Виддуп схватился за голову;
— Мне не везет! Ведь мне всегда не везет!
— Мало того, — продолжал Зотов, — между ребрами этого скелета я нашел часы.
И оба они принялись рассматривать находку.
Открыть крышку часов было нелегко. Крышка так плотно прилегала к циферблату, что казалась приросшей.
— Еще бы! — ворчал Зотов, — может, они сотни лет провалялись под водой.
Усилиями обоих, однако, удалось открыть обе крышки часов. Сначала открыли покрывавшую циферблат. Часы были очень старинными. Циферблат был разделен на две части, из которых одна служила календарем.
— Ого! — радостно воскликнул Зотов, — да мы сейчас точно определим время, когда эти часы остановились! И по календарю на часах, застывшему на точной дате, он прочел — 5 мая 1931 года.
— Это больше того, на что мы могли рассчитывать! — прошептал Виддуп.
— Еще бы! — радостно говорил Зотов, — теперь, по крайней мере, мы будем знать, с какой эпохой мы имеем дело. Если мы еще не узнали имена людей, погибших здесь, и не знаем причину их гибели, то мы точно установили время, когда все это произошло.
— Ах, нет, — огорченно вдруг заключил Виддуп, — мы все-таки знаем еще слишком мало!
— Мало?.. А часы? А дата 5 мая 1931 года?
Виддуп покачал головой.
— Вы забываете о каменной плите, которую нашел я.
Надпись на ней говорит о происшествии с каким-то мостом. И потом там ведь совсем другая дата. Там поставлен 1907 год.
Зотов задумался.
— В самом деле, — заметил он, — вы правы. Однако, обе эти даты связываются с какими-то преступлениями или несчастными случаями. Что общего между 1907 годом и годом 1931? Ведь 1907 год это за десять лет до Октябрьской революции. А 1931— через четырнадцать лет после неё. Попробуй, разбери тут…
— Однако, скелеты и там, и тут.
Зотов вдруг хлопнул себя по лбу:
— Ах, я дурак! — закричал он.
— Вы? — спросил Виддуп.
— Не беспокойтесь — вы тоже! — И он пояснил изумленному американцу: — Мы не заметили самого главного. Ведь 1931 год— это год, когда было закончено создание Днепростроя, когда было создано все, что видят ваши глаза вокруг: и эта плотина, и эта станция— постоянный источник энергии, питающий весь юг УССР!
— Ну?
— Вот вам и ну! Значит, человек, которому принадлежали часы, скелет которого лежит там, на дне, погиб в год создания Днепростроя!
— Ну, а как же каменная плита? А как же шесть скелетов, найденных мною, и 1907 год?
— Об этом мы не знаем еще ничего, — пожал плечами Зотов. — И вообще знаем чрезмерно мало.
— Вот что, — сказал Виддуп, — ведь мы не открыли еще вторую крышку часов…
Зотов мотнул головой и принялся за часы. Крышка открылась и подарила исследователям новый сюрприз.
— Надпись! — воскликнули оба одновременно. — Надпись, которая к тому же хорошо сохранилась! — И оба журналиста принялись ее разбирать.
Надпись на внутренней крышке часов-календаря гласила:
Фридриху Эрнестовичу Марку
от Запорожского земства
в память сорокалетнего служения делу
Кичкасской переправы
15 октября 1907 года.
Виддуп и Зотов вопросительно посмотрели друг на друга.
— Ну? — тихо спросил один.
И другой ответил вопросом:
— Ну?
Зотов вытер вспотевший от волнения лоб.
— Вот вам дата вашего камня, — прошептал он.
— Да, и имя того, чей скелет вы нашли сегодня!
— Фридрих Эрнестович Марк, — повторял задумчиво Зотов. — Кто он был, этот Марк, и почему он погиб? И какая связь между всеми этими датами?
— Как вы можете еще спрашивать, чем занимался ваш Марк? — закричал Виддуп. — Ведь тут сказано достаточно ясно: он служил делу Кичкасской переправы!
— Я не знаю, что это значит.
— Я тоже, но разве нельзя узнать?
— Наверное, можно. Здесь сказано, что он занимался этим сорок лет, и значит в летописях старого Кичкаса можно будет найти его имя.
— Да, но почему к его ноге привязан якорь?
— А что это за мост, который «съел людей?»
И оба журналиста лихорадочно забрасывали друг друга вопросами, уже вовсе не ожидая услышать на них ответ. Голова у обоих кружилась от волнения и усталости…
VI. Остановите ленту!
Прошло несколько дней после описанного случая. Виддуп в нетерпении посматривал на часы. Он ходил взад и вперед по асфальтовой набережной острова Хортицы.
— «Эпоха» запаздывает? — ежеминутно спрашивал он, подходя к. окошку справочного бюро.
— Нет. Пароход придет вовремя, — неизменно отвечали ему.
И наконец, когда в последний раз он задал все тот же вопрос, ему ответили:
— «Эпоха» подходит.
В самом деле, взглянув на Днепр, репортер увидел знакомый корпус большого парохода, который вышел из канала, обогнул маленький гранитный островок между Хортицей и Запорожьем и уже проходил между быками огромного моста, соединявшего старый город с новым.
Через пять минут «Эпоха» стояла у одной из пристаней Хортицкого порта. Виддуп взбежал на палубу парохода. Навстречу ему, улыбаясь, уже шел инженер Ларский и его молодая спутница.
— Могу вас поздравить, Виддуп! — воскликнул инженер. — Эти дни были в самом деле днями вашего триумфа. С величайшим удовольствием я следил по радиосообщениям за успехами ваших изысканий. Замечательно!
— Но я ничего еще не открыл, — жалобно ответил американец. — Я искал одно, а нашел другое. Но и в том, что я нашел, ни я, никто другой разобраться не может.
— Что же вы намерены предпринять сейчас?
— Оставаться здесь до тех пор, пока мои поиски не увенчаются успехом.
— Вы намерены узнать загадку открытого вами подводного дома?
— Это интересует меня меньше остального, — возразил репортер. — Я уверен, что телефонная проволока, которую я отыскал, принадлежала скифам. Я хочу доказать, что у скифов был телефон!
— Он неисправим, — шепнул инженер жене после того, как, окончательно попрощавшись со своими спутниками, Виддуп покинул палубу парохода.
Зотов и Виддуп не спали ночей, ломали головы над загадками, которые задал им старый Днепр.
Снова и снова опускались они по очереди в водолазных костюмах на дно с тщетной надеждой отыскать, наконец, ключ к разрешению всех вопросов. Вопросы эти волновали не только их, но и всех краеведов и жителей Запорожья. Да и не только Запорожье, а вся Республика с интересом следила за водолазными работами, которые в прессе уже успели получить громкое название экспедиции журналистов Виддупа и Зотова.
Но поиски под водой не принесли ничего нового. Было открыто еще два дома, в которых, кроме пустых сундуков и обломков домашней утвари, не нашли ничего. Водолазы обследовали все дно в районе находок и пришли к заключению, что дно полого спускалось к середине реки, что в верхней части, ближе к берегу, оно представляло собой остатки когда-то взорванных скал и что найденные под водой дома, по-видимому, стояли когда-то у подножья этих скал. Таким образом, была кое-как определена топография местности, что, однако, еще далеко не помогало раскрыть причину смерти как шестерых найденных в одной могиле, так и седьмого, к ногам которого был привязан якорь.
Зотов мрачно сидел на диване в гостиничном номере Виддупа.
— Чтобы разобраться во всем, — говорил он, — надо точно учесть все, что мы имеем. Итак, нам известна дата смерти человека с якорем на ногах. Вместе с тем, нам известно его имя и даже в некотором роде характер его занятий. Более того, мы знаем, что в 1907 году он получил награду от Запорожского земства. Пойдем дальше. Тем же 1907 годом помечена каменная плита, на которой начерчена совершенно необъяснимая надпись о людях, которых «съел проклятый мост». Судя по тому, что плита относилась к могиле, в которой вы нашли шесть скелетов, можно думать, что эти шесть человек погибли в 1907 году. Но что это за мост и каким образом он «съел» их, — понять человеческому разуму никак невозможно.
— Однако, это еще не решает вопроса!
— Я боюсь, что мы ничего не поймем во всей этой истории. Слишком запутано, слишком! — мрачно прошептал Виддуп.
— А я намерен распутать! — закричал Зотов. — Намерен во что бы то ни стало!
— Но с чего начать?
— С чего? А вот увидите! Я предлагаю разделить функции. Поделим данные, которые у нас имеются, между собой, и пусть каждый из нас займется точным выяснением их.
— Я согласен!
— Итак, — произнес Зотов, — я возьму себе загадку вашей каменной плиты и постараюсь узнать, что это за мост и что это за люди, которых он «съел». Произведем обмен. Вы возьмите загадку, на которую указывают найденные мною часы. Ведь это более легкая часть всей истории. У вас есть несколько дат, попробуйте их расшифровать. Мы встретимся с вами через несколько дней — и тогда посмотрим.
Так и сделали. Компаньоны расстались, и каждый занялся своим делом.
Виддуп в отчаянии вертел часы, найденные Зотовым.
— С чего начать? — думал он. — Ну вот дата — пятое мая 1931 года. Не начать ли с нее? В самом деле, нужно выяснить точно, что произошло в этот день.
И он направился в Исторический музей города Запорожья.
Он обратился к директору и объяснил ему цель своего посещения.
— Вам следовало это сделать с самого начала, — улыбаясь, заметил директор. — По крайней мере, дата, которая вас интересует, не вызывает никаких сомнений. Пойдемте, я вам покажу, чем замечателен день пятого мая тысяча девятьсот тридцать первого года.
Он повел Виддупа мимо просторных зал, в которых были выставлены экспонаты, относящиеся к различнейшим эпохам всего Запорожского края, и открыл перед ним двери, ведущие в отдел, посвященный специально истории Днепростроя.
Прямо перед глазами Виддупа, над большой стеклянной витриной, висела огромная надпись. Взглянув на нее, он отступил в изумлении.
— Так ведь это то, что мне нужно, — прошептал он.
Директор улыбнулся:
— Еще бы!
— Но как вы могли знать?
— Голубчик, да мы вовсе не сделали это ради вас. Эта надпись висит здесь бесконечно давно.