземный поток перенес нас из одного моря в другое. В Средиземное море мы пронеслись по течению, по пологому спуску, но вернуться в Красное море против течения было невозм ожно.
Пока я об этом рассуждал, на платформе появились Нед Ленд и Консейль.
Было уже около семи часов. Они, по-видимому, всю ночь спокойно проспали.
— Ну что ж, профессор, где же ваше хваленое Средиземное море? — шутливо спросил канадец.
— Мы плывем по нему, Нед.
— О! — сказал Консейль. — С позволения их чести, мы в одну ночь, в несколько минут перешли непереходимый Суэцкий перешеек?
— Я этому не верю! — вскричал канадец.
— Напрасно не верите, Нед, — сказал я. — Посмотрите, этот низкий берег, что виднеется на юге, — это египетский берег.
— Поберегите свои басни для других, профессор, — перебил меня Нед Ленд.
— Да ведь их честь прямо вам говорит, Нед, что это египетский берег, — сказал Консейль. — Как вы можете не верить? — Смею вас заверить, Нед, — сказал я, — что я видел собственными глазами, как мы пролетели через туннель. Капитан Немо сам управлял «Наутилусом» во время этого перехода, и я был вместе с ним в штурвальной рубке.
— Слышите, Нед? — сказал Консейль.
— Вы такой зоркий, Нед, — продолжал я, — так что посмотрите хорошенько — и увидите сами гавань Порт-Саида, вон она!
Канадец начал пристально вглядываться в указанном направлении.
— Ваша правда, профессор, — сказал он, — и ваш капитан — мастер! Мы точно в Средиземном море. Ну и отлично! Теперь, если вам угодно, надо потолковать о наших делах, только так, чтобы никто не подслушал.
Я очень хорошо понимал, куда клонит канадец, и решил, что во всяком случае будет лучше, если он выскажется. Мы пошли и сели около прожектора, где нас не так захлестывало волной.
— Ну, Нед, мы слушаем, — сказал я. — Что скажете хорошего?
— А вот что я скажу: мы в Европе, и теперь надо ковать железо, пока оно горячо! Откладывать нечего: вдруг капитан Немо опять повернет куда-нибудь к черту на кулички! Надо бежать!
Меня, признаюсь, всегда смущали подобные речи. Я нисколько не желал стеснять товарищей в их действиях, но в то же самое время мне было бы тяжело расстаться с капитаном Немо. Благодаря капитану, благодаря его чудесному подводному кораблю я каждый день мог изучать морские бездны и писать свою книгу. Где и когда мне представится еще случай наблюдать чудеса, скрытые в океане? Нигде, никогда! Я не хотел покидать «Наутилус», не завершив свои океанологические исследования.
— Нед, скажите мне откровенно, вы очень скучаете на борту «Наутилуса»? Вы очень жалеете, что судьба бросила вас в руки капитана Немо?
Канадец промолчал несколько минут. Потом, скрестив руки на груди, проговорил:
— Откровенно говоря, я не жалею, что совершил подводное путешествие. Оно занятно, слов нет. Да ведь всему есть конец. Ну покатались, и довольно. Пора этому подводному плаванью кончиться!
— Оно кончится, Нед.
— Где и когда?
— Где? Я не знаю где. Когда? Я не могу сказать. То есть я предполагаю, что оно окончится тогда, когда мы осмотрим все и они откроют нам свои тайны. Все, что имеет начало, имеет и конец, Ленд. Это давно всем известно!
— Я, с позволения их чести, тоже так думаю, — сказал Консейль. — И еще я думаю…
— Что, Консейль? Чего вы запинаетесь?
— А то, что капитан Немо повозит-повозит нас по всем морям, а потом и отпустит нас на свободу…
— Отпустит? — вскрикнул канадец. — Как бы не так! Даст свободу? Вышвырнет…
— Постойте, Ленд, постойте! — возразил я. — Капитана Немо нам бояться нечего, это правда, но я не согласен, однако, с Консейлем: вряд ли он нас отпустит. Мы нечаянно завладели его тайной — тайной для него очень важной, и хотя капитан Немо отличный человек, но все-таки не допустит, чтобы мы рассказали всему свету о его «Наутилусе».
— Так чего вы ждете? На что надеетесь? — спросил канадец.
— Надеюсь, что обстоятельства будут благоприятнее, и тогда мы ими воспользуемся. Что теперь невозможно, станет возможным через шесть месяцев.
— Через шесть месяцев! — вскрикнул Нед Ленд. — А где мы будем через шесть месяцев?
— Может, здесь, может, в Китае, Нед. Вы же знаете «Наутилус». Он проносится по океанам, как быстрокрылая ласточка по воздуху или как скорый поезд по рельсам. Он не боится появляться и в европейских морях. Очень может быть, что он пристанет к берегам Франции, Англии или Америки, — тогда нам будет гораздо легче бежать, чем теперь.
— Профессор, в ваших доводах нет здравого смысла. Вы все говорите: «Мы будем там, мы будем здесь!» А я говорю:
«Мы сейчас здесь, и надо бежать отсюда!»
Я не знал, что ему ответить. Доводы Неда Ленда были логичны, и я почувствовал себя побежденным.
— Послушайте, профессор, — продолжал он, — ответите вы мне прямо, по совести?
— Отвечу, Нед!
— Если бы капитан Немо сегодня сказал вам: «Вы свободны! Идите себе на все четыре стороны», вы бы рады были?
Приняли бы его предложение?
— Не знаю, Нед.
— А если бы он прибавил, что вот сегодня он это вам разрешает, а завтра уже не позволит?
Я промолчал.
— А что думает Консейль? — спросил канадец.
— Консейль никак не думает, — спокойно ответил достойный Консейль. — Ему это все равно. Он холост. Ни жена, ни дети не ждут его на родине. Он служит их чести, он думает, как их честь, говорит, как их честь, и, к великому его сожалению, у него нет права голоса. Значит, только двое будут спорить — Нед Ленд и их честь, а Консейль будет только слушать.
Я невольно улыбнулся, слушая речь Консейля, а Нед Ленд был доволен, что ему придется воевать не с двумя, а с одним противником.
— Ну, ладно, — сказал Нед Ленд. — Если Консейль отказывается участвовать в споре, то решать надо нам с вами, профессор. Вы слышали, что я сказал, так давайте ответ!
— Вот мой ответ, Нед: вы говорили основательно, а я нет. Капитан Немо нас не отпустит, на это смешно и рассчитывать. На его месте любой осторожный и рассудительный человек никогда не решится дать нам свободу. Из этого следует, что надо воспользоваться первым удобным случаем и бежать с «Наутилуса».
— Умные речи приятно и слушать! — сказал Нед Ленд.
— Только я вот что прибавлю, Нед: надо выждать действительно благоприятный момент. Если побег не удастся сразу, так не удастся совсем. Капитан Немо никогда нам этого не простит.
— Все это справедливо, — отвечал канадец, — только ведь осторожность надо все равно соблюдать, как теперь, так и через два года. Значит, при первом удобном случае надо бежать.
— Хорошо. А что вы подразумеваете под удобным случаем, Нед?
— А вот будет темная ночь, да «Наутилус» подойдет поближе к какому-нибудь европейскому берегу.
— Так вы думаете пуститься вплавь?
— Да, если только мы будем близко от берега и если «Наутилус» будет на поверхности моря.
— А если мы будем далеко от берега и «Наутилус» будет держаться под водой?
— Ну так я попробую стащить шлюпку. Я знаю, как ею управлять. Мы проберемся внутрь, отвинтим затворы и благополучно выплывем на поверхность.
— Отлично, Нед! Подстерегайте такой случай, только помните, что при неудаче нам придется плохо.
— Я этого не забуду, профессор.
— Теперь, Нед, хотите я вам скажу, что я думаю насчет вашего плана?
— Скажите, профессор.
— Я думаю, что такого удобного случая не представится.
— Почему?
— А потому, что капитан Немо очень хорошо понимает, что мы желаем на волю, и у европейских берегов будет нас стеречь.
— Я, с позволения их чести, тоже так думаю, — сказал Консейль.
— Увидим, увидим! — сказал Нед Ленд.
— А теперь, Нед, мы больше об этом говорить не будем, — сказал я. — Когда будете готовы, вы нас предупредите, и мы за вами последуем. Я полагаюсь на вас.
Этим разговор и окончился.
К великому огорчению канадца, я, кажется, был прав. Капитан Немо держался почти все время под водой и близко к берегу не подходил. «Наутилус» или немного всплывал на поверхность, или погружался очень глубоко, между Греческим архипелагом и Малой Азией; мы, опускаясь на две тысячи метров, не достигали дна.
Я так и не увидел остров Карпатос, один из группы островов Южные Спорады. В утешение капитан Немо, указав пальцем на какую-то точку на карте, продекламировал мне стих Виргилия:
Est in Carpathio Neptuni gurgite vates
Coeruleus Proteus…[10]
А мне очень хотелось посмотреть на этот легендарный остров — местопребывание Протея, старого пастуха Нептуновых стад. Теперь остров называется Скарпанто, он лежит между Родосом и Критом. К сожалению, я видел сквозь иллюминаторы «Наутилуса» только его гранитное основание!
На следующий день, 14 февраля, я хотел посвятить несколько часов изучению рыб архипелага, но по неизвестной мне причине иллюминаторы были герметически закрыты. Я определил, что «Наутилус» направляется к старинному острову Крит.
В то время как я отплывал на «Аврааме Линкольне», я слышал, что этот остров восстал против турецкого деспотизма. Но что было дальше, продолжалось восстание или окончилось, я не знал. Несколько раз я хотел спросить об этом у капитана Немо, но откуда же знать ему подобные вещи? Капитан Немо давно разорвал все связи с землей.
Как-то вечером я встретился с капитаном в салоне. Он казался мрачным и озабоченным. Приказав открыть иллюминаторы, капитан ходил между ними и пристально вглядывался в водную массу.
«Что это он так вглядывается? — думал я. — Хотел бы я знать!»
Я не стал гадать и в свое удовольствие принялся наблюдать за рыбами, проносившимися мимо.
Я заметил бычков-афизов, упоминаемых Аристотелем и известных в просторечии под названием морских вьюнов, которые преимущественно встречаются в соленых водах близ дельты Нила. Среди них были пагры, или серебристые караси. Египтяне причисляли этих фосфоресцирующих рыб к священным животным, появление их в водах Нила предвещало разлив реки и хороший урожай. Я видел хейлин длиной тридцать сантиметров. Это костистые рыбы с прозрачной чешуей синеватого цвета с красными пятнами, они большие любители морских водорослей и потому сами чрезвычайно вкусны; их оч