Она уже отходила от машины.
– Просто замечательно. Я тебе завтра позвоню, скажу, когда тебе приехать домой.
– А может, попросишь Лондон выбежать на минутку, чтобы поздороваться?
– Нельзя, – отрезала она. – Занятие уже началось.
Она скрылась в дверях студии, не добавив ни слова, а я подумал, что по сравнению со мной морские львы в цирке – счастливчики.
Им хотя бы достаются подачки.
К Мардж я вернулся не сразу. Я был раздражен поведением Вивиан. Кофеин, подумал я, мне нужен кофеин. И припарковался у кофейни рядом со студией. Вивиан, конечно, предпочла бы, чтобы я заглянул в другое место – лишь бы не дать Лондон ни единого шанса повидаться со мной! Но в кои-то веки я сказал себе: мне плевать. Пусть злится сколько угодно, я буду только рад.
Возможно, размышлял я, это и есть первый шаг на моем пути к тому, чтобы перестать зависеть от одобрения Вивиан. Ведь Мардж права, она точно определила, почему я помчался в студию со всех ног: даже после вчерашнего обеда я старался выслужиться не перед Лондон, а перед Вивиан. В итоге благодаря поведению Вивиан мне стало проще не желать ее одобрения – зачем надрываться, если задача невыполнима? И даже если Вивиан вздумает похвалить меня, вряд ли это что-нибудь изменит.
Я вошел в кофейню, соображая, исправит ли этот первый шаг досадный изъян моего характера, как вдруг услышал, что кто-то зовет меня по имени.
– Расс?
Я увидел, как из-за столика с разложенной газетой и стаканом чая мне машет Эмили. Ее роскошные волосы завивались от влажного зноя. В футболке с глубоким вырезом, заправленной в потертые джинсовые шорты, и сандалиях она сияла естественной красотой. При виде Эмили мое раздражение улетучилось, я вдруг понял, что именно ее мне хотелось увидеть, хотя до сих пор я и не осознавал этого.
– А, привет, Эмили! – Не сдержавшись, я широко улыбнулся. Вместо того чтобы встать в очередь, я на автопилоте шагнул к ее столику. – Сколько лет, сколько зим! Ну, как ты?
– Хорошо. – Она искренне улыбнулась. – Последние несколько недель сбиваюсь с ног, столько всего навалилось.
На меня тоже, мысленно откликнулся я.
– Много дел?
– Надо было закончить несколько работ для галереи, да еще Дэвид приехал. А с этим у меня всегда прибавляется хлопот.
– Да, ты говорила, что он приезжает. Долго он еще пробудет здесь?
– Это его последние выходные. Во вторник вылетает обратно в Сидней.
Я обратил внимание, как играет свет в ее ореховых глазах, и вдруг почувствовал себя так, будто вернулся в прошлое. Я кивнул в сторону прилавка и заговорил прежде, чем успел опомниться:
– Не подождешь еще несколько минут? Я хотел взять чаю со льдом.
– Подожду. Чай с малиной у них изумительный.
Я дождался своей очереди, сделал заказ, последовав совету Эмили, и, когда чай был готов, сел за ее столик. Она как раз складывала газету.
– Есть что-нибудь интересное?
– Ничего хорошего. Все та же песня. Жаль, я бы для разнообразия почитала о чем-нибудь приятном.
– Для этого у них есть спортивный раздел.
– Да. Но это в том случае, если выигрывает команда, за которую болеешь, верно?
– Когда они проигрывают, я эти страницы пропускаю.
Шутка не удалась, но Эмили все же засмеялась, и я был этому рад.
– Ну а у тебя как дела? – спросила она. – Целую вечность тебя не видела.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Ты снял те ролики, о которых говорил? Для адвоката?
– Снял. Сейчас они у монтажера, и один из них, надеюсь, пустят в эфир недели через две. На следующей неделе снимаю очередной ролик для него же. А еще заключил контракт с одним пластическим хирургом.
– Хороший специалист? Вдруг мне понадобятся его услуги.
– Надеюсь, хороший. Но его услуги тебе точно не понадобятся.
– Спасибо, пусть это и неправда. Поздравляю с новым клиентом! Ты зря тревожился. Я рада, что все сложилось.
– Расслабляться рано, мне нужны еще клиенты. Но, кажется, я на верном пути.
– И, если не ошибаюсь, сбросил несколько фунтов.
– Пятнадцать.
– А намеренно похудел? Мне казалось, с весом у тебя и так все было в порядке.
Я невольно сравнил ее слова с реакцией Вивиан, не упустившей возможности указать на мои недостатки.
– У меня все еще есть несколько лишних фунтов. Опять занялся бегом, отжиманиями и прочим.
– Молодец. Можешь мне поверить, ты не зря тратишь время. Выглядишь отлично.
– Ты тоже, – не остался в долгу я. – Так… чем ты сейчас занята? Говоришь, заканчивала несколько работ для галереи?
– Работаю без передышки. По какой-то причине буквально все мои картины из галереи были распроданы в прошлом месяце всего за несколько дней. Разным покупателям из разных штатов. Не знаю, почему. Может, это как-то связано с фазами луны или еще с чем-нибудь, но хозяин галереи узнавал, нет ли у меня других работ для выставки. Долго рассказывать, но если в двух словах, у меня было несколько почти законченных картин, и я решила попытаться завершить их в срочном порядке. Сделала восемь, а остальные… в общем, с ними все оказалось не так просто. Я потратила уйму времени – вносила мелкие поправки, меняла технику. Они словно пытаются мне подсказать, что еще с ними надо сделать, как надо их закончить, а я почему-то никак не могу их расслышать.
– Говорят, сейчас отличные слуховые аппараты.
– Правда? – Она изобразила удивление. – Не знала. Пожалуй, стоит попробовать.
– Больше ничего не могу посоветовать. Я же не художник.
Она засмеялась.
– Как Лондон? Бодхи не мог дождаться, когда увидится с ней. Кажется, он в нее влюбился, но для этого он еще слишком мал.
Проще всего было соврать, сказать что-нибудь бессмысленное, но я смотрел в глаза Эмили и не хотел этого делать.
– Вообще-то я понятия не имею, как она сегодня. Она провела утро вместе с Вивиан.
– Тогда что же ты здесь делаешь?
– Вивиан забыла взять с собой вазу, которую Лондон должна была расписывать на занятии. Пришлось привезти ее.
– Ах, да, – кивнула Эмили. – Я услышала про эти вазы сразу же, как только приехала сюда сегодня. На прошлой неделе мы пропустили занятие, так что, видимо, Бодхи сейчас лепит вазу. Он в студии с Дэвидом, сегодня они проводят время вдвоем.
– Тогда я, пожалуй, спрошу, что здесь делаешь ты.
– Я привезла Бодхи, а Дэвид встретил нас здесь. С тех пор, как приехал, он живет в одном из отелей, где посетители останавливаются надолго. Его там все устраивает, а Бодхи не может спать в незнакомой обстановке, поэтому каждый вечер возвращается домой. Пока Дэвид в городе, мы только и делаем, что ездим туда-сюда. Но есть и плюсы: Дэвид проводит с сыном почти все время, а у меня есть возможность поработать. Видимо, Дэвид хочет, чтобы у Бодхи с ним было связано как можно больше воспоминаний. Вот, к примеру, сегодня после студии они идут на картинг.
– Но ведь это же хорошо, разве нет?
– Конечно, – отозвалась она с меньшим энтузиазмом, чем я ожидал. – Дэвид не понимает одного: когда он снова уедет, Бодхи будет гораздо тяжелее. Он только начал свыкаться с мыслью, что отец не всегда рядом, а теперь мне снова придется помогать ему адаптироваться к новым условиям.
– А ты не пыталась объяснить это Дэвиду?
– Но как? Да, он не годится мне в мужья, однако он замечательный отец. И неплохой человек. Благодаря ему мы смогли остаться в прежнем доме, Бодхи пошел в приличную школу. При разводе он был более чем щедр.
Услышав от нее слово «развод», я вспомнил о разговоре с Вивиан за обедом и поморщился.
– Извини, – спохватилась Эмили. – Вообще-то я стараюсь как можно реже упоминать о Дэвиде. Но его имя проскальзывает у меня в каждом разговоре.
– Не в Дэвиде дело. – Я обхватил свой стакан чая со льдом обеими руками. – Вивиан ушла от меня.
Эмили приоткрыла рот от удивления.
– Боже мой! – наконец выдохнула она. – Какой ужас… Даже не знаю, что сказать.
– А что тут скажешь?
– А ты уверен, что она не хочет просто пожить какое-то время врозь? Разъехаться ненадолго?
– Вряд ли. Вчера за обедом она сказала, что мы разводимся. Вивиан хочет, чтобы завтра вечером мы обо всем сказали Лондон.
– Но что случилось? Ты извини, что я спрашиваю. Можешь не отвечать.
– Она влюбилась в своего босса, Уолтера Спаннермена. И теперь живет в Атланте.
– Вот оно что…
И это еще мягко сказано.
– Да.
– Как ты?
– Нормально, но не всегда…
Она кивнула, ее лицо смягчилось.
– Я понимаю, о чем ты. Когда же все это произошло? Еще раз повторю: если не хочешь, можешь не отвечать.
Я задумался, потом сделал глоток чаю. Несмотря на беспрестанные разговоры о случившемся с Мардж и Лиз, я по-прежнему ощущал потребность излить душу. Сам не знаю, почему, – может, потому что все люди справляются с бедой по-разному, и мой способ заключался в разговорах. В повторах. Вопросах. Жалобах. И снова по кругу… Мардж терпеливо выслушивала меня с тех самых пор, как ушла Вивиан, но мне всякий раз было неловко отнимать у сестры время. Как и у Лиз. Но остановиться я не мог: неотступное желание выплеснуть эмоции было сильнее меня.
– Я хотел бы рассказать тебе все, но даже не знаю, с чего начать, – признался я и уставился в окно. Эмили наклонилась в мою сторону.
– У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? – спросила она.
– Никаких.
– Хочешь прогуляться?
– Прогулка была бы кстати.
Я ехал за Эмили, хотя и не знал, куда она направляется, разве что понимал, что куда-то в сторону своего дома. Спустя некоторое время она свернула на дорогу, которая привела к частному загородному клубу, где членские взносы выходили за пределы моих возможностей. Она остановила машину в тени неподалеку от поля для гольфа, я припарковался рядом.
– Это место подойдет?
– Поле для гольфа?
– В самый раз для прогулок. Я приезжаю сюда три или четыре раза в неделю. Обычно по утрам.
– Насколько я понимаю, ты состоишь в этом клубе.