– И самому под суд пойти… – в том ему продолжил Смайт. – Ты же знаешь, ментальный допрос проводится только по разрешению королевского прокурора. Ладно, дадим фигурантам передохнуть, возможно, Чжао принесёт какие-то новости от старосты чиньского квартала.
Сержант Чжао вернулся радостный, чуть ли не потирая руки. И новости были: появился в квартале чужак, по разговору – из чжуров. Снимает комнату у вдовы Синь Хао. Из комнаты этой вот уже три дня не вылезает, еду ему вдова готовит, и газеты приносит. А когда газету чужак отдаёт, замусолен в ней предпоследний разворот, где объявления печатают.
– Ждёт от кого-то вестей, – кивнул Смайт. – Понять бы ещё, каким кодом они переписываются. За ним там кто-то присматривает?
– Господин Бао, старший квартала, сказал, что смотрят днём и ночью. Да и вдова Синь своего не упустит, чжур платит ей каждый день. Думаю, что человек этот ждёт, чтобы ему проложили пути отхода.
– Думаю, надо подождать, – высказался Брауэрман. – Посмотрим, куда он выведет.
– А я считаю, надо брать, – возразил Крис. – Во-первых, его могут счесть отработанным материалом. После убийства прошло три дня, был бы нужен – уже попытались бы вытащить. Во-вторых, куда он нас выведет, на гонцов триады? Так они сегодня здесь, а завтра убрались в Чинь, тут им неуютно.
– Чжао, ты что скажешь? – повернулся к сержанту Смайт.
– Надо брать, – кивнул тот. – Пользы в нём не будет, Спенсер прав. Если бы хотели, давно бы ему ниточку для ухода кинули. Триада легко списывает отработанный материал.
– Вот и отлично, – Смайт хлопнул по столу и поднялся. – Спенсер, ты пиши отчёт по задержанию похитителей Джейн Пламптон и закрывай дело. Чжао, бери группу и отправляйтесь задерживать этого типа, ты старший. Работайте, ребята!
_________________________________
* Из трактата «Высокое послание лесов и потоков» художника Го Си, XI в.
* * *
Это длинный, длинный день заканчивался. Давно стемнело, Люнденвик осветился золотым светом фонарей, зажглись яркие фигуры драконов и карпов в чиньском квартале, таинственно загорелись кристаллы самоцветов в квартале гномов. Сквозь витрины многочисленных ресторанов и кафе виднелись те, кто решил поужинать вне дома. В театрах зрители замирали и аплодировали, смеялись и плакали, сопереживая героям пьес.
Кристофер Спенсер поставил точку в отчёте, перечитал написанное и удовлетворённо вздохнул. Завтра нужно съездить в агентство по магическому поиску родственников, просто для очистки совести, и дело можно будет закрывать.
Детектив-инспектор Смайт запер сейф, куда убрал документы, найденные у задержанного в чиньском квартале незнакомца. Тот молчал, как немой, но это ничего – ночь подумает, утром разговорится. Вчера в его вещах орудие убийства не отыскали, ну, это и понятно, кто бы стал его у себя хранить? Но найти этот самый стилет нужно, так что придётся хорошенько подготовиться к допросу. И Смайт снова пожалел, что закон так строг к использованию при допросе ментальных техник…
В отеле «Риц» у погасшего камина сидел старик, смотрел на подёрнувшиеся серым пеплом угли и поглаживал пальцами клинок изогнутой сабли.
Леди Камилла Конвей, вдовствующая графиня Торнфилд, с умилением взирала на мягкую подушку, на которой рыже-чёрным клубком свернулись кот и пёс.
Аполлинария Разумова в последний раз поглядела в окно дирижабля, медленно поднимающегося над Люнденвиком, отвернулась и раскрыла книгу, подаренную ей на прощание в издательстве «Кемфорд и Робсон». В книге освещались вопросы топологии узлов, и Полине было чрезвычайно любопытно, что нового об этом напишут ниппонские коллеги.
Глава восемнадцатая,последняя
Утро Смайт хотел начать с допроса Ли Чунга. Но, пока собирался на работу, думал, думал, и… отложил. Вместо этого, придя, он поинтересовался у Чжао:
– Скажи мне, сержант, а ты картинки-то эти видел? Ну, свитки поддельные с пейзажами?
Сержант задумался, потом покачал головой.
– Нет. Настоящий видел, когда для матушки искал, ну. я рассказывал.
– С настоящим всё понятно, а вот с подделками пока нет. – туманно пояснил Смайт. – А давай-ка мы с тобой займёмся этим вопросом. Значит, какой у нас получается алгоритм? Фабрика получает шёлковую бумагу… откуда?
– Из Юнхао. Контракт на разовую поставку, они закупили тысячу листов «на пробу», а такие договоры не отслеживаются казначейством.
– Понятно. Далее, на фабрике бумага была обработана, состарена так, чтобы она выглядела на девятнадцатый век, и передана художнику, Джонни Вестхему. Кто обрабатывал?
Чжао перелистал блокнот:
– Сам Монтегю-Скотт. Разовое действие, самое простое: он взял лист действительно старой бумаги аналогичного сорта и магически скопировал её состояние на новую.
– Слушай, а разве технологии за почти три сотни лет не изменились? – удивился Смайт.
– Так они потому и закупали именно в Юнхао, – усмехнулся сержант. – Там на производстве сохраняют те же технологии, что были две тысячи лет назад: всё вручную, от измельчения до шлифовки камнями или ракушками. Поэтому копировать было легко.
– С ума сойти, – честно сказал детектив-сержант. – А модернизировать производство им неинтересно, лучше помучиться? Ладно, проехали. Вернее, поехали дальше. Джонни Вестхем рисует пейзаж и отдаёт свиток Ли Чунгу. Тот пускает это в продажу. Таким образом, у нас четыре этапа: чистая бумага, состаренная чистая бумага, рисунок у художника и свиток в продаже. Правильно? Так вот, друг мой, добудь мне по образцу с каждого этапа.
– Сегодня? – невозмутимо спросил Чжао, захлопывая блокнот.
– Вчера! – рыкнул Смайт.
Задание было вовсе не таким уж простым, как всем своим видом показывал Чжао, но… приказы не обсуждаются. Несколько минут подумав, сержант отправился для начала к Крису Спенсеру.
Крис сидел над городским справочником, перед ним лежал лист бумаги и магическое перо, а лицо его выражало бесконечное терпение.
– Представляешь, – поднял он глаза на Чжао, – оказывается в Люнденвике полтора десятка агентств, занимающихся магическим поиском! И ни одно не пишет в сведениях о себе, ищут они пропавших животных, забытый чемодан или давным-давно потерянную тётушку.
– Давай меняться, – деловито предложил Чжао. – Я разыскиваю твоё агентство, а ты добываешь мне у Монтегю-Скотта два листа шёлковой бумаги.
– Два? – с подозрением переспросил Крис. – А почему два?
– Потому что нужны обычный и состаренный.
– Ладно, меняемся! – и сержанты обменялись рукопожатием.
* * *
По настоянию леди Майи дамы отправились в Брайтон в её экипаже.
– Мне же нужно практиковаться в вождении! – привела Майя убедительнейший аргумент.
Леди Камилла пожала плечами и села с ней рядом.
Дорога до Брайтона была приятной и ровной, зимнее солнце ласкало щёки… И всё же, несмотря на эту умиротворяющую обстановку, леди Камилла хмурилась. Когда с её губ сорвалось бессвязное восклицание, Майя вздохнула, съехала на обочину и дезактивировала фиалы.
– Что случилось? – спросила она прямо.
– Вы уверены в том, что мы делаем? Ах, боже мой, я говорю о том, имеем ли мы право вот так вторгаться в чью-то частную жизнь?
– Вы говорите о мисс Кеклингтон?
– Да.
– А мы не будем вторгаться! – уверенно ответила Майя и погладила стиснутые ладони подруги. – Мы посетим праздник и поглядим на знаменитые персики. И, кстати, мне очень любопытно, удалось ли кому-то из девочек стать королевой школы на таких суровых условиях?
Складка меж бровей леди Камиллы разгладилась.
– Ну, надеюсь, мисс Чоудари мне это по секрету расскажет!
– И прекрасно! А на мисс Кеклингтон мы просто посмотрим издалека. Если она будет расположена к разговору, мы с вами будем целиком в её распоряжении. Если нет – погуляем в Брайтоне и уедем.
– Но что же мы ей скажем?
Майя вздохнула – тихонько, про себя. Решительно, настроение леди Камиллы ей сегодня не нравилось. Что случилось с неунывающей дамой, завсегдатаем скачек, умеющей настоять на своём даже в споре с членами семьи?
– Мы ей скажем правду. Что шантаж можно забыть как страшный сон. Что отец очень любит её и мечтает увидеться. Что умение прощать – один из главных подарков богов всем разумным, и отвергать этот подарок нельзя.
– Да. Да, конечно, вы правы, – леди Камилла вытянула из сумочки платок и энергично высморкалась. – Едем!
Школьный праздник был обычный. Вот всё, чего Майя ожидала от этой школы по случаю окончания семестра, всё это и было: спектакль (по счастью, комедия, а не опера), волнующиеся девочки, нервные родители, вручение наград лучшим ученицам…
Леди Камилла кусала губы и вытягивала шею, высматривая директрису. Наконец, лицо её просветлело и она шепнула:
– Вот мисс Чоудари! Пойду, попробую её расспросить.
– Про персики? – шёпотом спросила Майя; видимо, недостаточно тихо, потому что к ней повернулось несколько заинтересованных лиц.
– И про них тоже, – и леди Камилла стала энергично пробираться к выходу.
Мисс Чоудари внимательно смотрела на сцену, где девочки разыгрывали последний диалог пьесы. Её губы шевелились, словно она проговаривала за юными актрисами каждую реплику. Когда одна из учениц запнулась, забыв реплику, женщина даже на цыпочки встала, пытаясь мысленно втолкнуть той в голову подсказку. К счастью, забытая реплика была бойко отбарабанена, пьеса покатилась к финалу, учительница прислонилась к подоконнику и выдохнула.
– Добрый день! – тихонько поздоровалась леди Камилла, становясь рядом.
– Здравствуйте! – тут в глазах мисс Чоудари мелькнуло узнавание, и она улыбнулась. – Ваше сиятельство, вы приехали на наш праздник? Спасибо, это так приятно!
– Хотелось посмотреть, как теперь это устраивают. Моя дочь так давно закончила школу! – и Камилла вздохнула.
– Вам понравилось?
– Вы очень удачно выбрали пьесу, – дипломатично ответила гостья; даже под угрозой, что ей не раскроют тайну персиковой оранжереи она не вспомнила бы, что именно ставил школьный театр. – Я ведь правильно поняла, это ваша постановка?