Нас закончили представлять друг другу, муж проводил меня в один из залов (украшенных так же ярко и безвкусно, как и холл, одни шелковые фиолетовые занавески в сочетании с ярко натертым коричневым полом чего стоят), а сам куда-то сбежал, сославшись на очередные государственные дела. Ладно, поскучаем. Нам не впервой.
- Ирма! Какая встреча! Давно вас не видела!
Графиня Аурелии ранос тен Прелиниос, местная законодательница моды и злостная подружка моей свекрови. Низенькая полная блондинка сегодня была наряжена в широкое длинное муслиновое платье серого цвета. Простенько и со вкусом. Не особо ярко, но ей и по статусу не подходит на подобных вечерах блистать так же, как у себя дома.
- Графиня, мое почтение. Рада встрече.
А что ж это ты, ненаглядная Аурелия, так демонстративно обходишь по широкой дуге дочек и супругу хозяина? Да-да, я знаю, у меня шикарное платье и великолепное ожерелье. Да, я тоже похвалю твои сапфиры, хоть они, на мой взгляд, тяжеловаты для такого наряда. И все же... Такой игнор хозяев... Это что-то новое для меня. Хозяйка тщательно делает вид, что не интересуется общественным мнением, и смотрит куда-то вдаль, в сторону от нас с Аурелией. А вот девушки, похоже, уже привычно покраснели от нанесенной им обиды. Но никаких претензий вслух не высказывают. Значит, 'получили по заслугам'. И теперь стоят, щеки пылают, нос кверху вздернут. Ню-ню.
- Ирма, вы же помните баронета Вариандра ранос донт Арентирия?
Помню, а как же. Попробуй его забудь. С другой стороны, он единственный из аристократов, к кому Варт меня никогда не ревнует, если случайно пересекаемся на приемах. Парень лет двадцати - двадцати пяти, высокий, с пепельно-серыми волосами, прямым носом и темно-синими глазами, сегодня был, как и остальные мужчины, наряжен в деловой вечерний костюм, только не черного, а коричневого цвета. А взгляд. Так и съел меня глазами. Что ж ты никак Ирму не забудешь, дружок. Она уже давненько счастлива в браке. И тебе пора остепениться, на жену посмотреть, пару-тройку любовниц завести.
- Баронет, рада видеть, - ресничками так стеснительно потрепыхать. Кстати, он сегодня один? Правда, что ли? Без жены? А это разве не семейное мероприятие?
- Герцогиня... Вы сегодня просто божественны...
Ага, знаю. Я такая. Ой, какие знакомые глазки. А вот и супруга объявилась. Как ее там? Синтия? Синди? Длинноногая красавица брюнетка стоит с кислой миной неподалеку от девчонок-хозяек. Один круг? Но тут-то точно мезальянс. Она, насколько я знаю, значительно ниже муженька по социальной лестнице. Или с ней только дочери хозяев и общаются? Тогда я совсем отказываюсь что-либо понимать...
С женой мне баронет так и не дал возможности пообщаться. А вот сам постоянно вился вокруг, как сорняк с колючками, что к шерстяной юбке прицепился, старательно не замечая насмешливых взглядов стоявшей рядом Аурелии. Я добросовестно поддерживала разговор на светские темы, обсуждала общих знакомых, будучи в образе, изредка стреляла глазками в проходивших мимо мужчин, а сама, как и просил супруг, исподтишка рассматривала обстановку и народ. Как он там сказал? Обратить пристальное внимание на прислугу? Обращаю. И на слуг, и на рабов. Но первых тут мало, на удивление мало. Я смотрю, большая часть прислуги на этом непонятном вечере - рабы. Ну да, они же как дешевые предметы мебели здесь. Один 'сломается', его 'выбросят' и 'купят' другой. Вот только в порядочных домах на таких великосветских вечерах, с уймой разношерстного народа, как я уже успела узнать, чаще всего обслуживают гостей именно слуги. Это престижней, что ли. Здесь же... У министра нет денег или ума на это? Или хозяйством заведует жена? Но уж ей-то точно не надо подобное объяснять. Или надо? Да и насчет денег... Тут вся обстановка так и кричит: 'Я - богач!' Тогда почему нет слуг? Зачем выпустили в зал именно рабов? Странно... Очень странно...
- Ирма, я жду вас завтра к себе на ужин.
И попробуй откажись. Видно, хочет косточки помыть этому семейству...
- С большим удовольствием, графиня.
Аурелия что-то там еще говорила, баронет ей поддакивал, а я не могла отвести глаз от чем-то зацепившей меня девчонки-подростка в углу зала. Маленькая, худенькая, угловатая. И нервная. Стоит руки мнет. Смотрит себе под ноги. Ошейника на ней нет, робы - тоже, хоть одета более чем просто, в какой-то задрипанный то ли халат, то ли костюм, отсюда не видно. Не служанка и не рабыня? Тогда кто?
- Вы ж посмотрите, и эта здесь!
Графиня. И сколько негодования в голосе.
- Простите?
- Ирма, я же вижу, куда вы смотрите. Эта... Его бастардка от какой-то там певички. Как она вообще посмела появиться в зале? Кто ее пустил в высшее общество?
Внебрачная дочь? Здесь? Действительно, странно. А ее поведение странно вдвойне. Девица явно что-то задумала, но не решается сделать это... Или... Мне почему-то вспомнились Верис, Ингира и этот странный предмет, из-за которого так взъярился Варт... Арони... Да, арониматор. Муж тогда говорил, что гибнут в основном женщины, и убийцами могут быть рабы. Или внебрачные дети... Ведь жена не принадлежит роду, как тогда было с Ирмой, а значит, клятва может не сработать, и прислуге будет позволено поднять руку на свою госпожу...
Вот девица что-то надумала, резко подняла голову, распрямила плечи и походкой солдата на плацу, чеканя шаг, пошла навстречу мачехе, шедшей из другого угла комнаты к приоткрытому окну. И что делать? Попытаться остановить? Да и нужно ли? Только идиот попытается убить человека на глазах у всей толпы. С другой стороны, эта-то, может, и есть идиотка...
- Графиня, баронет, мое почтение. Вы позволите?
Муж. Меня быстренько подхватили под локоть и с показной учтивостью отвели в сторону. Как-то вовремя он тут появился. Опять следилку навесил? Ладно, потом спрошу...
- Что случилось? От тебя фонит растерянностью и испугом.
Точно, следилку. Ну, Варт!
- Девочка, бастард министра... Варт, мне кажется, она хочет убить мачеху...
- Всё, милая, готовься: будешь у меня оперативно-розыскным драконом.
От подушки этот гад привычно увернулся, потом хмыкнул и, не обращая внимания на моё негодующее шипение, обнял и завалился на постель. Серый от усталости, он появился дома только перед обедом, на следующий день, пару часов отлеживался у себя, потом заявился ко мне и вот теперь издевается. Обормот. Вот надо было поменьше ему наши земные реалии описывать...
- Варт! Рассказывай давай. Я была права, да?
- О, да... Я, конечно, специально наставлял Ориентада, чтобы он отправил обслуживать пришедших на вечер именно рабов, но мне как-то и в голову не пришла мысль о возможности участия в таких кровавых делах бастардов...
Ну конечно. Еще бы ему она, эта мысль, ему в голову пришла. Они ж здесь все снобы, ни о каких чувствах или эмоциях у кого-то, кроме себя драгоценных, и подумать нет могут. Подумаешь, бастардка. Она ж вне закона. Ату ее. Идиоты. Странно вообще, как до сих пор жили без таких происшествий...
- Она ведь не сама это придумала? Вот не верю, чтобы в головах этих забитых созданий самостоятельно могли появиться подобные вольные мысли.
Муж кивнул и взъерошил мне волосы:
- Рамия. Давненько о них ничего не было слышно. Последний раз шороху наводил у них мой дед, лет триста-триста пятьдесят назад. После этого они присмирели и вели себя тихо и смирно. А тут снова голову подняли.
- Рамия? Это страна амазонок возле океана, что ли? Ну, где махровый матриархат?
Супруг меня понял. Он к моим словесных изыскам привык давно, заодно нахватавшись из земной лексики уймы терминов.
- Да. Понятия не имею, что им не сидится спокойно. Мы-то к ним не лезем, себе подобных освобождать.
Угу. Только сомневаюсь я, что дело в освобождении именно 'себе подобных'... Не удивлюсь, если дело пахнет очередным государственным заговором... Освободители, блин.
Ирма:
Алиса росла очень быстро, как здесь говорят, не по дням, а по часам. Наша домработница не успевала покупать новые вещи, как ребенок практически моментально из них вырастал. Малышка оказалась неспокойной, и по ночам я часто сидела рядом с ее колыбелькой, тщетно пытаясь уложить непоседу. Днем мне помогала баба Валя (я наконец поняла, за что Ира ее так ценила - в общении с маленькими детьми просто незаменимый человек), но все равно сил на новорожденную уходило много, и у зеркала я не появлялась довольно давно.
Да еще и Мишка... Он все так же преданно караулил меня у входа в дом: не помогали ни увещевания, ни 'разговоры по душам', после которых у бывшего жениха Иры появлялись на лице ссадины, кровоподтеки и синяки. Я искренне не понимала, что ему от меня может быть надо по прошествии пятнадцати-семнадцати месяцев после той фиктивной свадьбы. Общаться с этим сумасшедшим супруг мне строго-настрого запретил: 'Мало ли, что ему в голову взбредет. Если он не забыл тебя после магии этого колдуна, значит, крыша могла протечь основательно. Так что сидите вы с Алисой пока дома'. Сам же Тоша безуспешно пытался выяснить, что именно надо неудачливому жениху от уже замужней меня, но в ответ слышал только что-то вроде: 'Не твое дело. Отпусти мою жену. Мы сами разберемся'. Все. Дальше было глухо. Я уже отчаялась хоть как-то изменить эту зашедшую в тупик ситуацию...
- Отвратительно выглядишь, подруга. Тебя собственная дочь не боится?
Да, Ира умеет приободрить. Сама же она казалась довольной жизнью: блеск в глазах, довольная улыбка на губах...
- Так что там у тебя приключилось-то? Алиса или Мишка?
- Оба. Но если с девочкой мне помогает твоя бывшая домработница, то Мишка...
- Что? Так и не отстал? А говорит-то что?
- Я с ним не разговаривала. Тоша запретил.
- Да? Ну ладно, мой бывший женишок мог и сбрендить от вашей магии, так что страхи Антона понятны. Но сам-то он не пытался у этого увальня ничего выяснить?
- Пытался. 'Не твое дело. Отпусти мою жену. Мы сами разберемся'. Всё.
- Даже так? Жену, значит? - Ира нахмурилась. - Ой, не нравится мне все это. Варт, по-моему, очень уж самонадеянно утверждает, что там у вас нет сильных магов... Сначала Зойка, потом - Мишка.