2. В апреле месяце 1943 г. были арестованы солдаты бригады, группами в 4 и 8 человек, при попытке организованно перейти на сторону советских партизан. По отношению к некоторым из них я применял меры физического воздействия, нанося удары кулаками. После допроса они по приказу Блажевича были отвезены на автомашинах в лес и расстреляны.
3. В мае месяце 1943 г. я арестовал сотрудника отдела пропаганды и агитации бригады Точилова, который после допроса Блажевичем, был расстрелян, но кем именно — не знаю.
Вопрос: Вы умалчиваете о своем личном участии в расстрелах советских граждан и арестованных дружинников бригады. Предлагаю рассказать, кого, когда и за что вы расстреливали?
Ответ: Исполнителем расстрелов я никогда не был.
Вопрос: Это не так. Допрошенные Коновалов Михаил Иванович 15 августа 1944 г. и Тимофеев И.И. 17 августа 1944 г. показали, что вы, Алелеков, расстреляли дружинника Сироткина. Показания Коновалова и Тимофеева вам зачитаны. Вы признаете себя виновным в расстреле Сироткина?
Ответ: В мае 1943 г. был арестован водитель мотоцикла Сироткин, который допустил побег арестованных солдат из подразделения Родионова. По приказу Родионова Сироткин был расстрелян перед строем. Показания Коновалова и Тимофеева мне зачитаны, и я их понял. Коновалова и Тимофеева я знаю, вместе с ними служил в бригаде Гиль-Родионова. Показания их в отношении расстрела мною Сироткина категорически отрицаю, такого факта с моей стороны не было. Сироткин, как показал выше, был расстрелян перед строем, но кем, я не знаю, так как при расстреле не был»[728].
Насколько видно, Алелеков старался убедить следователя, что ни в каких преступлениях он не участвовал, однако его позиция доверия не вызывает. В то же время его показания помогают прояснить несколько моментов, долгое время не находивших документального подтверждения.
К примеру, эпизод, связанный с расстрелом водителя мотоцикла, лейтенанта Сироткина. О ликвидации посыльного писал еще в 1950 г. Г.В. Клименко, ссылавшийся на известную листовку, где Сироткин был назван Героем Советского Союза[729]. Этот нюанс сбил с толку белорусского поисковика А. Бурдо, который только на этом основании отрицает сам факт убийства посыльного: «В составе бригады не было Героя Советского Союза лейтенанта Сироткина, и 28 мая 1943 г. [в статье Клименко стоит другая дата: 28 марта 1943 г. — Примеч. авт.] его никто не расстреливал по приказу комбрига»[730]. Сироткин действительно не был Героем Советского Союза. Но это не отменяет самого факта его расстрела.
Второй эпизод, представляющий интерес, — расстрел С.П. Точилова. Благодаря показаниям Алелекова становится ясен механизм прохождения расстрельных приказов в «Дружине». В справке, подготовленной Гилем для ЦШПД (от 22 августа 1943 г.), он писал следующее: «Ст. лейтенант Точилов начал распускать провокационные слухи о якобы имеющих место в бригаде советских настроениях и написал по этому поводу доклад немецкому руководству. Ст. лейтенант Точилов в этот же день вечером по моему приказу был арестован и расстрелян, копия доклада была обнаружена при нем»[731].
Как видим, нет никаких противоречий между сообщением Гиля и показаниями Алелекова. Последний, рассказав о допросе Точилова у Блажевича, подтвердил свидетельство Л. Самутина, отметившего в воспоминаниях, что Блажевич с Богдановым допрашивали старшего лейтенанта, а затем Блажевич его расстрелял[732]. Однако все это произошло по приказу Гиль-Родионова, который позже попытался представить дело так, будто расстрел Точилова был вынужденной мерой. Старший лейтенант мог якобы раскрыть существовавшие в «Дружине» советские настроения. Это могло негативно отразиться на переходе к партизанам. Но данную позицию нельзя признать убедительной. Расстрел произошел в период посещения полка группой Иванова и Жиленкова. Доклад Точилова мог убедить кураторов из СД (в частности, Отто Крауса), что командование полка не справляется со своими обязанностями, и часть следует передать Иванову. Для Гиля это означало одно — потерять власть, поэтому он приказал расстрелять старшего лейтенанта.
Алелеков также сообщает новые факты. Например, о расстреле в апреле 1943 г. нескольких групп «дружинников», готовившихся к переходу. К сожалению, невозможно узнать, сколько предателей тогда было убито. Но, в любом случае, расстрелы мятежных солдат и офицеров Гиль и Блажевич провели.
Известно и то, что в апреле 1943 г. из роты майора Кравчука, находившейся в разведке, на советскую сторону перешли старший лейтенант В.И. Нефедов и 5 солдат. Блажевич обвинил Кравчука в содействии дезертирам и расстрелял его. Труп Кравчука целые сутки пролежал в деревне Шенделы и был похоронен местными жителями[733].
Печальная судьба постигла и 13 «дружинников» во главе с младшим лейтенантом Мехом. Их расстреляли по приказу Гиля за прослушивание сводок Совинформбюро[734]. 4 сентября 1946 г. П. Богданов на допросе показал: «Вынужден признаться, что в мае 1943 г., являясь начальником контрразведки полка СС, получив данные о намерении перейти к партизанам, я расстрелял лично служившего в полку СС бывшего лейтенанта Мех»[735].
Несмотря на введение жестких дисциплинарных мер, обстановка внутри «Дружины» не отличалась стабильностью. Оберштурмбаннфюрер СС Карл Аппель, возглавивший на некоторое время русский полк, вынужден был подготовить в РСХА рапорт о состоянии офицерского и рядового состава. В документе, датированном 29 апреля 1943 г., подробно велась речь о настроениях коллаборационистов. «Положение в “Дружине” требует вмешательства со стороны высших инстанций, — предупреждал Аппель. — “Дружина” развилась в таком направлении, которое свойственно русским при их мании к величию. В то же время замечено возрастающее недовольство, направленное против Германии… Активисты “Дружины” находятся под влиянием праздношатающихся по лагерю русских, они ведут свободную жизнь бандитов, едят вдоволь и совсем не думают о предстоящей деятельности “Дружины”. Такое положение создает опасность для политики империи»[736].
Действительно, в апреле 1943 г. уровень дисциплины и морально-психологическое состояние личного состава полка Гиль-Родионова заметно снизились. Виной всему были еще не до конца исчезнувшее шоковое состояние, вызванное карательными акциями, и недостойное поведение командного состава, включая самого командира полка. Виноваты, однако, были и немцы, чей контроль над русскими эсэсовцами несколько ослаб. Самутин вспоминал: «Немцы не вмешивались, а Гилю было наплевать на все. Он завел себе молодую “бабу” и все больше и больше пил. Вокруг него создавался все более и теснее узкий круг прихлебателей и собутыльников»[737]. Кромиади, прибывший в Лужки составе группы Иванова и Жиленкова, также обратил внимание на то, что Гиль разрешил всем офицерам и унтер-офицерам обзавестись «походными женами», чтобы удержать их от побега[738].
В принципе, почва для разложения 1-го русского полка СС была подходящая, что и подтвердил на допросе в Москве 22 апреля 1943 г. Ф.Г. Гаврилов: «Группу в Лужках, имея связь, можно разложить вместе с Родионовым»[739]. Партизанским бригадам, которые действовали в том же районе, где и «Дружина», были переданы указания о проведении пропагандистских операций. В апреле 1943 г. удачно в этом направлении работала бригада имени К.Е. Ворошилова (командир — Д.В. Тябут). До 1 мая в соединение перешли 52 «дружинника», среди них были командир особого отряда СС подполковник Рубанский и начальник штаба Еремеев. Еще 80 человек дезертировали из Глубокого[740].
После войны Д.В. Тябут вспоминал: «Рассматриваю Алексея Феоктистовича Рубанского. В его темных глазах настороженность… Его рассказ немного сбивчив, но по-военному краток. В плен попал под Лепелем. Потом был в лагерях. В “дружину” вступил с группой товарищей специально, чтобы получить в руки оружие. Теперь у него это оружие есть, и он решил честной и смелой борьбой смыть с себя пятно позора. Так в “дружине”, которой командует Гиль-Родионов, думают многие. Почти вслух говорят между собой, что надо поднять восстание, перебить фашистов и перейти на сторону партизан. И вместе с тем сомневаются: где гарантия, что им, перешедшим на сторону партизан, будет предоставлена возможность с оружием в руках бороться против гитлеровцев»[741].
Разложением «Дружины» занялись и другие партизанские соединения — бригады «Дубова» (командир — Ф.Ф. Дубровский), им. В.И. Чапаева (командир — В.В. Мельников), им. ЦК КП(б)Б (командир — А.Д. Медведев)[742]. Пристальное внимание к полку Гиль-Родионова было вызвано тем, что русское формирование СД помимо удачных действий против партизан могло стать основой для развертывания сил РОА, хотя в реальности для этого не было никаких предпосылок. И все же, несмотря на отсутствие объективных данных об истинном положении в лагере русских коллаборационистов, за «Дружиной» установили постоянное наблюдение. Более того, перед руководителями партийных организаций и органов госбезопасности Белоруссии была поставлена задача по захвату Гиль-Родионова живым. Об этом, в частности, сообщается в мемуарах командира отряда НКГБ БССР «Северные»[743]