– До какого «такого»?
– Жить в вечном страхе.
– У мамы есть на то причины, – напомнила Мардж. – Рак выкосил всю ее семью. Неужели ты никогда об этом не задумывался?
– На это у меня не было времени.
– А мне случалось, – сказала Мардж. – Не то чтобы я постоянно беспокоюсь, просто вспоминаю время от времени. Но мне все время кажется, если у отца обнаружится рак, здоровые клетки разозлятся, похлопают больные по плечу, а когда те обернутся, выбьют из них всю дурь. – Солнце заиграло на улыбающемся лице Мардж, подчеркнув заострившиеся скулы.
– Кстати, отлично выглядишь, – отметил я. – Ты похудела.
– Спасибо, что наконец заметил. – Она, довольная, приосанилась. – Вчера ты об этом ни слова не сказал.
– А вот теперь обратил внимание. Сидишь на диете?
– Разумеется. Я же в отпуск еду, а на пляже девушкам полагается выглядеть безупречно. И потом, с тех пор, как ты начал бегать по утрам, ты выглядишь лучше меня – разве я могла стерпеть такое?
Я закатил глаза и повернулся к Лиз.
– А как у тебя дела? Мардж говорила, тебя завалили работой.
– Да, заменяю второго психолога, который в отпуске. И все время мечтаю, как мы наконец уедем в Коста-Рику. Даже опробовала несколько латиноамериканских рецептов, но Мардж отказалась есть мои кулинарные шедевры – там же сплошные углеводы! Сколько ни твержу ей, что в Коста-Рике меньше людей с избыточным весом, чем в США, – все напрасно.
– Просто я себя знаю, – объяснила Мардж. – Хорошо еще, что из-за болезни аппетит у меня почти начисто пропал… Есть тема поинтересней: ты сегодня виделся с прекрасной Эмили в студии?
Я демонстративно отвернулся к Лиз.
– Знаешь, что мне в тебе нравится?
– Что?
– Ты не лезешь в мою личную жизнь при каждом нашем разговоре.
– А ей и незачем лезть, – вмешалась Мардж. – Обычно ты сам выкладываешь все, что думаешь и чувствуешь. Даже расспрашивать не приходится.
Мардж, пожалуй, права, но все-таки… Я вздохнул.
– Я не только виделся с ней сегодня – вчера мы вместе ездили в океанариум. С детьми. Мы друзья, вот и все.
– И ты, конечно, даже не обращаешь внимания на то, какая она симпатичная.
Лиз рассмеялась.
– Как бы там ни было, я рада за тебя, Расс. В последнее время тебе, по-моему, заметно полегчало.
– Да, – к своему удивлению, согласился я. – Так и есть.
Я попросил Вивиан перезвонить мне после разговора с Лондон по видеосвязи, чтобы обсудить предстоящий день рождения нашей дочери. Она перезвонила, но ее тон был заметно холоднее, чем в предыдущие выходные.
– Я уже все организовала, – объявила она. – Взяла в прокате замок-батут, чтобы поставить за домом, договорилась с банкетной службой и заказала торт с Барби. И разослала приглашения по электронной почте.
– Ну… что ж… – Ее холодность застала меня врасплох. – А когда начинаем праздновать?
– В два.
И все. По-моему, она нарочно старалась поставить меня в неловкое положение.
– Ладно, – медленно произнес я. – Ты, наверное, уже отправила приглашения моим родителям, Мардж и Лиз, но я на всякий случай поговорю с ними. – Она по-прежнему молчала, и я продолжил: – Ты опять займешь комнату для гостей, да?
– Да, Расс. Я останусь в комнате для гостей. Об этом мы уже говорили.
– Просто хотел убедиться, – успел сказать я, прежде чем она оборвала разговор.
Я испустил протяжный вздох. Несмотря на недавнее перемирие, ситуация опять стала непредсказуемой.
Глава 22Глаз бури
В детстве я очень любил грозы.
Мардж считала, что я сдвинулся на них, а сам я с приближением грозы ощущал нарастающее предвкушение – вроде отцовского перед чемпионатом по бейсболу. Я требовал, чтобы в доме погасили свет и придвинули кресла ближе к панорамному окну в гостиной. Иногда я даже забрасывал пакет попкорна в микроволновку, и тогда мы вместе с Мардж смотрели «шоу» под его хруст.
Мы сидели в темноте, прильнув к окнам, а тем временем молнии рассекали небо надвое или вспыхивали среди туч, как проблесковые маячки. Во время самых сильных гроз молнии ударяли так близко, что мы ощущали статическое электричество, и я замечал, как вцепляется Мардж в подлокотник своего кресла. При этом мы не забывали посчитать, сколько секунд длится перерыв между вспышкой молнии и раскатом грома, и следили за приближением эпицентра грозы.
На Юге грозы обычно бывают недолгими. Как правило, они продолжаются минут тридцать-сорок. Когда последний раскат грома затихал вдали, мы нехотя вставали, включали свет и возвращались к прерванным делам.
А вот ураганы – другое дело. Неизменно предусмотрительный отец всегда заколачивал перед ними панорамное окно, поэтому полюбоваться зрелищем нам не удавалось. Но меня неудержимо влекли убийственный ветер, ливень и в особенности – приближение «глаза бури», момента, когда ураган вдруг ослабевает и порой можно даже увидеть над головой голубое небо. Но это затишье оказывается кратким – стихия впереди, зачастую именно она чревата самыми страшными разрушениями.
Интересно, какое сравнение больше подходит моей жизни? Или, вернее, моей жизни в тот страшный год? Что она напоминала – яростные грозы, быстро сменяющие одна другую? Или единственный свирепый ураган, глаз которого усыпил мою бдительность, убедил, что я останусь цел и невредим, хотя худшее мне еще только предстояло?
Не знаю.
В одном я всецело убежден: сколько бы еще я ни прожил, я не хочу, чтобы этот ужасный год повторился.
Праздником в честь дня своего рождения Лондон осталась очень довольна. Замок-батут имел огромный успех, Лондон захлопала в ладоши от восторга при виде торта, увлеченно играла с друзьями, особенно с Бодхи. Эмили, привезя его к нам, сразу же уехала, объяснив, что у нее назначена встреча с хозяином галереи – надо утрясти детали перед выставкой. Родители одного из детей пообещали подвезти Бодхи до дома. Эмили извинилась, снова сославшись на дела, но мне показалось, что мы оба просто стараемся избежать неловкости в присутствии Вивиан.
Утром того же дня, пока Вивиан отвозила Лондон на занятия – она опять приехала из Атланты на внедорожнике, – я съездил в зоомагазин, а потом установил в комнате Лондон аквариум. Я выбрал несколько ярких рыбок, а к стеклу прикрепил подарочный бант. Дождавшись, когда Вивиан и Лондон вернутся из студии, я попросил дочь зажмуриться, привел ее в комнату, а потом разрешил открыть глаза. Лондон взвизгнула и бросилась к аквариуму со всех ног.
– Можно покормить их?
– Конечно, – кивнул я. – Они уже проголодались. Давай-ка я покажу тебе, сколько им нужно корма, хорошо?
Я насыпал немного корма в крышку от пластиковой банки и отдал Лондон. Она бросила его в аквариум и словно загипнотизированная смотрела, как рыбки подплывают к поверхности и жадно хватают крошки. Оглянувшись, я увидел Вивиан, скрестившую руки на груди и плотно сжавшую губы.
Но на празднике Вивиан мило улыбалась гостям, в том числе мне и всем моим родным. Маму она попросила помочь, когда разрезала торт, а после того, как Лондон открыла очередную коробку и обнаружила в ней целый ворох аксессуаров для Барби от Мардж и Лиз, Вивиан подсказала дочери, что нужно поблагодарить и обнять их.
Наклонившись ко мне, Мардж еле слышно прошептала:
– Она ведет себя так, будто между вами все по-прежнему.
Это замечание заставило меня занервничать еще сильнее, чем недавняя холодность Вивиан.
После праздника Вивиан повезла Лондон в торговый центр: приближался Хэллоуин, и она взялась помочь Лондон выбрать костюм. Тем временем я навел порядок в доме, собрал бумажные тарелки и стаканчики в мусорные мешки, остатки еды убрал в холодильник. Покончив с этим, я решил, что чем меньше моего присутствия в доме сейчас, тем лучше, и уехал в офис.
Я работал весь вечер, главным образом над презентациями для юридических компаний, которые обратились ко мне. Приближалось время укладывать Лондон спать, и я отправил Вивиан сообщение, спрашивая, в какое время мне приехать и почитать дочери. И немного погодя получил резкий ответ, что Лондон уже спит.
В тот вечер я засиделся в офисе допоздна, но в воскресенье рано утром поднялся на пробежку. Готовя завтрак и кофе, я слышал, как Вивиан ходит по комнате для гостей. Я нарочно медлил, думая, что она, может быть, спустится поговорить о том, как прошел день рождения, но она так и не появилась.
Я снова отправился в офис, заканчивать презентации – все они были похожи одна на другую. Перемирие между мной и Вивиан кончилось, это было ясно, но причины его завершения остались мне неизвестны. Может, она ревнует потому, что Лондон понравился аквариум, который я выбрал сам, не спросив ее совета? Впрочем, вспомнил я, Вивиан холодна со мной уже почти неделю.
Сразу после приезда в офис я написал ей, чтобы узнать, в какое время она собирается уезжать. Она не отвечала до пяти, а потом сообщила, что выезжает через полчаса. В итоге мне пришлось сломя голову нестись домой, чтобы успеть.
Когда я прибыл домой, Лондон бросилась ко мне и запрыгнула на руки.
– А я рыбок покормила, папа! Они так хотели есть! И показала их Мистеру и Миссис Крапинке. Подержала их рядом с аквариумом.
– А имена рыбкам ты уже придумала?
Она кивнула.
– Они все такие красивые, значит, имена должны быть такие же. Идем, я тебе покажу.
Она потащила меня по лестнице в свою комнату, подвела к аквариуму и стала называть имена, указывая на рыбок: Золушка, Жасмин, Ариэль, Белль, Мулан и Дори – «потому что они похожи».
Вивиан уже ждала внизу у двери. Обняв и поцеловав Лондон на прощание, бросила мне небрежное «пока», не встречаясь со мной взглядом, и вышла за дверь.
Надо было просто отпустить ее. Но я, помедлив секунду, вышел следом за ней. К тому времени она уже открывала дверь внедорожника.
– Вивиан, подожди!
Она обернулась и дождалась, когда я подойду.
– Все в порядке?
–