— Лена, солнышко мое,ты неправа. Ты прекрасно понимаешь, что сейчас мы не можем быть вместе. Тебе надо учиться, Меня в следующем году заберут в армию. Жизнь сложная штука, всякое может случиться за это время. Давай не будем спешить. Время все расставит по местам, — уговаривал я свою студентку.
Говоря эти слова, мысленно смеялся над собой.
— До чего же ты Саня дошел, для своей девушки роль мамы выполняешь, уговариваешь не торопиться, вместо того, чтобы заняться настоящим мужицким делом. Тебе ведь все давно разрешили. Но вот дети сейчас совершенно были бы некстати.
Закончив свои проникновенные речи, я опустил с плеч Лены тонкие бретельки комбинации и принялся целовать ее грудь.
К сожалению, время шло неумолимо. Лене нужно было идти домой, собственно, как и мне. Она хотела помочь в уборке остатков пиршества, но я убедил девушку, что завтра загляну сюда и сам все сделаю.
Улица встретила нас все той же непогодой. На нашу удачу, почти сразу навстречу выехало такси с манящим зеленым огоньком. Усевшись на заднее сиденье, я сказал водителю адрес и обнял спутницу.
Водитель глянул на нас в зеркало, ухмыльнулся, включил счетчик, и нажал на газ.
Ехать было всего ничего. Когда машина остановилась, я попросил водителя подождать, и хотел положить на сиденье часы, как залог возвращения.
На этот жест шофер сморщился и сказал:
— Иди, а то девица сейчас убежит. Подожду, сколько нужно. И часы забери, знаю я вас обоих.
В подъезде мы в последний раз поцеловались, и Лена торопливо застучала каблучками вверх по ступенькам. Я же вернулся в такси и назвал следующий адрес.
— Что-то рановато сегодня с работы, — как бы между делом произнес водитель.
— Да, нет у нас сегодня выходной, в кино просто ходили, — сообщил я.
— Понятно, — сообщил собеседник. — Значит, отбил девку у Таракана?
В ответ я промолчал, только пожал плечами.
— Вот же городишко, — раздраженно пролетела мысль. — Куда не сунься, все тебя знают.
— А чего злишься? Сам ведь этого хотел, — моментально пришел в голову ответ на эту мысль.
Видимо водитель понял мое нежелание говорить на эту тему, поэтому перешел на рассказ о трудностях таксерской работы.
Когда мы подъехали к нашему дому, на счетчике натикало рупь девяносто. Я широким жестом выложил на сиденье трешку, и вышел из машины.
— Эй, Сашок, погоди, — остановил меня шофер. — говорят Таракан все еще хочет с тобой поквитаться. Ты бы осторожней по городу вечерами бродил.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил я и зашел в подъезд.
— Ну, и где ты весь день болтался? — такими словами встретила меня маман. — Какая нужда по улицам по такой слякоти бродить. Тебе девчонку свою не жалко?
— Ну, мама, мы в кино ходили на «Мужчину и женщину», потом у Лены дома были, Агафья Тихоновна нас обедом кормила.
Мама тяжело вздохнула.
— Саша, когда ты у меня повзрослеешь. Разве можно целый день в гостях сидеть у пожилого человека. Ей, что, больше делать нечего, как недоросля развлекать.
— Юра, ну скажи хоть ты ему, что нельзя быть таким эгоистом, — повернулась она к отцу, безучастно слушавшему наш разговор.
Батя мечтательно вздохнул и сказал.
— Знаешь, Марина, я тут не удержался и как-то зашел в шашлычную.
— И что?
— У нашего сына губа далеко не дура, — сообщил папахен и снова мечтательно вздохнул.
— Не поняла, — нахмурилась мама.
— Чего же тут не понять,- сказал отец. — Софи Лорен рядом с этой девчонкой делать нечего.Оказывается, мы своего сына совсем не знаем. Все за мальчишку держим. А он у нас, орел!
— Это как понимать? — начала маман строить из себя дурочку.
— Марин, перестань. Все ты поняла, — улыбнулся отец. — Меня тогда, как пыльным мешком из-за угла стукнули. До сих пор не верится, что Сашка с такой красоткой гуляет.
Тут он спохватился, вспомнив, с кем говорит, и попытался исправить свою ошибку.
— Ну, она почти, такая же красивая как ты двадцать лет назад.
— Все, батя попал, — понял я и попытался смыться к себе. Попытка удалась, маман переключилась на отца и сейчас выясняла, почему это она сейчас не так красива, как двадцать лет тому назад.
Следующим утром, идя на работу, я обдумывал каким образом еще немного заработать. Ведь доходы резко упали с началом учебы. Вечерами мне удавалось работать только в выходные дни. А именно вечера давали большую часть дополнительных средств. После съема и ремонта квартиры мои накопления упали до нуля, однако, я уже привык, что в кармане всегда имеется какая-то копейка. Сильно бодяжить коктейли и недоливать спиртное мне не хотелось. Испорченную репутацию уже не исправишь ничем. Чаевых днем давали мизер. Основную долю получал Гена, работавший вечерами. Поэтому я решил, что приму предложение Валеры Незванцева, сделанное еще месяц назад.
Тогда он с комсоргами обсуждал итоги очередного комсомольского собрания. По завершению прений, Валера попросил меня остаться.
Когда мы остались одни, он встал, прикрыл плотнее дверь кабинета и начал говорить.
— Александр, я не слепой и давно заметил твой реальный взгляд на нашу действительность. Наталья Петровна тобой довольна. Недавно, так и сказала, Сапаров — наш человек. Я тоже, честно говоря, не ожидал от тебя такого профессионализма в комсомольских делах. Короче, есть деловое предложение, — с этими словами Валера выложил на стол пачку сигарет Кэмел.
— Понятно, — прервал я его. — Мне это не нужно. Продавать левые сигареты,не собираюсь.
Незванцев снисходительно улыбнулся.
— Ну, какие же они левые. Закуплены в Финляндии, официально Минторгом республики, по разнарядке выделены тресту. И официальная цена у них имеется.
— Поэтому их в свободную продажу не пускают, и продают по блату нужным людям, — закончил я.
— Правильно, — подтвердил мои выводы Валера, — Только ты не представляешь, сколько сигарет лежит на складе. Их там еще лет пять будут таким макаром продавать.
Я ехидно улыбнулся.
— Так в чем же дело, отправьте по торговым точкам, через пару дней все расхватают. Даже с тройной наценкой.
Вот именно, с наценкой,- сказал Валера. — Тебе они уйдут по полтора рубля, за сколько ты будешь их продавать, нас не волнует.
— Интересно, — думал я, — По-видимому, есть неучтенные сигареты, которые и собираются продавать. Иначе они бы шли обычным путем, накладные, склад и прочие формальности. Учитывая, что со мной разговаривает сексот, КГБ в курсе происходящего.
— Хорошо, Валера, я подумаю над этим предложением, и мне бы хотелось знать, как этому вопросу отнесется наш общий знакомый, — ответил я.
— Думай, только недолго, — равнодушно сказал Незванцев. — а знакомый нормально отнесется.
Придя на работу, я позвонил по знакомому номеру. По голосу Валеры было трудно понять, обрадовался ли он моему звонку. Но поскольку у нас уже появлялись посетители, гордо выкладывающие на стойку пачку американских сигарет, и интересовались покупкой, было понятно, что где-то ими уже торговали.
— Хорошо, — сказал он. — Забеги ко мне в обеденный перерыв. Обговорим детали.
В обед, быстро поев, я отправился в трест. Здороваясь по пути со знакомыми, зашел к Незванцеву.
Беседовали мы с ним недолго, уяснив расклад, я пошел обратно на работу.
Через час меня вызвала к себе Наталья Петровна и провела еще один инструктаж, сообщив, что уже завтра привезут первую коробку сигарет. Деньги, полученные от их продажи, нужно было сдавать ей лично в руки, оставляя себе все сверх оговоренной суммы.
Вечером, когда я пришел на занятия меня ожидал небольшой сюрприз.
— Слушай, Сашок, — обратился ко мне Борис Ефремович с просительным выражением лица. — Тут такое дело, я заметил, как ты Петровичу помогал в гараже. Руки у тебя из правильного места растут. И в моторах волокёшь. Петрович, хрен моржовый, раскидал движок с УАЗа и запил. Коленвал я в расточку отправил, его завтра, послезавтра должны привезти. Там еще гильзы надо поменять, кольца ну и по ходу дела сальники там заменить. Может, займешься этим делом, а я тебя от занятий освобожу, чего тебе на них зря штаны протирать.
— Блин! Как же я забыл, что здесь практически армия и инициатива наказуема, — с досадой подумал я. Сидеть вечером в гараже и возиться с железяками совсем не хотелось.
На кой хрен сунулся помогать? Сидел бы лучше за столом в учебной комнате, да глазами лупал по сторонам.
Борис Ефремович, у нас ведь пока не коммунизм, — сообщил я механику. — Каждый труд должен быть оплачен по справедливости.
Ефремович почесал затылок.
— Да, я в общем и не против, давай я завтра с утра переговорю с начальством, если даст добро мы с тобой договорчик составим на ремонт, рублей на сто. Потянет такая сумма?
— Потянет, — признался я, думая в этот момент, что лучше сто рублей, чем ничего.
Хотя если бы движок для переборки отвезли в Сельхозтехнику, там бы с ДОСААФа слупили бы рублей четыреста.
— Только мне инструмент нужен, одной кувалдой не обойтись, — добавил я.
— Будет тебе все, будет родной! — сообщил Ефремович.
— Ишь, как тебя прижало, — удивился я про себя. — Что-то Боря мудришь, жаль, все водители уже слиняли, не узнать с чего это Ефремыч такой ласковый.
Следующим вечером, меня уже ожидал напечатанный договор, в котором я обязался перебрать уазовский двигатель.
Водители, присутствовавшие при этом эпохальном событии, ходили с кислыми рожами, зато Ефремович буквально сиял от удовольствия. Только сейчас меня осенило, в чем, собственно, дело. Мужики не хотели браться за работу по дешевке. А я получается, по незнанию влез в это дело за копейки, и помощи теперь от них ждать не приходится. Но деваться было некуда, обещал, так обещал, и договор пришлось подписать.
Когда Ефремыч ушел, один из водителей громко высказался:
— Откуда ты такой шустрый выполз, перебил нам всю малину, мать твою!
Я с покаянным видом сообщил:
— Мужики, так получилось, извините, меня Ефремович уговорил. Откуда же я знал, что он вас динамит.