Молодец! И в этот раз не упал.
Что, опять?
А разнообразие? А красота боевого танца? Все мне да мне.
В третий раз, проведя аналогичные телодвижения, я не стал толкать противника, а просто звонко хлопнул Тоху по спине двумя ладошками. Да так, что с его плеч сорвалось в воздух облачко белесой пыли. С дружеской стороны послышались смешки и обидные реплики в адрес стремительно теряющего авторитет вражеского витязя.
Яростно сопя и обильно краснея пятнами, Тоха вновь рванул к ускользающей цели. На лбу, как на мониторе, было написано: «Сейчас буду бить не справа, а… слева». Ну хоть что-то новенькое. Теперь я сместился в правую сторону и успел похлопать Тоху аж два раза, как бы по-дружески. Мол, спокойнее, брат, не надо так нервничать.
Пыли уже не было.
Вокруг все уже откровенно посмеивались. Что характерно, с обеих сторон. Тоха яростно крутанулся на месте и неожиданно без замаха ударил правой. Прямым. Изучил, выходит, мой незамысловатый маневр. Сломал схему. Я просто отпрыгнул назад. Еще удар, еще и еще. И справа, и слева. Я скакал козлом, уворачиваясь от несущихся в голову кулаков, а Тоха рубил и рубил воздух, не жалея сил. С бешеным и все возрастающим желанием добраться до этого мелкого и неуловимого гаденыша.
Со всех сторон галдели. Сыпались советы и комментарии, большей частью обидные. Причем в оба адреса. Шум все нарастал. Эмоции начинали зашкаливать. Кто-то просто орал: «Давай! Давай!! Давай!!!» – непонятно кого стимулируя к более активным действиям. Скорей всего, меня. Я ведь толком не нанес еще ни одного удара, если не считать обидных похлопываний по спине. Тем не менее распалялся не я, а мой противник, с каждой секундой теряя последние капли контроля над собой и наглядно демонстрируя окружающим слепое бешенство разъяренного носорога. Чего я, собственно, и добивался.
Все. Пора заканчивать.
Самое время.
Вычислив очередной предстоящий свинг справа, я не стал ни приседать, ни отскакивать назад. Просто сделал маленький и совершенно никем не ожидаемый шаг навстречу несущемуся кулаку. Да так, что траектория движения разящей кувалды проходила как раз за моим затылком. Вместе с разворотом против часовой быстро положил правую ладонь на левую скулу противника и, не прекращая скручиваться, толкнул его что есть силы по дуге вслед за улетающим кулаком. А левой ногой я ничего не делал, нет! Даже и не думал. Я ведь шагнул, разворачиваясь правой! А левая – где стояла там и осталась, немного вытянувшись, сзади. Как раз в том месте, куда понесли Тоху его злоба, азарт и собственная инерция. Плюс мои нежные поглаживания по холке, чудом совпавшие с вектором Тохиного движения.
Это айкидо, детка…
Ай!
– Кидо…
Толпа дружно ахнула.
Тоха, рыкнув напоследок и пытаясь в полете оглянуться назад, звучно и эффектно врезался в землю. Повернулся в пыли, теряя боевой запал, крякнул… и вдруг неожиданно для всех тоненько заскулил. Пронзительно и жалобно…
Черт!
Плохо упал. На правый локоть.
Я бросился к поверженному сопернику и стал ощупывать ему руку. Ну слава богу! Не вывихнул. Перелома тоже вроде нет – не дергается от боли, когда нажимаешь. Ушиб, скорей всего. Детские кости пластичные, для перелома нужно очень сильно постараться. Был бы взрослым – через час красовался бы в гипсе. А так – не страшно, заживет.
Мы тут, на секундочку, не в бирюльки играем. Территориальные войны, однако!
Весь пустырь шумно гомонил, обсуждая случившееся. Сонное и ленивое благодушие как корова языком слизнула. Некоторые горячие головы рвались уже в большую битву, но… закон есть закон. Никто не вправе его нарушать. Горе побежденным, но ренегатам – горе вдвойне!
Здесь такого не прощают.
Меня тормошили и похлопывали по спине соратники. Кто-то совал к лицу пачку «Опала», отчего я в ужасе мотал головой, вежливо отказываясь от столь импульсивных знаков уважения. Тохе помогли подняться, и «балочная» ватага, вякнув что-то угрожающее (этикет же, куда без него?), убралась восвояси.
Только Тоха напоследок оглянулся, выискивая меня глазами.
Ох и нехорошо он посмотрел…
Глава 2Назвался груздем… всей птичке пропасть
Вот я и говорю – поразительный потенциал у детского организма! Чудо-аппарат с семилетним пробегом. Трансформер Прайм. Настоящий Мегатрон, только из костей и мяса.
Шпагат в свое время я освоил за неделю. И продольный, и поперечный. Был бы наискосок – думаю, и с ним бы справился. Через месяц легко вставал на мостик из положения стоя, не теряя равновесия. И обратно. Разные фляки, сальто и прочие рондаты щелкались как орешки факультативно. А заодно – самые невообразимые удары в прыжках, толку от которых, если честно, не было никакого. Косметика одна. На злобу китайско-корейско-японского дня.
Сан-Саныч только ехидно посмеивался, наблюдая за моими пируэтами на татами. А один раз даже продекламировал в стиле хокку, выразительно закатив глаза в поднебесье: «О, танцор! Что мешает тебе? Скажи…»
Хайдзин доморощенный. Да бог с ним. Он тоже, кстати, учится. Оттачивает свое чувство юмора. Впрочем, не без успеха. Моя школа…
Но я не об этом.
Я о своем открытии. Насчет того, что в детском возрасте – совершенству нет предела. Оказывается, взрослое сознание в теле ребенка может реализовать невиданные перспективы в плане физиологической моторики.
Экспериментируя и системно анализируя собственные ощущения, я открыл, что недостаток выносливости можно с лихвой компенсировать техникой активного расслабления. Сочетание нагрузок и микроскопически коротких мгновений отдыха дает поразительные результаты. Регенерация мышечного тонуса в семь лет при правильном подходе просто нереальная. Можно бесчисленное количество раз подтягиваться на перекладине, бегать на невообразимые дистанции, плавать – хоть до Турции!
Хотя… это я уже хватил.
И вообще, не стоит о плавании. Осадочек, надо сказать, неприятный остался после моих осенних заплывов. Собственно, и весь букет прошлогодних событий флюидами радости не озонировал. Спасибо, что хоть группу оставили в полном составе. Будем считать, что это и есть главная награда за наши подвиги во славу социалистического Отечества.
Зато мое тело, как у полноценного мужчины, теперь украшают самые настоящие боевые шрамы. Правда, в труднодоступном для всеобщего обозрения месте. Тем не менее! Когда у Ирины, моего инструктора-теоретика, кончаются темы для ежедневных подколок, она сразу же тянется к козырям: «Зеркало подарить? Швы на шраме пересчитаешь». Или: «Не ерзай на стуле, обивку покарябаешь». Или вообще что-то нейтрально-глубокомысленное: «Кто ищет, тот всегда найдет». И с выразительными взглядами, дающими возможность легко определить недостающие звенья данного умозаключения. Подразумеваются «приключения» и «задница».
И она права, моя боевая подруга, мастер наружки и внутренних стилей единоборств, специалист по криптографии и прикладной психологии, медик и… наоборот – антимедик. По обстоятельствам. Но в том или ином случае – спец экстра-класса. Ее правота заключается в том, что неприятности, приключения и проблемы с момента появления в детской голове взрослого сознания стали притягиваться ко мне с невообразимой силой. Трудно понять почему.
Может быть, дело в остроте детских ощущений?
Я заметил, что и зрение, и обоняние, и тактильные ощущения, да, собственно, и все остальные чувства у ребенка гораздо тоньше. У взрослых они притупляются, что ли. А с расширением спектра внешнего восприятия мир становится глубже, ярче и разнообразнее. А главное – понятнее и откровеннее.
Например, с помощью взрослого анализа на фундаменте детского восприятия я теперь легко определяю, врет человек или нет. Может быть, даже по запаху – механизмы этого процесса слишком глубоки и не совсем мне понятны. Или другое: с высокой степенью вероятности я могу просчитать потенциальную опасность, исходящую от того или иного человека. Большей частью – на интуитивном уровне. Не стопроцентно, разумеется, идеализировать не стоит. Но гораздо шире и точнее, чем раньше, когда находился в теле взрослого человека.
Время тоже стало другим. Не в смысле эпохи, а в смысле темпорально-физической величины. Да вы и сами, наверное, помните: в детстве единица времени, допустим, час – чудовищно долгий период (особенно когда стоишь в углу или сидишь на скучном уроке). Для взрослого час – ничто, сквозняком пролетает.
Сейчас для меня время растянулось нереально, стало вязким и тягучим. Порой до тошноты.
Может быть, дело в скорости детского метаболизма? Быстрее происходит обмен веществ? Во всяком случае, скорость реакции у меня действительно стала выше. На целый порядок. Сейчас я, без всякого сомнения, быстрее, чем любой член нашей группы. Не хватает только практики и опыта, над чем я усиленно работаю в процессе наших тренировок. Если честно, идет пока туговато. Да и в спарках с нашими волкодавами реакция – слабое преимущество.
Сан-Саныч с чудесным позывным «Козет» незатейливо аннулирует мои финты точностью и силой. Ирина (позывной «Сатурн») – гибкостью и скоростью. Ее отставание от меня по быстроте реакции очень незначительное. А наш шеф, Сергей Владимирович (позывной «Пятый», возможно, он действительно «пятый» в иерархии местного управления безопасности), – он вообще уникум. Он берет своей… медлительностью, показной неуклюжестью и непредсказуемостью. Его стиль – это цепь несуразных и чудовищно корявых телодвижений, в которых целая гамма финтов, ложных выпадов и обманок. Полная дезориентация противника, даже знакомого с подобными уловками. Но класс не переиграешь. Финал для всех одинаков – единственный удар либо захват на болевой, либо бросок. Для каждого разница лишь во времени.
Я, к примеру, проигрываю быстрее всего.
Значительно дольше держится против Пятого Козет, у которого низкий болевой порог и разнообразная школа стилей. Он их на ходу меняет, чем тоже дезориентирует противника. Пятого, конечно, не проведешь, но спарринг, как правило, затягивается.