Разумеется, о переходе целого подразделения русских эсэсовцев сразу сообщили в вышестоящие инстанции СС. Фон дем Бах отмечал в своем журнале: «25 ноября 1942 г. Сегодня снова был черный день, так как русские из батальона Родионова, созданного в рамках операции “Цеппелин” полицией безопасности Шелленберга, перешли к партизанам, взяв с собой 7 пулеметов. До этого они должны были охранять железнодорожный мост у Количенки, который был взорван, а все немцы убиты. Я сильно упрекаю себя, так как у меня уже и раньше были сомнения относительно заверений бригадефюрера СС Наумана»[711].
Узнал об этом происшествии и генерал фон Шенкендорф. В его дневнике также встречается запись об этом инциденте: «25.XI.42. Высший начальник СС и полиции сообщает, что одна рота русского батальона “Родионова”, которая взорвала мост через р. Друть возле дер. Количенко, захватив командира роты, перебежала к бандитам»[712].
Гауптштурмфюрер СС Клаус фон Лепель, немецкий командир «Дружины», а также подразделение полиции безопасности и СД из оперативной группы «Б» приехали в штаб Гиля. Весь личный состав батальона был разоружен и подвергнут тщательной проверке. Причем «дружинников», как сообщали партизаны, отправили в лагерь для военнопленных в Быхове[713]. В результате проверки, которая продолжалась несколько недель, были выявлены еще несколько десятков солдат и офицеров, собиравшихся последовать примеру офицеров-дезертиров. В докладе главной команды «Цеппелина» «Россия — Центр» в VI управление РСХА шла речь об «образовании большевистских клеток» в части Гиль-Родионова, что было подавлено «самыми суровыми средствами». А в сообщении оперативной группы «Б» в РСХА от 16 декабря 1942 г. отмечалось, что гауптштурмфюрер СС Лепель запросил разрешение, чтобы «ликвидировать 45 человек»[714]. Насколько можно судить по различным материалам, именно такое количество потенциальных предателей и было расстреляно экзекуторами из оперативной группы «Б».
Почти месяц спустя после операции по разложению офицерской роты «Дружины» Кличевский оперативный центр отправил в Москву донесение (от 20 декабря 1942 г.), в котором сообщалось, как партизанам удалось добиться успеха. В само донесение были включены фрагменты допроса бывшего «дружинника», лейтенанта Н.А. Черкашева, который показал следующее: «“Я служил в 1-й русской офицерской роте отряда Гилль. Рота охраняла мост на р. Друть, деревня Каличенка. Когда партизаны начали наступать на железнодорожный мост, мы, собравшись почти всей ротой, перебили 23 немца и перешли на сторону партизан”. Далее он показал, что 2-я, 3-я, 4-я и 5-я роты отряда Гилль тоже ушли в партизанские отряды, на сегодняшний день этих рот не обнаружено»[715]. Черкашев явно преувеличивал размеры разложения батальона Гиль-Родионова.
Разговор со вчерашними эсэсовцами был короткий. Как утверждают авторы белорусского документального фильма «Загадка полковника Гиля», «народные мстители» расстреляли всех командиров взводов и командира офицерской роты — старшего лейтенанта Панченко[716]. Это была обычная для войны «процедура», когда изменников Родины (после допроса) отводили в лес и «пускали в расход». Однако большинству родионовцев жизнь сохранили, распределив их по разным партизанским отрядам[717]. Подтверждают это и немецкие документы. В сообщении о деятельности оперативной группы «Б» за период с 16 по 31 января 1943 г. говорилось: «Большая банда недалеко от Друть состоит из бывших членов батальона Родионова, которые перешли к бандам. Написано письмо командиру службы порядка в Подселы, в котором его призывали также перейти к бандам»[718].
По информации бывшего командира партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны Р.Н. Мачульского, в декабре 1942 г. перешли к «народным мстителям» еще 39 «дружинников»[719]. Но, учитывая, что проверка личного состава «Дружины» в лагере для военнопленных в Быхове продолжалась до третьей декады декабря, вряд ли возможно, чтобы кто-то еще из родионовцев мог перейти в это время к партизанам.
После того, как сотрудники СД проверили Гиля и весь личный состав его батальона, оставшимся «дружинникам» вернули оружие, а внутри части была создана система осведомителей, чтобы в будущем предотвращать переходы к партизанам. Эти задачи легли на немецкое подразделение СД (12 сотрудников), теперь оно постоянно находилось в батальоне[720]. В ходе фильтрационных мероприятий из «Дружины» была изъята фактически еще одна рота. Всех этих людей отправили в лагеря смерти на оккупированной территории Польши, где они были ликвидированы[721]. В конечном итоге у Гиля вместо пяти осталось три роты, что и было зафиксировано 10 января 1943 г. в перечне сил и средств, подчиненных высшему фюреру СС и полиции в Центральной России[722].
Руководство СД решило перевести «Дружину» в другой регион оккупированной Белоруссии, чтобы избежать дальнейшего разложения. Так родионовцы попали в Слуцкий район Минской области, где продолжили участвовать в антипартизанских акциях. Привлечение подчиненных Гиль-Родионова к расправам над местным населением вполне объяснимо: немцы хотели, чтобы коллаборационисты основательно обагрили свои руки в крови и тем самым утратили желание совершить побег. Именно поэтому «дружинников» заставили убивать гражданское население во время операций «Праздник урожая» и «Февраль»[723].
Карательные акции негативно влияли на моральное состояние военнослужащих «Дружины», и часть из них вполне серьезно стала задумываться, к выполнению какой роли они привлечены. По мнению Мачульского, стал задумываться об этом и Гиль-Родионов, который по окончании операции «Февраль» (с 10 по 24 февраля 1943 г.) распорядился о том, чтобы вернуть в лагерь для военнопленных тех своих подчиненных, которые грабили жителей Слуцкого района[724].
Согласно партизанским документам, в марте 1943 г. произошел очередной инцидент, указывающий на разложение отдельных подразделений «Дружины». В отчете Пинского подпольного обкома КП(б)Б секретарю ЦК КП(б)Б П.К. Пономаренко о боевой, массово-политической работе, росте партизанских отрядов и резервных групп с 25 января по 1 апреля 1943 г. говорилось: «22 марта, в результате проводимой работы по разложению гарнизона города Слуцка, немцами обезоружен и отправлен на Ломжу “добровольческий” отряд Родионова. В этот же день один из “добровольцев”, будучи пьяным, на улице стал кричать: “Ленинский район жил, живет и будет жить с партизанами”. Подбежавший к нему другой “доброволец” заявил: “Так ты выступаешь против Гитлера? ” Тогда первый бросил в него гранату, убил предателя и бросился бежать, но был настигнут гитлеровцами»[725].
Приведенный документ вызывает вопросы. Во-первых, 22 марта батальон Гиль-Родионова не мог находиться в Слуцке, так как уже 15-го числа он был в Лужках. Во-вторых, часть Гиля никто не разоружал. Напротив, после операции «Февраль» доверие к командиру «Дружины» со стороны органов СС вернулось, поэтому и был выделен отдельный район для деятельности его части.
25 марта 1943 г. в Лужках «Дружины» Гиль-Родионова и Блажевича объединились с отрядом СС Рубанского. Начались мероприятия по формированию полка. При штабе части, как отмечалось выше, была создана «Служба предупреждения», в числе основных задач которой стала профилактика недопущения переходов личного состава на советскую сторону. Бойцов и командиров «Дружины» расстреливали за малейшее подозрение. Именно такую практику ввел гауптштурмфюрер СС Герхард Ройсснер, новый командир русских эсэсовцев, сменивший на этой должности фон Лепеля. Начальник отдела «Службы предупреждения» Блажевич беспощадно расправлялся с теми, кто хотел убежать в лес. Он, как сообщил на допросе Ф.Г. Гаврилов, говорил, что «если кто-нибудь задумает использовать нас как трамплин для прыжка в Советский Союз, то наши пули метки, они вас найдут и в Советском Союзе»[726].
Блажевич и подчиненные ему сотрудники «Службы предупреждения» занимались пытками и расстрелами разоблаченных дезертиров. Гиль тоже не оставался в стороне. Он лично отдавал приказы о расстреле, а иногда и сам принимал участие в них. Бывший «дружинник» Г.В. Клименко вспоминал, как командир русских эсэсовцев собственноручно убил в Старом Быхове старшего лейтенанта Ушакова и в Лужках — бывшего майора НКВД Гаврилова[727].
О подобной деятельности Гиль-Родионова и Блажевича довольно подробно рассказал на допросе Алелеков. Приведем отрывок из допроса:
«Вопрос: Расскажите о своей преступной деятельности за время пребывания в бригаде Гиль-Родионова?
Ответ: При объединении дружин Блажевича и Гиль-Родионова я по приказу последнего был назначен в созданный при штабе отдел СП. Занимался допросами задержанных и арестованных лиц сотрудниками СП и командованием бригады. За время работы в СП я допрашивал примерно 30–40 человек арестованных.
1. В июле месяце 1943 г. был арестован местный житель, советский гражданин Женгель Сергей и обвинялся в способствовании в переходе на сторону советских партизан солдату бригады Борису Васильевичу (фамилию сейчас не помню, бывший ветврач). Присутствовавшие на допросе в пьяном виде Шроде, Палферов, Мусиненко, Богданов, Орлов, Рейснер и Гиль-Родионов избивали Женгеля кулаками, подвешивали его связанным за руки и за ноги. После допроса через несколько дней Женгель был повешен на площади м. Лужки. Я, производивший допрос Женгеля в присутствии названных лиц, также принимал участие в его избиении.