Операция «Карлсбад» проводилась против Объединенных отрядов Борисовского оперативного центра, а точнее — 8-й Круглянской бригады С.Г. Жунина и соединения «Чекист» Г.А. Кирпича, которое за несколько дней до блокады прорвалось в Толочинский район[423].
Операция «Карлсбад» началась 11 октября 1942 г. Части СС и полиции быстро блокировали партизанскую зону. Боевые группы наступали со стороны Борисова, Березино, Толочина и Белыничей. 12 октября немцы приступили к сужению кольца вокруг всей зоны. Партизанам пришлось вести тяжелые бои и прорываться из окружения. 17–18 октября боевые группы СС, полиции и вермахта проводили прочесывание местности. Во время прочесывания осуществлялось уничтожение деревень и местного населения. Бывший член особой команды СС Дирлевангера А.С. Стопченко показал на процессе: «В октябре 1942 года… организовали блокаду партизан. Прочесали леса, расстреливали каждого, кто попадался на пути. Я лично тоже расстреливал людей. Мы расстреляли примерно 120–140 человек. В деревнях уничтожали людей каратели из батальона СД»[424].
Батальон СД, о котором упомянул А.С. Стопченко, — это часть Гиль-Родионова, так как никаких других батальонов от оперативной группы «Б» для операции не выделялось. Именно «дружинники» и уничтожали людей. За тем, как действовали подчиненные Гиля, внимательно смотрел генерал СС фон дем Бах. 15 октября 1942 г. он направил в Командный штаб рейхсфюрера СС суточное донесение, где, среди прочего, отметил: «Иностранный батальон Родионова: убил 18 человек, 4 взял в плен. Трофеи: 2 станковых и 1 ручной пулеметы, 1 винтовка, 2 радиостанции»[425].
Карательные меры применяли все части, участвовавшие в операции. Были сожжены деревни Купленка, Новая Слобода, Сомры, Гоенка, Берёзка, Полежаевка, Заозерье, Клева, Заболотье, Козел, Падар, Волковщина, Задний Бор[426].
В итоговом донесении об операции «Карлсбад» командование 1-й мотопехотной бригады СС сообщало, что был уничтожен 1051 партизан, сожжено несколько деревень и захвачен скот. Собственные потери экспедиционных сил были относительно невысокими: 27 убитых и 65 раненых[427].
В октябре 1942 г. «Дружина» также привлекалась к разведывательным и поисковым операциям в Кличевском районе. «Дружинники» не раз действовали совместно с 57-м охранным батальоном капитана полиции Ганса Зиглинга[428], который в сентябре — ноябре 1942 г. систематически участвовал в зачистках между Могилевом и Бобруйском[429]. Акции, в которых были задействованы подчиненные Гиль-Родионова, представляли собой нападения на места привалов и небольшие лагеря партизан в пределах охраняемых районов. Такие мероприятия включали в себя проверку подозрительных сел и деревень, тщательные обыски крестьянских дворов и усадеб. Во время этих проверок, как рекомендовали немецкие наставления по борьбе с партизанами, следовало вести и пропагандистскую работу среди местных жителей, чтобы вбивать клин между населением и «бандитами». Подозрительных лиц надлежало передавать сотрудникам СД, ГФП или доставлять их в ближайший пересыльный лагерь[430].
Гиль-Родионов и личный состав его батальона вели активную пропаганду против кличевских партизан. И порой эта агитация приносила успехи. В журнале генерала СС фон дем Баха есть запись от 9 октября 1942 г.: «Благодаря искусной пропаганде батальона Родионова 107 членов банд перешли с оружием в батальон. Батальон Родионова также достиг следующих успехов: потери противника убитыми 25, пленных 5, 1 миномет, 1 ручной пулемет, 2 пистолета, 12 винтовок»[431].
Пропагандистские операции сменялись боевыми действиями против партизан. Кураторы от СД стали все чаще подключать личный состав батальона Гиль-Родионова к «коллективным мероприятиям», которые, как правило, заканчивались уничтожением представителей гражданского населения и сожжением населенных пунктов. Слухи о жестокости «Дружины» вскоре достигли и других формирований русских коллаборационистов. Бывший член экспериментального соединения «Седая голова» («Graukopf») и 700-го полка особого назначения (пропагандистское название — Русская национальная народная армия, РННА)[432] в 1951 г. рассказал историку А. Даллину о том, что он слышал о действиях «Дружины» в Белоруссии: «Полковник Родионов (“Гиль”) возглавлял отдельную часть… По отношению к местному населению его часть проявляла больше жестокости, чем сами немцы; это заставляло жителей бежать к партизанам… Мы постоянно слышали, что при поджогах деревень особенно отличалась часть подполковника Гиля»[433].
Немецкие кураторы были довольны «дружинниками». Даже командующий корпусом охранных войск генерал фон Шенкендорф был немало наслышан о том, с каким остервенением ведут боевые действия русские эсэсовцы. В сообщении для командования группы армий «Центр» (от 27 ноября 1942 г.) Шенкендорф кратко заметил: «Где проходит “Дружина”, бандитов больше не остается»[434].
В октябре и ноябре 1942 г. батальон Гиль-Родионова привлекался к операциям в районе Усакинского леса[435]. Также проводились операции в Кличевском, Белыничском и Березинском районах[436]. Каких-либо серьезных успехов оккупантам добиться не удалось. Части СС и полиции вернулись в гарнизоны, а «Дружина» была оставлена на границе Кличевской партизанской зоны[437].
Гиль действовал в соответствии с приказами, поступавшими от районных начальников СС и полиции, которые, обладая оперативной информацией, знали, где и как использовать «Дружину». Занимаясь охраной вверенного района, подразделения русского батальона СД систематически вступали в непосредственное боевое столкновение с противником. Однажды офицерская рота сошлась в «очень серьезной схватке… с целым партизанским соединением». Рота атаковала партизан, но поскольку численный перевес был на стороне «народных мстителей», «дружинников» оттеснили в ходе боя на деревенское кладбище и окружили. Только ценой больших потерь рота вырвалась из кольца[438].
В ноябре 1942 г. «Дружина» также привлекалась к прочесыванию лесных массивов Рогачевского и Быховского районов, вела бои с местными партизанскими отрядами (в частности, против 255-го — командир М.К. Марусов, комиссар — А.А. Бирюков). Однако «народные мстители» вновь вышли из-под ударов немцев и коллаборационистов[439].
Одновременно с этим продолжалась и заброска агентов БСРН в советский тыл. Некоторые из выпускников разведшкол «Цеппелина» проходили «акклиматизацию» в составе батальона Гиль-Родионова — участвовали в карательных акциях, чтобы заслужить доверие немецких кураторов, а потом переправлялись через линию фронта. Кличевский оперативный центр 20 декабря 1942 г. радировал в Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД): «Лица, отправленные в советский тыл с целью диверсий и шпионажа, снабжаются до фронта документами… Способ переброски: выдержанные люди для диверсий и шпионажа и при фронтовой полосе переодеваются в красноармейскую одежду и под видом наших раненых переправляются в тыл»[440].
Верные помощники палачей
27 октября 1942 г. обергруппенфюрер СС Эрих фон дем Бах, назначенный Гиммлером уполномоченным по борьбе с «бандитизмом», и командующий корпусом охранных войск группы армий «Центр» генерал Макс фон Шенкендорф подписали соглашение о проведении совместных операций против партизан Белоруссии и о наиболее эффективном использовании в этих целях всех формирований, находящихся в Генеральном округе[441]. В связи с этими мероприятиями оккупационными органами был издан целый ряд жестких приказов по усилению борьбы с партизанами. Многие из них требовали от экспедиционных войск применения «чрезвычайных мер». За офицерами в чине капитана и выше по-прежнему сохранялось право подвергать коллективному наказанию целые деревни — начиная от усиления поборов до предания всех домов огню[442].
Чуть позже — 18 ноября 1942 г. — начальник оперативного штаба полиции безопасности и СД «Остланд» штандартенфюрер СС Г. Пифрадер разослал приказ для разведывательных и особых команд СД. В приказе было подчеркнуто: «Опыт учит, что коллективные расстрелы, сожжение деревень без полной ликвидации или выселения их жителей приводят лишь к отрицательным для нас последствиям. По поручению уполномоченного рейхсфюрера СС по борьбе с бандами обергруппенфюрера СС фон дем Баха руководителям команд СД предоставляется право исключительно самим решать, сжигать ли деревни, уничтожать или эвакуировать их жителей»[443].
Партизанское движение на захваченной территории Белоруссии зимой 1942–1943 гг. приняло широкий размах, пользовалось определенной поддержкой местного населения и представляло серьезную угрозу для германских органов, ответственных за поддержание порядка в тылу группы армий «Центр» и в районах, подведомственных Министерству оккупированных Восточных областей[444]