Ну а мне пора снова проведать шпиона.
Улёгшись на кровати, я потянул за энергетическую нить и через миг ощутил уже знакомый «удар» ветра в грудь.
Первый сердечник источника сжался, будто от спазма. Я захрипел, порадовавшись, что заранее прилёг — использовать эту способность второй раз за короткий промежуток времени оказалось тяжелее, чем в первый.
Что ж, «посмотрим», чем всё это время занимался наш обезумевший Пётр Антипов. Очень надеюсь, что мне не придётся третий раз подряд призывать своего Близнеца-манажора. Да и вообще, не хотелось бы сегодня больше ману тратить. Пусть отдохнёт мой маленький источник…
Глава 13
Я поморщился от головной боли, которая сейчас тоже была гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Но несмотря на неё, воспоминания Близнеца успешно «разложились» в мозгу, и я смог их просмотреть.
Хорошие новости: прямо сейчас мне в самом деле не придётся использовать способность в третий раз. Судя по воспоминаниям Близнеца, Антипов за последние сорок минут ничего особо подозрительного не делал — разве что сходил к охране и попытался добиться просмотра записей с камер наблюдения.
«Без приказа проректора по организации безопасности не имею права демонстрировать записи посторонним», — вежливым тоном отказал ему охранник.
Антипов, как и ожидалось, не стал беспокоить проректора. Снова и снова я слышал его бормотание: «Нельзя привлекать внимание… нельзя…»
Вернувшись в свой номер, он уселся на стул и, запустив пальцы в волосы, принялся раскачиваться взад-вперёд, как болванчик, бормоча всякую ерунду. Я честно пытался вникнуть в смысл его слов, но ничего ценного так и не услышал — он лишь костерил нас с Мариной, ректора, весь МАУД, охрану, и повторял своё: «Где же ты⁈ Где!»
А ещё он без устали напоминал сам себе, что нельзя привлекать внимание жандармов…
Антипов понятия не имеет, что ему предпринять в сложившейся ситуации. Ну а я не могу следить за ним круглые сутки — это выше моих возможностей.
А может, стоит его тряхнуть как следует? Допросить и выбить информацию? Заодно сделать внушение, чтобы он впредь даже не пытался отыскать Марину?
Да нет… Бредовая мысль — слишком много проблем у меня будет после такого, если ситуация всё же обретёт публичность. Загнанная в угол крыса очень опасна. Шаткая психика Антипова держится сейчас на одной лишь соломинке. Если я её случайно сломаю, и он решит наплевать на свой страх перед жандармами… Мой статус Друга рода Самоцветовых в полной мере не защитит меня от обвинений в причинении физического вреда аристократу. А Марине и вовсе достанется ещё сильнее.
Я тяжело вздохнул.
На самом деле, вряд ли Антипов побежит к жандармам, когда у него окончательно снесёт крышу. Но вот в ножки к ректору бухнуться он вполне может. И я даже не знаю, что для меня окажется хуже — проблемы с нарушением закона? Или полноценное противостояние кольценосцам МАУД? Да, Антипов перстень на мизинце не носит. Но опыт подсказывает мне, что ректор приложит все усилия, чтобы история с исчезновением жизненно важного артефакта осталась в стенах Академии.
Ставки станут слишком высоки, а я не смогу дистанционно защищать Марину. Так что не стоит форсировать события.
Продолжу мягко и ненавязчиво наблюдать за Антиповым.
Едва я принял это решение, у меня зазвонил телефон. Кому это я понадобился в такое время?
Однако моё мимолётное напряжение сразу же развеялось, стоило лишь взглянуть на экран. Улыбнувшись, я вежливо ответил:
— Добрый вечер, Андрей Степанович. Чем обязан?
— Здравствуйте, Александр. Вы сейчас в общежитии? — поинтересовался отец моей подруги, боярыни Алины Мурашовой.
— Да.
— Надеюсь, свободны?
— В общем и целом — да, — быстро произнёс я.
— Тогда не составите мне компанию за ужином? Я уже рядом с общежитием для преподавателей. Вас ведь временно в нём поселили?
Я выглянул в окно и увидел элегантный чёрный автомобиль, припаркованный у входа в общежитие. Водитель в чёрном пиджаке и белой рубашке стоял рядом с машиной и равнодушно смотрел на выход из общежития.
— С удовольствием составлю, Андрей Степанович, — ответил я.
Положив трубку, я быстро привёл себя в порядок, надел костюм, в котором хожу на занятия, и вышел на улицу. Водитель учтиво кивнул мне и открыл передо мной пассажирскую дверь.
В отличие от автомобилей, что предпочитает графиня Самоцветова, машина Мурашова имела обычную колёсную базу и два ряда сидений вместо трёх. На заднем сиденье боярин ждал меня в одиночку. Когда дверь машины открылась, этот невысокий, коренастый мужчина с обветренным лицом и тяжёлым взглядом пару минут изучающе смотрел на меня, а затем кивнул и жестом предложил сесть рядом. Едва я сел, Андрей Степанович протянул мне свою ковшеобразную руку и произнёс:
— Добрый вечер, Александр. Рад познакомиться с вами лично.
Я поздоровался и ответил на его крепкое рукопожатие.
По дороге боярин, как и подобает аристократу, завёл светскую беседу — интересовался, как у меня дела в МАУД, нравится ли учёба, дружная ли у нас группа.
Разговор-то вроде светский, но Мурашов то и дело бросал в мою сторону внимательные взгляды. Опытный боярин использовал любую возможность, чтобы собрать больше информации о своём собеседнике.
— Хорошая у нас группа, — с вежливой полуулыбкой отвечал я. — Но всё же общение с Алиной Андреевной или же с Семёном Константиновичем даётся мне проще.
— Не удивили, Александр, — пробасил Мурашов. — Насколько мне известно, студенческие традиции в МАУД и ИМТУ очень различаются.
— Традиции? — с интересом спросил я. — Я слышал, что в ИМТУ меньше обращают внимание на происхождение и больше на личные качества. В отличие от МАУД.
— Верно, — сдержанно ответил Мурашов.
— А вы не знаете, почему так, Андрей Степанович?
— Хм… — Он чуть нахмурился и снова изучающе уставился на меня своими серыми глазами. — Инженеров интересуют технологии, а управленцев — управление. Как ни крути, при соблюдении чёткой сословной иерархии выстроить систему управления гораздо проще.
Сказав это, он продолжил смотреть на меня пристально. Я не отводил взгляд и больше не улыбался.
Боярин вздохнул и откинулся на спинку кресла.
— Сдаётся мне, вы хотели услышать несколько другой ответ, Александр.
— Вы правы, — не стал отпираться я. — Мне нравится узнавать больше нового о МАУД, так что хотелось бы послушать о её традициях, раз уж у нас сложилась беседа таким образом.
— Я не обучался в МАУД, и о её традициях сведения имею весьма куцые, Александр, — произнёс он в сторону. — Располагаю лишь слухами. И, опираясь на слухи, скажу, что удивлён, что вы смогли поступить в эту Академию. Немного удивлён. Всё-таки назвать вас обычным эрудированным простолюдином язык не поворачивается — как ни посмотри, вы крайне необычный юноша. Но не будем плодить слухи. Я искренне надеюсь, что вы справитесь с учёбой в МАУД. О, смотрите, Москва-река показалась, — указал он рукой в окно. — Мы уже подъезжаем.
Боярин Мурашов ясно дал понять, что эту тему развивать не хочет.
Притом он подкинул мне очередную порцию для размышлений. МАУД — удивительное место, вроде бы один из трёх лучших ВУЗов Империи, который у всех на слуху, и в котором многие абитуриенты мечтают обучаться. Эдакое сияющее волшебное место…
У которого множество тёмных тайн. И слухи об этих тайнах курсируют среди высшей аристократии, среди спецслужб… Но будто бы слухи совершенно не мешают МАУД процветать.
В интересное местечко я поступил. С каждым днём убеждаюсь в этом всё больше и больше.
Спустя минут десять мы с Мурашовым уже сидели в уютном ресторане с видом на Москву-реку. Наш столик находился в дальнем углу зала, а за соседними столиками расположились люди боярина, ненавязчиво отделив нас от остальных гостей заведения. Улыбчивая официантка приняла наш заказ и, цокая каблучками по паркету, удалилась, оставив нас распивать приветственный чай из облепихи.
— Похорошела Москва при Щербатовых… — задумчиво проговорил боярин, глядя, как за окном по новой набережной прогуливаются горожане, а по реке плывёт красивая сверкающая яхта.
— Да, мне тоже нравится наша столица, — согласился я.
— Она всегда была красивой, — кивнул боярин. — В юности я любил приезжать погостить в Москву, а затем и вовсе во время учёбы поселился здесь. Даже со своей будущей супругой Надеждой Фёдоровной я познакомился в Москве. Прекрасный город… — Он посмурнел и покачал головой. От Мурашова будто повеяло холодом, и он процедил сквозь зубы: — Не ожидал, что в Москве может завестись такая падаль. Да, преступников здесь хватает… Но похищать людей, чтобы… Чтобы что? — посмотрел он на меня с недоумением во взгляде. — Жандармы так и не могут объяснить мне, для чего именно этим мерзавцам потребовалась моя дочь! Но… кое-кто шепнул мне, что подобная бесовщина здесь происходит не впервой. Ну, вы и сами знаете, Александр.
Я молча кивнул, не сводя с него взгляда. Боярин Мурашов создавал впечатление воина. В отличие от его дочери, я чувствовал внутри него Второй Дар. Мужчина не раз бывал в Проклятых Землях. Полагаю, и против людей ему не раз доводилось воевать.
Однако сейчас он был растерян. Мурашов в самом деле не понимал, кто его враг. Хотя в его серых глазах горела жажда мести.
Но кому мстить за дочь, он не знал.
Боярин залпом осушил чашку чая, впился в меня взглядом, а затем опустил голову и произнёс:
— Александр, я от всей души благодарю вас за спасение Алины. На сей раз лично. Спасибо вам… Я удивлён, что юноша смог взять ситуацию под контроль, и провести сложную спасательную операцию. Без жертв со стороны личного состава достигнуть успеха! Я благодарен. И впечатлён.
— Я принимаю благодарность, — спокойно ответил я.
Мурашов усмехнулся и покачал головой:
— Все бы так реагировали, жить было бы проще. Александр, примете не только устную благодарность, но и это.
Он достал из внутреннего кармана красивую коробочку из красного сандалового дерева, крышку которой украшал золотой герб Мурашовых.