Я не мог понять, что в этом хорошего, – как и то, что за удовольствие носиться целыми днями на колесах, прикрученных к ботинкам. Кому придет в голову хотеть, чтобы его напугали? Разве в реальной жизни мало ужасов, от которых по ночам просыпаешься в холодном поту?
Но теперь, кажется, я ее понял.
Мардж любила эти фильмы именно потому, что они не являлись реальностью. Все страхи, которые она ощущала по ходу фильма, были дозированными: фильм имел начало и конец. Она уходила из кинотеатра эмоционально опустошенная, но испытывала облегчение от того, что в реальной жизни у нее все хорошо.
И в то же время у нее была возможность противостоять, пусть и недолго, одной из основополагающих эмоций, инстинкту, побуждающему нас бороться или бежать. Думаю, оставаясь на месте, несмотря на леденящий страх, Мардж считала, что выходит из этого испытания более сильной, подготовленной к любым реальным ужасам, уготованным ей жизнью.
Вспомнив об этом теперь, мне кажется, что Мардж о чем-то догадывалась.
Вивиан привезла Лондон домой в воскресенье вечером. На прощание она крепко обняла меня. В ее прикосновениях чувствовалась тревога, но, как ни странно, ее тело стало для меня совсем чужим.
Поездка Лондон очень понравилась, но на этот раз она призналась, что скучала и по рыбкам, и по Мистеру и Миссис Крапинке. Едва переступив порог, она побежала к себе в комнату, проведать зверинец, и рассказала мне, что в День благодарения ужинала в настоящем особняке. Я догадался, что Вивиан все-таки познакомила нашу дочь со Спаннерменом – в отместку за то, что Эмили обнималась с Лондон в студии. Несомненно, с точки зрения Вивиан, я нарушил табу первым, поэтому она поступила именно так.
Наверное, мне следовало придать этому событию больше значения, но я был вымотан и к тому же понимал, что рано или поздно Лондон все равно узнает о существовании Спаннермена и встретится с ним. Какая разница, когда это произойдет – в ближайшие выходные или в ее следующий приезд в Атланту?
Что вообще теперь имело значение?
Пока Лондон занималась рыбками, я решил помыть хомячью клетку, поскольку очередную чистку в то время, пока Лондон была в отъезде, пропустил. Я уже привык к этой обязанности, она не занимала у меня много времени. Я вынес мусор в уличный бак, вымыл руки, а когда вернулся наверх, Лондон держала в руках Мистера Крапинку.
– Есть хочешь, детка? – спросил я.
– Нет, – ответила она. – Мы с мамой поели в самолете.
– Да я просто спросил. – Я сел на кровать, наблюдая за ней, но думая о Мардж. Моя сестра хотела, чтобы я продолжал жить, как будто ничего не произошло. Но на самом деле все изменилось, и я чувствовал, что опустошен, как нефтяная бочка на свалке. Я не знал, сумею ли выполнить просьбу Мардж, и хочу ли этого.
– Знаешь, что? – спросила Лондон, взглянув на меня.
– Что, детка?
– На Рождество я сделаю для тети Мардж и тети Лиз вазу, как для мамы. Но на этот раз нарисую на ней рыбок.
– Им понравится, вот увидишь.
Минуту Лондон внимательно смотрела на меня, ее взгляд стал непривычно серьезным.
– Папа, у тебя все хорошо?
– Ага, – ответил я. – Нормально.
– По-моему, ты грустный.
Так и есть, думал я. Держусь из последних сил, чтобы не развалиться на куски.
– Просто соскучился по тебе, – объяснил я.
Она улыбнулась и подошла ко мне с хомяком на ладони.
– Хочешь подержать Мистера Крапинку?
– Конечно, – кивнул я, и она бережно посадила зверька мне на руку. Хомяк был мягким и совсем легким, но я почувствовал, как он уцепился за меня крохотными коготками. Усы задрожали, хомяк начал обнюхивать мою руку.
– Знаешь, что? – снова спросила Лондон. Я сделал вопросительное выражение лица. – Теперь я могу читать.
– Да?
– Я сама читаю «По парам». И маме тоже читала.
Может, не столько читала, сколько повторяла наизусть – ведь мы прочли эту книгу вместе сотни раз? Но какая разница?
– Может, потом почитаешь и мне?
– Ладно, – согласилась она и крепко обняла меня. – Я люблю тебя, папа.
Я уловил аромат детского шампуня, которым она до сих пор пользовалась, и у меня снова защемило сердце.
– И я тебя люблю.
Лондон еще раз сжала меня в объятиях.
– Можно, я заберу у тебя Мистера Крапинку?
В понедельник Мардж ушла с работы. Я узнал об этом, когда получил от нее сообщение: «Я решила уволиться».
Высадив Лондон у школы, я отправился к сестре. Работа могла и подождать. На недовольство Мардж я решил не обращать внимания: мне хотелось только увидеть ее. Дверь открыла Лиз, и я понял, что она плакала – об этом говорили покрасневшие глаза.
Мардж я нашел сидящей с ногами на диване и закутанной в одеяло. По телевизору шла «Красотка». Фильм вызвал прилив воспоминаний, мысленно я сразу же увидел сестру подростком. Когда у нее еще была вся жизнь впереди, и измерялась она десятилетиями, а не месяцами.
– А, привет. – Она нажала на пульте паузу. – Что ты здесь делаешь? Тебе разве не надо на работу?
– Я на короткой ноге с боссом, – отшутился я. – Он разрешил мне сегодня немного опоздать.
– Остряк.
– Беру пример со старших.
Мардж подвинулась, я плюхнулся на диван рядом с ней.
– Признайся честно: ты получил мое сообщение и примчался только потому, что позавидовал – для меня эти крысиные гонки наконец закончились. – Она с вызовом усмехнулась. – Я решила: пора хоть немного пожить для себя.
Пока я тщетно пытался придумать ответ, Мардж толкнула меня в бок ногой.
– Расслабься, – сказала она. – Унынию и мрачности не место в этом доме. – Она оглянулась. – С Лиз все хорошо? – шепотом спросила она.
– Наверное, – ответил я. – Мы почти не разговаривали.
– А зря. Она вообще-то очень милая.
– Правда, что ли? – Я вяло улыбнулся. – Кстати, как себя чувствуешь?
– Гораздо лучше, чем вчера. О, вспомнила: можно мне в эти выходные свозить Лондон покататься на роликах?
– Ты хочешь покататься с Лондон на роликах? – Мое изумление было таким очевидным, что Мардж его заметила.
– Я не позволю вам держать меня взаперти. Думаю, Лондон понравится моя идея.
Невысказанным осталось другое: эти воспоминания обязательно сохранятся у Лондон, ведь для нее это катание на роликах будет первым.
– Когда ты в последний раз каталась?
– А что? Не бойся, я не забыла, как это делается. Если помнишь, когда-то я отлично каталась.
Не в этом дело, мысленно ответил я. Просто задумался, хватит ли тебе сил. Я перевел глаза на экран, думая, что Мардж заняла позицию отрицания очевидного. На застывшем кадре Джулия Робертс ссорилась со своей соседкой в баре из-за денег. Я не пересматривал этот фильм уже много лет, но хорошо его помнил.
– Ладно, – согласился я, – только нажми на кнопку, давай посмотрим фильм.
– Ты хочешь потратить целое утро на «Красотку»? Вместо того чтобы зарабатывать деньги?
– Моя жизнь, что хочу, то и делаю.
– Ладно, только смотри, чтобы это не вошло в привычку, ага? Можешь заезжать после работы, но не до нее. Мне, наверное, понадобится побольше спать.
– Жми уже.
Она слегка подняла брови и направила пульт на телевизор.
– Это только начало.
– Вижу.
– А раньше мы смотрели это кино вместе.
– Помню, – сказал я. – А еще помню, что ты всегда была влюблена в Джулию Робертс.
Она засмеялась, люди на экране зашевелились, и следующие два часа мы с сестрой смотрели фильм, наперегонки выдавая реплики и обмениваясь замечаниями – совсем как в детстве.
После кино Мардж ушла в спальню вздремнуть, а мы с Лиз – выпить кофе в кухне.
– Не знаю, что мне делать, – призналась Лиз, растерянно. – В Коста-Рике казалось, что с ней все в порядке. Она почти не кашляла, я еле успевала за ней в походах. Не понимаю, как Мардж могла выглядеть здоровой всего месяц назад, а теперь… – Она покачала головой. – И не знаю, что делать мне. На сегодня и на завтра я уже отменила все встречи с клиентами, но брать отпуск Мардж мне решительно запретила. Она хочет, чтобы я продолжала работать хотя бы несколько дней в неделю, и уверяет, что твоя мама заменит меня, если понадобится. Что мы можем составить график, и так далее. – Она подняла глаза, ее взгляд был исполнен боли. – Как будто она не хочет меня видеть.
– Ошибаешься. – Я накрыл руку Лиз ладонью. – Мардж любит тебя. Я точно знаю.
– Тогда почему постоянно гонит меня? Не понимает, что я просто хочу быть с ней сколько это возможно?
Лиз пожала мне руку и уставилась в окно.
– Она все еще собирается в Нью-Йорк на следующей неделе, – помолчав, добавила Лиз.
– Вы что, серьезно? Хотите все-таки поехать?
Катание на роликах – одно дело, а поездка в один из самых крупных и многолюдных городов мира?
– Я не знаю, как быть. Прошлым вечером она спросила о поездке врача, и тот ответил, что если ей хочется, нет никаких причин отказываться от развлечений между сеансами химиотерапии. Но я все время думаю: «Это Мардж увидит в последний раз» или «для Мардж это последний и единственный шанс»?
Она смотрела на меня, ожидая ответа, а я понимал, что мне нечего сказать.
Большинство ее вопросов были теми же, которые я задавал самому себе, но не находил ответа.
Утром во вторник, первого декабря, я получил от Мардж сообщение: она приглашала нас с Лондон на ужин. И вместе с тем намекала, чтобы я не заезжал к ней с утра.
Мысли об этом угнетали меня, и я, высадив Лондон у школы, договорился выпить кофе с Эмили. В джинсах и толстом свитере с высоким воротником она выглядела свежей и юной, как студентка.
– У тебя усталый вид, – заметила она. – Как ты – держишься?
– Кое-как, – признался я, устало пригладив волосы. – Извини, что не звонил последние два дня.
Она остановила меня.
– Не надо извиняться! Я даже представить себе не могу, каково тебе сейчас. И переживаю.
Почему-то от ее слов мне стало легче.