В просторной, сплошь заставленной холодным и огнестрельным оружием лавке Андрияна Черемнова Марту прежде доводилось бывать лишь несколько раз. Просто потому, что в этом не имелось ровным счетом никакой необходимости.
Выбор стволов в клановом арсенале, заботливо и с большим знанием дела пополняемом дедом Каллистратом, и без того был весьма широк. Больше того. Костылю, давно заслужившему в Таре славу лучшего мастера по ремонту, переделке и отладке всего стреляющего, уже который год несли свои пушки многие, включая и все того же Черемнова, обеспечивая старику стабильный источник дополнительного дохода.
Патронами для занятий стрельбой их опять же исправно снабжал Костыль, закупавший их оптом по самым низким расценкам. До вчерашнего дня собственных средств на покупку оружия у Марта не водилось, так что захаживал он в лавку только с друзьями за компанию, чтобы посозерцать, а если повезет, то и подержать в руках очередную стреляющую «игрушку».
Переданный привет от Каллистрата Ивановича оказал поистине магическое действие на обычно прижимистого, как и все кержаки, торговца. Цену за трофеи, приведенные Костылем почти в идеальное состояние, он дал достойную. Кошелек Вахрамеева потяжелел больше, чем вдвое. Закончив с продажей, он внимательно осмотрел полки.
На Двойдана обилие по большей части раритетного вида стволов не произвело никакого впечатления. Ожидал он большего. Пусть и дорого, но, чтобы имелась нормальная современная стрелковка: автоматы с подствольниками, снайперские винтовки, ручные пулеметы, а лучше и вовсе какие-нибудь ручные лазеры, станнеры, бластеры и световые мечи. Но ничего подобного не имелось. Не было и средств связи, разных хитрых гаджетов, современного облика тактических армейских аптечек, да что уж там, даже нормальных разгрузок, кевларовых шлемов и продвинутой оптики тоже не имелось.
Пара ненавязчиво заданных наводящих вопросов самому хозяину заведения — Андрияну Серафимовичу Черемнову, показали, что пусть и минимальное, но представление о теме он имеет. И тут случился облом прямо-таки эпического масштаба.
— Молодой человек, кое-что из запрошенного вами может отыскаться в оптовых магазинах рахдонитов. Но это только в Люхтарбе, — лавочник немного запнулся, выговаривая непривычное слово. — И учтите, там все продается только за Груз. Или за особые карточки, которые иномиряне выдают за купленные пуды и фунты, если поставщику пока нет нужды в обмене на их ассортимент.
«Стоп, что-то оно мне напоминает из немецкого… они что, действительно дойчи? Если немного иначе произнести?», — иноземное слово вызвало в памяти Двойдана цепочку ассоциаций: Люфтганза, Люфтваффе и почему-то Перл-Харбор. И он переспросил Черемнова, произнеся почти по слогам:
— Может, люфт — хар-бор?
Тот внимательно прислушался и согласно кивнул:
— Да, пожалуй, что так немцы свой городок и величают. А ты что же, их язык понимаешь?
— Не так чтобы очень. Но вроде получается «Воздушная гавань».
— А и правда. Их летающие корабли там приземляются, все сходится.
— Что ж, тогда я пойду, спасибо вам за информацию, Андриян Серафимович.
— На здоровье, герой. Деньги свои ты честно заслужил!
«Быстро новости разлетелись. Так, глядишь, можно в местные знаменитости выйти. Но это все так, лирика. Потому что если тут имеется воздушная гавань, то обязательно должен найтись способ попасть и в воздушный флот».
[1] шевретка — лётная кожаная демисезонная куртка ВВС СССР.
Глава 7
К середине дня жизнь в Таре замирала. Утренняя суета давно миновала, скоро обед, а за ним и сиеста. Катаясь по пустым улицам, Март все время ловил себя на ощущении нереальности происходящего. Словно попал в сон наяву. Высокие каменные заборы, сплошные, закрывающие целые кварталы глухие, толстые стены с узкими оконцами-бойницами на первых уровнях, через которые на него то и дело, не скрывая подозрения, поглядывали поверх прицелов взятых наизготовку винтовок и ружей настороженные глаза часовых. «Что это за прохожий, что ему здесь надо, не соглядатай ли он?», — вот такие мысли крутились в головах охраны.
Относительно нормальные окна и даже балконы начинались с третьего уровня. Высоко над головой на длинных веревках, пересекающих вместе с кабелями электросетей узкие улочки, висело стремительно сохнущее на жаре свежепостиранное белье. Тишина и безлюдье. Разве что кошки, вопреки законам физики и биологии вольготно разлегшись на раскаленных камнях, нежились на солнце прямо посреди дороги. И, очевидно, им было нежарко… Хвостатые не спешили уходить с его пути, и Вахрамеев, как заядлый кошатник, всякий раз аккуратно объезжал их.
«Натуральное кошачье царство. А собак и не видно. Но если вспомнить старые времена, то главный враг велосипедиста как раз дворняги. Револьверы-велодоги не зря пользовались такой популярностью в начале 20 века. Так что все к лучшему».
За полчаса он успел объехать по кругу весь город. Немудрено. Тара была на удивление плотно застроена и скорее напоминала не мирное поселение, а военную крепость. И по размерам она оказалась не больше Петропавловки или Кремля. Вот только вблизи ее сияющее великолепие меркло. Многие дома несли на себе следы боев и полновесных штурмов. На обшарпанных стенах тут и там виднелись шрамы от пуль и осколков, подпалины от взрывов, пятна заделанных трещин и целых проломов.
Выглядело это, как если бы в городе совсем недавно прошли бои. Да и теперь смотрелось немногим лучше. Но еще хуже обстояли дела с мостовыми, которых не было от слова совсем. Брусчаткой оказалась покрыта только Соборная площадь и ведущая к ней главная — Никольская улица. Все остальное тонуло в пыли, разбитых колеях и колдобинах.
— Определенно, это не Рио-де-Жанейро…
Наконец он выехал к высокому, правому берегу Белой. Сразу стало легче и веселее. Отсюда открывался вид на весь город. Два его больших холма полукругом охватывали излучину, образуя природную крепость, защищенную с трех сторон широким потоком. Центр с площадью и базаром располагался ближе к берегу, в ложбине между возвышенностями. Если же учесть, что на вершинах и склонах каждого холма стояли укрепленные башни сильнейших кланов, а лабиринты узких улочек легко могли превратиться в настоящие ловушки для нападающих, то понять логику строителей города было несложно.
Пара минут и Март добрался в центр Тары. И оказался у самой древней башни города. Возведенная вскоре после того, как русские пришли на это место и решили здесь обосноваться. Случилось это больше ста лет назад. Если верить старым записям, первые поселенцы появились в Мире еще на полвека раньше.
Началось все с того, что русских старообрядцев, перебравшихся в Аргентину и надолго обосновавшихся там, одной погожей летней ночью неведомая сила перенесла сюда целыми селами вместе с домами, скотиной и скарбом. Заодно зацепив крылом и некоторое число испаноговорящих соседей из ближайшей округи. И первое, что они увидели, были два полных лунных диска. Начало той самой Лунной недели. Позднее к ним во время все той же Лунной недели добавились еще несколько больших групп русских староверов и беглых казаков из Синьцзяна, Маньчжурии и Сибири первой половины двадцатого века.
Повздыхав и поохав, мужики засучили рукава и принялись строить свое новое Беловодье, назвав его Миром и найдя здесь надежное прибежище. Расселяясь вдоль предгорий по берегам бурных речек, сливающихся в один единый, могучий, широкий водный поток Белой, они, следуя библейскому завету, плодились и размножались, не зная болезней и голода. В каждой семье было по восемь-двенадцать детей, так что спустя сотню лет народ так разросся, что мирян стало больше миллиона. И этому не могли помешать ни всеобщая вооруженность, ни готовность решать все конфликты с помощью стрельбы.
Суровый климат пампы не баловал. Летом — жара и временами засухи, посевы спасали только поливом через многочисленные канавы — арыки, берущие воду из горных рек. Зимой — холода, ледяные ветра и дожди, даже снег выпадал время от времени. Весной и осенью — бурные разливы рек, наводнения, ураганы, град. Но зато и щедрые урожаи всего подряд — от риса до пшеницы и фруктов, обилие выпасов для скота. Отличная рыбалка и охота в степи и предгорьях. Голодать в Мире мог только ленивый.
Рядом со Старой башней находился городской базар. Вахрамеев удачно наткнулся на лавку, где продавали готовую одежду. Старая обувь явно и давно требовала замены. Перемерив несколько вариантов, он купил пришедшиеся точно по ноге легкие ботинки из отменно выделанной телячьей кожи. А когда приказчик предложил ему за смешные деньги приобрести еще и полдюжины футболок, которые миряне называли то тельниками, то почему-то фуфайками, то на испанский манер камизетами, то блузами, он взял и их. Здраво рассудив, что они никогда лишними не будут, особенно с учетом отсутствия стиралок-автоматов. Заглянул и к барышникам, торговавшим лошадьми, чтобы прицениться, сколько же мог стоить вороной жеребец главаря. Цифра вырисовывалась круглая.
Шопинг и велотуризм, особенно, когда за бортом стабильно под плюс сорок, способны утомить даже самого стойкого и привычного к духоте бедуина. Марту хватило впечатлений от прогулки. Жара вместе с тотальным отсутствием кондиционеров не добавляла бодрости. Хитроумные решетчатые ветроуловители, способные частично заменить современные электрические охладители, стояли далеко не на каждом здании. Даже вентиляторов почти не попадалось, да и те лишь гоняли раскаленный воздух.
Дорога сама вывела его к единственной в Таре «Ресторации Ивана Маметьева», как значилось на широкой вывеске. Нарядный большой двухэтажный белый дом с мансардой, полуподвалом и террасой стоял прямо на берегу реки. Башенка ветролова шпилем возвышалась над кровлей, нагоняя свежий воздух даже в самую невыносимую жару.
Но этим архитектура здания не исчерпывалась. Еще ниже располагался вырубленный в скальном монолите просторный каменный погреб и ледник — гордость хозяина заведения. В прохладе полуподвала располагался вечно заполненный людьми вместительный сводчатый зал с длинной барной стойкой. Рядом, за стеной, находилась собственная пивоварня.