Ее шутливые слова перенесли меня в прошлое, к нашему первому разговору, и я сразу вспомнил, как нервничал тогда.
– Повести машину? – предложил я.
– Только если не хочешь взять на себя раздачу угощения. А это значит, что каждые несколько минут придется доставать еду и передавать назад, нашим пассажирам.
Я вспомнил слова отца о наших семейных поездках.
– Нет уж. Лучше я за руль.
Мы еще не успели выехать из нашего района, как Бодхи спросил, можно ли им посмотреть третий «Мадагаскар».
– Подожди хотя бы, когда мы доедем до шоссе, – ответила Эмили.
– А пожевать что-нибудь можно? – спросил Бодхи.
– Ты же только что позавтракал.
– Я есть хочу.
– Что тебе дать?
– «Золотую рыбку»! – потребовал Бодхи.
Вивиан категорически запрещала держать в доме подобные лакомства. А во времена моего детства мы грызли их постоянно.
– А что такое «золотая рыбка»? – поинтересовалась Лондон.
– Сырный крекер в виде рыбки, – объяснила Эмили. – Очень вкусный.
– А мне можно попробовать, папа?
Я бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида. Интересно, как Лондон воспринимает то, что рядом со мной спереди сидит Эмили, а не мама, и имеет ли это для нее хоть какое-то значение?
– Конечно, можно.
Поездка пролетела незаметно. Дети были увлечены фильмом, но поскольку сидели они совсем рядом, в разговоре мы остерегались упоминать Вивиан и Дэвида. И не затрагивали наше общее прошлое. Вместо этого я рассказывал, чем занимаюсь на работе, а Эмили – о своих картинах, о том, что в середине ноября у нее выставка, а значит, дел будет больше, чем обычно. Потом речь зашла о наших родных, мы болтали и смеялись, словно никогда и не расставались.
Но несмотря на всю непринужденность, эта поездка воспринималась как нечто новое и немного странное. Не свидание, но все же то, чего я даже представить себе не мог еще несколько месяцев назад. И хотя я предвидел угрызения совести, но так и не почувствовал их. Глядя на Эмили, я не понимал, как Дэвид мог сглупить и потерять ее.
И само собой, терялся в догадках, как и сам мог так сглупить.
– Надолго их не хватит, – предсказала Эмили вскоре после приезда в зоопарк. Как только мы припарковались, дети проделали путь от стоянки до кассы бегом, потом понеслись к фонтану, затем – в сувенирную лавку. Я с гордостью отметил, что Лондон, видимо, унаследовала мои спортивные гены, потому что не отставала от своего друга ни на шаг. Лондон и Бодхи изучали витрину, ожидая, когда мы их наконец догоним.
– Даже смотреть на них и то утомительно.
– А ты успел пробежаться сегодня утром?
– Да, выходил, но ненадолго. Мили четыре пробежал.
– Ты молодец, а моей единственной физической нагрузкой за весь день будут блуждания по зоопарку.
– Как же тебе удается поддерживать форму?
– Танцами на пилоне, – ответила она. Увидев мое ошарашенное лицо, рассмеялась.
– Тебе наверняка понравилось бы. – Она толкнула меня в плечо. – Глупый, я же шучу. Но видел бы ты свое лицо сейчас! Это бесподобно. А вообще я стараюсь ходить в тренажерный зал хотя бы пару раз в неделю. Но мне повезло с генами, к тому же я слежу за своим питанием. Это проще, чем постоянно заниматься спортом.
– Для тебя – может быть, а я люблю поесть.
Едва мы вошли в лавку, Лондон кинулась ко мне.
– Папа, смотри, бабочкины крылышки! – закричала она, указывая на пару кружевных полупрозрачных крыльев, как раз ей по размеру.
– Очень красивые.
– А можно, мы их купим? Если я вдруг буду бабочкой на танцах?
– Даже не знаю, детка… – замялся я.
– Ну пожалуйста! Они такие красивые! И даже если бабочкой на танцах я не буду, я смогу надеть их прямо сегодня, и тогда зверям будет весело. А дома я покажу их Мистеру и Миссис Крапинке.
Насчет зверей я сомневался, но, взглянув на этикетку, увидел, что цена вовсе не заоблачная.
– Ты правда хочешь сегодня надеть их?
– Да! – Она запрыгала от нетерпения. – А Бодхи хочет крылья как у стрекозы.
Я почувствовал взгляд Эмили и повернулся к ней.
– Если они убегут, так их будет легче рассмотреть в толпе, – заметила она.
– Ладно, – сдался я, – но только крылья – и больше ничего, договорились?
– И только после того, как намажетесь кремом от солнца, – добавила Эмили.
В отличие от меня, она не забыла прихватить его.
Я расплатился и помог Лондон надеть крылья, а Эмили помогла Бодхи. Потом она густо намазала их кремом, и дети убежали, раскинув руки.
Зоопарк делился на две большие зоны – «Северная Америка» и «Африка». Сначала мы отправились в «Северную Америку», бродили по дорожкам между вольерами, восхищались всеми животными – от обыкновенных тюленей и сапсанов до аллигаторов, ондатр, бобров, пумы и даже черного медведя. Дети подбегали к вольерам раньше, чем мы, и к тому времени, как мы с Эмили догоняли их, им уже не терпелось идти дальше. К счастью, посетителей в зоопарке было немного, несмотря на чудесную погоду. Жара спала, впервые за несколько месяцев влажность снизилась до нормальной. Но это не помешало детям то и дело клянчить фруктовый лед на палочке и газировку.
– А как дела у Лиама? – спросил я Эмили. – Уже десять лет ничего о нем не слышал. Знаю только, что он работал юристом где-то в Эшвилле и женился уже во второй раз.
– Работает он все там же, – ответила она, – а его второй брак распался так же быстро, как и первый.
– Она ведь тоже была официанткой в баре, верно? Когда они только познакомились?
– У него свои пристрастия, – с улыбкой объяснила Эмили. – Это очевидно.
– Когда ты в последний раз с ним общалась?
– Месяцев семь или восемь назад. Он узнал, что я развелась, и пригласил меня на свидание.
– Это он был одним из тех парней, кому во второй раз ты отказала?
– Лиам? Господи, нет, конечно! Да, мы знаем друг друга с детства, но понимаешь, он всегда казался мне слишком самовлюбленным и эгоистичным. В студенческие годы мы держались вместе скорее в силу привычки, чем из-за дружеских чувств. «В силу привычки» – это значит, что он являлся ко мне минимум раз в семестр, обычно выпившим.
– А я не мог понять, почему ты его терпишь… – признался я.
– Потому что наши родители дружили и жили мы друг напротив друга, через улицу. Мой отец думал, что он далеко пойдет, но, слава богу, мама мигом его раскусила. Словом, мы общались просто потому, что он всегда был рядом. В кампусе, дома. В то время я еще не научилась отсекать лишнее. В том числе и людей, даже когда они оказывались подлецами.
– Но если бы не он, мы бы не встретились.
Она задумчиво улыбнулась.
– Помнишь, как ты пригласил меня на танец? На той свадьбе?
– Помню. – Мне понадобилось больше часа, чтобы набраться смелости. К тому времени Лиам уже переключился на женщину, которая позднее стала его первой женой.
– Ты меня боялся, – с понимающей улыбкой добавила Эмили.
Я остро ощущал ее близость; впереди нас шагали Лондон и Бодхи, и у меня в памяти всплыла книжка, которую я читал Лондон на ночь. Мы шли парами, как в книжке, потому что никто не должен быть одиноким.
– Я не боялся, – объяснил я, – скорее стеснялся, потому что ты заметила, как я пялился на тебя, пока ты завязывала мне бабочку.
– Ой, перестань! Я была впечатлена, и ты это прекрасно знаешь. Мы ведь об этом уже говорили, и я расспрашивала Лиама о тебе, помнишь? А он сказал, что ты слишком занудный. И несимпатичный. И небогатый. А потом снова начал клеиться ко мне.
Я засмеялся.
– Теперь вспомнил.
– А ты поддерживаешь связь с друзьями по университету? – Она прищурилась, словно пытаясь вспомнить кого-то. – Когда мы были вместе, мы регулярно виделись с твоими одногруппниками.
– Вообще-то уже нет, – ответил я. – Как только я женился и родилась Лондон, растерял все контакты. А ты?
– У меня еще есть несколько студенческих друзей и подруг детства. Мы все так же собираемся и болтаем, но не так часто, как хотелось бы. Наша жизнь стала другой.
Я разглядел легкую россыпь веснушек у нее на щеках и на носу, заметную разве что под прямыми лучами осеннего солнца. Пятнадцать лет назад я не обращал на них внимания, они оказались еще одной неожиданной особенностью прежде такой знакомой Эмили. У меня мелькнула мысль: что подумала бы Вивиан, увидев нас с Эмили вдвоем?
Внезапно вся ситуация показалась мне нереальной: я с Эмили и детьми в зоопарке, Вивиан в объятиях Спаннермена где-то в другом месте. Как это получилось? Где моя жизнь сделала крутой поворот на сто восемьдесят градусов?
Прикосновение Эмили вывело меня из раздумий.
– Все хорошо? – Она вгляделась в мое лицо. – Ты отключился на секунду.
– Да, извини. – Я попытался улыбнуться. – До меня порой доходит… как все это странно и необъяснимо.
Некоторое время она молчала, убрав руку.
– Так будет еще не раз, – тихо предупредила она. – Если можешь, не сопротивляйся: просто принимай то, что приходит, и то, что остается с тобой. А то, что уходит, просто отпускай.
– Пока что это выше моих сил.
– Ключевые слова – «пока что». Со временем научишься.
Тоска по Вивиан вновь вспыхнула, но вскоре утихла. Это был уже не мощный апперкот, а удар по касательной, и я понял, что этим обязан Эмили. Будь у меня выбор, я предпочел бы провести день с понимающим и способным смеяться над нашими шутками другом, а не с женой, которая меня презирает.
– Давно со мной такого не было, – заговорила Эмили и, заметив вопросительное выражение моего лица, пояснила: – Я имею в виду то, что давно нигде не бывала с другом-мужчиной… в последний раз – еще до Дэвида. А может, еще до того, как мы с тобой стали встречаться. Интересно, почему?
– Просто мы были семейными людьми.
– Но я знаю других семейных людей, у которых есть друзья противоположного пола.
– Я и не говорю, что это запрещено, – уточнил я. – Просто положение может стать щекотливым, и, наверное, многие это понимают. Против человеческой натуры не пойдешь, а если вспомнить, какой нелегкой порой бывает жизнь в браке, меньше всего супругам нужна привлекательная альтернатива. Поведение одной из сторон при этом выглядит некрасиво.