орогая, вам это всё совсем неинтересно.
– Ну что вы! – без особого рвения запротестовала Полина.
С леди Сесилий она знакома не была и нимало по этому поводу не горевала.
– Всё это неважно, – леди Камилла махнула рукой. – Важно то, что Сесилия сумела добыть какую-то новую информацию и обещала прислать её по электронной почте. Так что предлагаю включить компьютер и посмотреть, что же мы имеем.
– Отлично! Давайте посмотрим.
– Сейчас я вернусь…
Тем временем Полина прочитала записку, присланную магвестником. Она была краткой – так далеко, да ещё с доставкой через море, много написать было невозможно – но леди Сесилия ухитрилась вставить туда и упрёк, и лесть.
«Дорогая belle-mere, ваше поручение, как всегда, было столь своеобразно, что мне пришлось поломать голову, чтобы его исполнить. К счастью, ваша младшая внучка так похожа на вас, что именно она сумела подсказать мне наилучший для этого путь. Подробности при встрече, сведения – в письме по электронной почте».
Вернувшись, леди Камилла протянула подруге три листа бумаги, пояснив:
– Я решила это распечатать. Удобнее будет.
– Вы прочли?
– О, да! И эти сведения открывают нам отца Георгия совершенно с другой стороны…
Изучив присланное, Полина аккуратно сложила листки пополам, потом ещё раз пополам, потом ещё… Отбросила их и пристукнула по столу кулачком. Получилось не очень-то убедительно.
– Вот Тьма, а он мне так нравился!
– Мне кажется, что человек, которого мы узнали как отца Георгия, довольно сильно старался ради искупления. Зато теперь ясно, что ниточки могут тянуться из его прошлого. И, кстати, в свете того, что мы узнали, убийство в храме как раз… соответствует.
– Н-да… Визит городской стражи на виллу Каритидисов по анонимному сообщению, девушка, умершая от передозировки пыльцы чёрного лотоса, в постели Георгиса Каритидиса и, наконец, он сам в невменяемом состоянии. Картинка сочная и омерзительная. Интересно, что тогда писали об этом газеты?
– Можно попробовать посмотреть в библиотеке в Керкире. Центральные газеты двенадцатилетней давности там должны быть. Хотя… – леди Камилла покачала головой. – Завтра же шторм обещали, придётся сидеть на месте.
– Ну, съездим послезавтра. Суб-лейтенанта поставим в известность?
– Разумеется, – твёрдо ответила Камилла. – Дело расследует он.
Тем временем Костас Стоматули, суб-лейтенант городской стражи посёлка Ахарави, как и обещал, вернулся в аптеку. Временный фармацевт, стоявший у стеклянного шкафа и что-то раскладывавший на полках, обернулся на звон колокольчика и радостно ухмыльнулся.
– Кого я вижу! Господин суб-лейтенант, какая честь!
– Не паясничай, Димитри, – Костас устало плюхнулся на стул. – У тебя найдётся что-нибудь покрепче?
– В аптеке? Разумеется, найдётся! Лучшая ракия с винодельни нашего прадедушки, годится?
– Отлично. Наливай.
Без лишних слов Димитрис Казанакис перевернул на входной двери табличку – теперь она гласила «закрыто» – и кивком пригласил родственника проследовать внутрь помещения аптеки. Там он достал из кармана ключ, отпер небольшой шкафчик тёмного дерева и водрузил на лабораторный стол объёмистую бутыль, до горлышка налитую жидкостью ласкового розового цвета. Пара гранёных стаканчиков, извлечённый из холодильного ларя круг домашнего сыра, гроздь винограда, подсохшая лепёшка и плошка с мёдом довершили композицию. Всё время, пока Казанакис создавал этот натюрморт, суб-лейтенант молчал. Димитрис разлил ракию по стаканчикам и сказал:
– Будь здоров, брат!
– Ох, постараюсь!
Нехитрая закуска, кажется, слегка оживила Костаса, и он спросил неожиданно:
– Что ты думаешь об этих женщинах с виллы «Магнолия»?
Димитрис удивлённо поднял брови.
– Ничего. Мне до них нет никакого дела. А что тебя смущает?
– Многое. Для начала – они всё время оказываются рядом с трупами! Секретаря нашёл их мальчик, он же был рядом с умирающим отцом Софоклисом, и тело отца Георгия тоже нашёл он вместе с этим, как его… Клаусом.
– Ну, такое вот совпадение, – Димитрис всё ещё не понимал, что беспокоит родственника. – Иногда они всё-таки случаются. И потом: первые два случая не были убийствами, разве не так? Секретарь жил рядом, отец Софоклис сам пришел в то место на берегу…
– Ладно, допустим, это совпадение, хотя я в них не верю. Но почему они так спокойны? Даже взрослый, столкнувшийся за короткое время с тремя покойниками, можно сказать, нос к носу, чувствовал бы себя не в своей тарелке! А тут мальчишка четырнадцати лет. И эта, его тётушка, даже не волнуется!
– А кто из них тётушка, кстати? – Димитрис, рассуждая и задавая вопросы, не забывал о еде, так что от сырного круга осталось меньше половины, да и ракия снова поблескивала в стаканчиках. – Давай-ка, пей и закусывай.
Костас послушался, опустошил стопку и бросил в рот виноградину.
– Младшая, Полина.
– Ну, во-первых, ты с ними рядом не всё время. Может, она вся изнервничалась, а на людях просто держит лицо. А мальчишка… Ты вспомни себя в четырнадцать, а? Если бы тебе дали возможность оказаться одной из центральных фигур в настоящем расследовании, ты бы сильно пугался малознакомого умершего дядьки?
– Всё равно… Всё равно, мне они подозрительны.
И Костас упрямо покрутил головой.
Если бы суб-лейтенант Стоматули мог хоть одним глазком подглядеть, что творилось на вилле «Магнолия» в тот самый момент, когда он объявил дедовой ракии войну на уничтожение, он был бы очень доволен.
Потому что примерно в это время Полину накрыло осознание ситуации, в которую они попали.
Не просто так накрыло: она в третий раз перечитала сведения о жизни покойного священника храма Единого. И вот тут осознала: пыльца чёрного лотоса, смерть от передозировки, возможно – месть родственников той самой девушки… И во всём этом, прямо посередине арены – они с Юрой и Камилла, во всей красе.
Несколько минут леди Камилла терпеливо ждала, пока подруга рыдала, икая и подвывая. Потом со вздохом взялась за дело.
Намочила в холодной воде полотенце и неожиданно, безо всякого предупреждения, жёстко протёрла этим полотенцем лицо страдалицы. Когда та икнула в последний раз и подняла красные глаза, Камилла протянула ей стакан воды и сказала:
– Пейте и слушайте. Что бы там ни произошло двенадцать лет назад, нас не касается. Никак. И не коснётся. Если вам так тревожно, что сердце не даёт сидеть на месте – после шторма забирайте мальчика и уезжайте. Но я думаю… я уверена, что мы как были сторонними наблюдателями, так ими и останемся. Понятно? – Полина кивнула. – Вот и хорошо. А теперь идите в свою комнату и поспите часок, только окно закройте. Шторм совсем близко.
Шторм и в самом деле был близко.
Воздух словно загустел, стал синим, неподвижным. Над головой ещё голубело небо, но у горизонта уже было черным-черно. Внутри тяжёлой тучи словно шевелился огромный, косматый пещерный медведь, бурчал что-то неразборчивое.
Полина поёжилась и поспешила захлопнуть створки окна и покрепче запереть шпингалеты. Потом задёрнула шторы и легла, твёрдо уверенная в том, что не уснёт. Когда это она спала днём?
И мгновенно выключилась.
Снилась ей почему-то подмосковная дача и бабушка, ловко чистившая вишню от косточек стальной шпилькой. Бабушка подняла на неё ярко-голубые глаза и ласково улыбнулась.
Полина проснулась от грохота за окном, посмотрела на часы и поняла, что проспала всего-ничего, минут сорок, а чувствовала себя отдохнувшей и свежей. Потянулась, прислушалась к тому, как бухают в скалу тяжёлые, мощные валы и встала. «Никуда я не уеду, – думала она, умываясь и натягивая джинсы. – Завтра после шторма, когда связь восстановится, надо будет попытаться узнать, как звали ту девушку».
Глава 21, (в которой возникают большие проблемы)
Наутро шторм не утих.
Тёмные сине-серые валы с рёвом набрасывались на берег, подкатывая уже совсем близко к ограде виллы, и с шипением отползали в клочьях белой пены. Тучи летели куда-то на северо-восток, словно стада сизых овец, гонимые небесными волками. Ветер рвал листья пальм и нёс куда-то эти обрывки вперемешку с песком, сухими водорослями, мусором и ветками.
Завтракали в столовой, выходить на террасу было попросту страшно. Разлив по чашкам кофе и подав на стол тёплые булочки, кухарка спросила:
– Как с обедом быть, кирия? Шторм до вечера не утихнет, а у нас рыбы мало, а лавка-то сегодня не откроется. В море никто не выходил, торговать нечем. Разве что суп сварить…
– Суп – прекрасная идея, – отозвалась леди Камилла. – И вот что, Хрисула… Если вам не нужно возвращаться домой, то оставайтесь здесь до обеда. Нечего лишний раз дразнить судьбу и ходить в такой шторм.
– Спасибо, кирия, – кивнула женщина. – Останусь. Пирог испеку, как раз и шпинат свежий есть…
Когда она вышла, Камилла поинтересовалась:
– Ну, что вы решили, мисс Майнд? Уедете или останетесь до конца отпуска?
– Останусь, – тряхнула головой Полина. – Торчать сейчас в Москве было бы совсем тоскливо, август – месяц не для города.
– А меня никто не хочет спросить? – обиженно протянул Юра.
– Извини, была неправа. Спрашиваю: как ты считаешь, нам уехать или остаться?
– Сперва поясни, почему ты подумала уехать?
– Во-первых, я не уверена, что это безопасно, – сказала Полина, и тут же схватила себя за язык: нашла, кому сказать о возможной опасности! – Во-вторых, твоя мама меня распнёт и четвертует, когда узнает, что ты тут трупы как грибы находил. В-третьих, может, я и сама боюсь?
Юра пожал плечами.
– По пунктам, да? Ладно. Во-первых, мы не интересуем возможного убийцу. Это здешнее дело, а мы здесь чужие. Во-вторых, а кто маме скажет? Точно не ты и не я; а чего мама не знает, от того у неё и голова не болит. В-третьих, ты же уже приняла решение! Значит, у тебя есть не только аргументы, но и контраргументы. Ergo: мы остаёмся.
Рассмеявшись, Полина хлопнула его по плечу.