— Чего хотел? — склонил я голову набок. — Сегодня не подаю.
— Ты че? Попутал, что ли? — опешил парнишка. — Чего такой дерзкий?
— Так чего хотел-то? — усмехнулся я. — За жизнь побеседовать? Нет времени сейчас — спешу.
— «Чего хотел?» Это… Тебе самому-то не стрёмно в детских масках гонять, а? Такому здоровому коню⁈ — выдал он.
— Не конь я, — я уже откровенно ржал. — Не видишь, что ли? Обезьяна. Рыжая. Как в той самой песни. Ну?
— Отвали от него, Костян, — другой парень, подозрительно косясь на меня, потащил его в сторону. — Какой-то он странный.
— И малышню не трогайте! — продолжая смеяться, выкрикнул я им в спину. — Хотят по травке в масках скакать — пусть скачут. Главное, чтобы не кусались!
Этот небольшой инцидент заметно мне поднял настроение: приличные гопники оказались — даже не матерились и в драку не полезли.
Спасибо вам, ребятки, за передышку малую. Впереди ведь предстоит не самый приятный разговор.
Выйдя из парка, я снял маску и направился в сторону парковки торгового центра «Юсуповские Ряды». Василий уже ждал меня в машине. Он успел снять бороду, кепи, плащ, и накинул старую джинсовку поверх рубахи.
— Без проблем добрался? — уточнил я, сев на заднее сиденье.
— Все в порядке, командир. А вы?
— Тоже нормально. Ты — молодец, Вася. Справился с ролью, выше всяких похвал. Гляжу, в тебе актерский талант погибает.
— Ха! В детстве я как раз ходил в кружок актерского мастерства! И вы с такими поручениями уж точно не дадите этому таланту окончательно завянуть. Куда едем?
— В общагу ИМТУ.
Машина тронулась с места, а я откинулся на спинку сиденья. Через зеркало заднего вида я заметил, что Вася порывается что-то спросить, но, видя выражение моего лица, не решается.
Выдохнув, я набрал нужный номер. Спустя несколько протяжных гудков, в трубке прозвучал бодрый голос деда:
— Привет, внучок! Ну что, покатался на машине? Теперь можешь говорить?
— Теперь тоже в машине, но говорить могу. У меня к тебе вопрос. Очень серьезный.
— Про Пожарских ничего не расскажу!
— А про Резановых?
По моему голосу он понял, что сейчас мне не до шуток, и резко ответил:
— Что тебя интересует? Только побыстрее, Саша, я тут к поездке готовлюсь.
— К поездке? — удивился я. — Ты куда-то уезжаешь?
— Да, завтра еду в другой город по делам рода.
Голос деда прозвучал крайне серьезно. Дела его ждут явно непростые.
— Помощь нужна? — спросил я.
— Ха! — хохотнул он. — Справимся без сопливых! Вот стал бы ты Резановым, взял бы тебя в увлекательное путешествие. Или ты созрел, наконец? Одно твое «да», и завтра едешь веселиться вместе со мной.
— Мои условия ты знаешь. Скажи лучше, охрану-то нормальную оставишь? Или всех бойцов с собой заберешь?
— Ты совсем-то меня в маразматики не записывай, Саша, — проворчал он. — Наше поместье особо охранять не надо — серьезным противником оно даром ни нать, а мелочь об него зубы сломает почем зря. Самое ценное в поместье — твоя сестра. О ее охране я позабочусь. Не переживай. Я покажу тебе, что род Резановых еще на многое способен! Ты увидишь, что я зову тебя не на руины.
— Я не сомневаюсь в силе рода.
— Вот и правильно. Короче хватит тянуть кота за причиндалы, я же сказал, что спешу. Что тебя интересует?
Я подобрался. Оставим предстоящую поездку деду. Он столько лет удерживал род на плаву, так что вряд ли облажается на ровном месте.
Да… звонил я ему с другим вопросом.
— Скажи, Резановы были в Круге Змеевидца? — предельно серьезно спросил я.
— С чего ты решил? — в тон мне спросил он.
— Птичка нашептала.
— Полагаю, птичка больше не щебечет…
— Не щебечет. Только мычит.
— Что, прости?
— Пожалуйста, ответь на мой вопрос.
Несколько секунд он молчал, а затем коротко произнес:
— Да.
Я медленно выдохнул. Что ж… не удивил.
— А ты лично? — задал я вопрос, волнующий меня чуть больше.
— Да, — выдохнул дед.
И через пару секунд добавил:
— Но только один год, когда учился на первом курсе МАУД.
Он замолчал, ожидая моей реакции. Я же нахмурился, пытаясь сложить в голове все имеющиеся у меня факты.
— Когда ты был на первом курсе? — проговорил я. — То есть примерно в то время, когда перестал существовать род Пожарских?
— Ха! — громко усмехнулся дед. — Какой же у меня все-таки сообразительный внук, а!
— Погоди… — напрягся я. — Уж не связаны ли Резановы с уничтожением Пожарских, а⁈
— Наш род их не уничтожал! — быстро произнес он. — А большего я тебе говорить не стану.
— Все также пытаешься скрыть от меня информацию о Пожарских? Тебе не кажется, что я и так ее рано или поздно получу? Но чем раньше, тем лучше для всех нас.
— Не кажется… — проворчал он. — Не лучше!
— И про Круг Змеевидца не расскажешь? Ты ведь понимаешь, что я уже мягко говоря, перешел им дорогу, а? Не нужно оберегать меня от информации. Информация — сила.
— Но сила порой губит своих владетелей, Саша, — проговорил он тихо. — Оставим эту тему. Мне нужно подумать. Займусь этим в путешествии.
— И после возращения все расскажешь?
— Эй! Не подводи меня под обещания. Я всего лишь сказал, что подумаю. Все, пока. Дел много!
— Пока.
— И… береги себя, внук. Я не переживу, если потеряю тебя еще раз. И тогда Алиса останется совсем одна.
— Не бойся, дед. В ближайшее сто лет умирать я точно не собираюсь.
От Автора: Всем привет! Завтра перешагиваем на 4й том, поэтому глава будет выложена в ручном режиме, т.е. позже. Ориентировочно до 10−00 по Мск.
Глава 26
Нужно уметь радоваться маленьким победам.
В первое время после Пришествия Демонов я был счастлив найти какой-нибудь не тронутый тварями бункер, чтобы разместить в нем своих людей, дать им время на отдых. Да чего уж, я был бесконечно рад даже обнаружить на улице рожок с патронами!
Однако же, чем лучше становилась жизненная ситуация, тем выше становились стандарты. Всякая мелочь уже не дарила мне столько позитивных эмоций, как раньше.
Но и в полной мере умение радоваться мелочам я не растерял.
Сейчас я был рад, что покончил с Киреевым. Проректор МАУД хоть и был лишь малым винтиком в мерзкой системе Круга Змеевидца, сам по себе являлся отвратительной тварью. Мир стал чуточку лучше оттого, что Киреев больше не сможет никому навредить.
Однако победа над ним не помогла решить очень важный вопрос — как помочь Елизавете Петровне. Ее состояние будет постепенно ухудшаться. Однако по мнению того же Киреева как минимум месяц у Галкиной есть.
Но, опять же, это ничего не значит. Киреев планировал «мягко» отравлять ее, но что-то пошло не так. А вдруг у нее случится очередная непредвиденная реакция организма — начнется приступ заразы, и Елизавета Петровна умрет за условные десять минут?
Думая обо всем этом, я принял не самое приятное для себя решение:
— Алло… Кто это? — в трубке прозвучал напряженный голос Галкиной.
— Добрый вечер, Елизавета Петровна, — пробасил я. Мой голос был изменен усилиями Прозорова и его программ. — Я — ваш друг. И желаю вам лишь всего самого наилучшего и скорейшего выздоровления. Прошу вас выслушать меня.
— Слушаю, — испуганно ответила женщина.
— Киреев больше не будет вас домогаться и угрожать вам. Из МАУД вас тоже в ближайшее время вряд ли выгонят, но могут поинтересоваться вашими с ним отношениями. Не скрывайте, расскажите как есть. Расскажите, что за ним пришел человек с кольцом на мизинце, и больше вы его не видели.
Я замолчал, дав ей возможность переварить услышанное.
— Он… мертв? — напряженно спросила женщина.
— Нет.
— Он… приносил мне лекарство…
— Вы в самом деле в это верите? В то, что это было лекарство?
Она довольно долго молчала, прежде чем ответить:
— Не уверена… я… не понимаю… что у меня за болезнь? Откуда она взялась? Почему у него есть лекарства? Лекарства помогали, но…
— Он лишь упивался своей силой и властью, — сдержанно произнес я. — Не помогал вам, а убивал вас. Я отправлю вам запись. Как прослушаете, она удалится. Даже не думайте искать способы сохранить ее и передать третьим лицам, будь то жандармы или СБ вашего рода. Эта запись затрагивает интересы таких людей, которые могут с легкостью уничтожить не то что дворянский, но и графский род. Среди жандармов тоже могут быть их союзники.
— Я… эм… — растерялась она.
— А теперь поговорим насчет вашего лечения. По мнению Киреева, вы уже неизлечимо больны. Но я уверен, есть способ вылечиться.
— Откуда… у вас такая уверенность? — с надеждой спросила женщина.
— Потому что я сам исцелился от такого же недуга, — припечатал я. И через секунду добавил: — Однако мой способ уникальный. Для вас я постараюсь отыскать другой.
— Спасибо… — прошептала она, а затем осторожно и с болью в голосе спросила: — Но… зачем вам это? Вам тоже от меня что-то нужно?
— Ваши знания и умения мне могут пригодиться, — спокойно ответил я. — Но помогаю я вам не ради них. У нас с вами общий враг. Эти люди выбрали вас своей жертвой, а я им мешаю.
— Я… поняла вас. Насколько это возможно. Жду от вас вашу запись. И… спасибо вам еще раз за то, что помогаете. Я вам верю. Почему-то мне кажется, что вам можно верить…
Даже мой измененный аппаратурой голос не помешал достучаться до Елизаветы Петровны. Прекрасно. Вот только есть одно «но».
— Благодарю, но это еще не все. Я не могу гарантировать, что быстро найду способ исцелить вас. А у вас может случиться приступ, и потребуется первая помощь. Увы, но придется использовать пилюли Киреева. Он не успел вам их отдать, но сейчас они у меня. Я очень прошу вас не пить их на постоянной основе. Только если ваше состояние резко ухудшится. Эти пилюли вредны для организма. Чем больше вы их примете, тем сложнее будет добиться полного исцеления. Но оставить вас без средства для экстренной помощи я тоже не могу.