Для русского офицерства приход союзников вместо ожидаемой радости, принес много огорчений. Они не учли того, что Россия была дорога Антанте, как сильный союзник, с потерей же силы — Россия потеряла для них всякое значение. В политическом положении союзники не могли разобраться (и сами русские офицеры в этом путались). Становятся понятными все огорчения офицеров группы “Андреевского флага”, когда например, французы потребовали разоружения русских подводных лодок. Союзники желали обеспечить себя и только, и поэтому оставить лодки боеспособными было для них рискованно. Англичане так и сделали — они сразу увели суда в Измид — “подальше от греха” как говорится. Им в местной политике белогвардейской России, конечно, было разбираться трудно: так например, когда командующим русскими морскими силами на Черном море был назначен адмирал Канин (назначение это было не то “Крымского”, не то “Уфимского” правительства), добровольческая армия выдвинула своего адмирала Герасимова. К 27 ноября оказалось, что Канин — Коморси всего моря, а в портах, занятых добрармией — Герасимов; затем — Герасимов является морским советчиком при начальнике армии в Екатеринодаре, а позднее − идет целый ряд новых комбинаций»[39].
Лукин писал это в 1923 г., в пору относительной свободы слова в СССР. Однако уже в начале 1930‑х гг. советские историки создали миф о «походах Антанты», которая якобы хотела задушить молодую Советскую республику и восстановить в России власть капиталистов и помещиков. Увы, реальное состояние дел в 1918–1919 гг. не только на Черном море, но и на Севере и на Дальнем Востоке ничего не имело общего с этим мифотворчеством. Союзники были совсем не против свержения советской власти, но они вовсе не жаждали увидеть во главе «единой и неделимой» России сильного диктатора типа Колчака или Деникина.
Союзники пришли не для участия в классовой борьбе, а за… «зипунами»! Да, да, они пришли грабить, а при хорошем раскладе и добиться иных политический целей. При этом на первом этапе их более заботили не большевики, а друзья-союзнички, как бы те не урвали более жирные куски. На Черном море англичане побаивались французов и итальянцев, на Дальнем Востоке американцы — японцев и т. д. Соответственно, интервенты во всех регионах пытаются балансировать между белыми армиями и самостийными правительствами.
«Тетушка Антанта» в ноябре — декабре 1918 г. высадила десанты не только в Крыму, но и в районах Одессы, Николаева, Херсона, а также в главных портах Кавказа. Основной контингент оккупантов составляли французы и греки. Наступать в глубь Украины союзники не имели ни сил, не желания.
Между тем гетман Скоропадский оправдал свою фамилию и убежал из Киева, переодевшись раненым германским офицером (обмотав лицо и голову бинтами). Михаил Булгаков в знаменитой пьесе «Дни Турбиных» почти документально показал финал этой политической оперетты.
В начале 1919 г. Украина погрузилась в хаос. В центральной и восточной частях Украины действовали красные и петлюровцы, а главное — различные банды, а в западной части существовали различные местные государственные формирования и банды поляков. За 1919 г. Киев переходил из рук в руки не менее шести раз.
В Крыму в январе — марте 1919 г. боевых действий не велось, но было многовластие. Оккупанты создали свой орган власти под руководством полковника Труссона, по-прежнему существовало и кадетско-эсеро-меньшевистское Краевое правительство.
На полуострове была сформирована Крымская дивизия под командованием генерал-майора А.В. Корвич-Круковского, подчинявшаяся власти Деникина. В декабре дивизия была переформирована в Крымско-Азовский корпус, командующим которого стал генерал-майор А.А. Боровской. В степных районах власть принадлежала татарским националистам. Все эти четыре власти ненавидели друг друга, но не пытались силой нарушить хрупкий политический баланс на полуострове. Это было вызвано нехваткой сил у каждой из сторон, а главное, общей боязнью большевиков.
Крымское правительство буквально умоляло морское и сухопутное командование иностранных войск, и даже русского посла во Франции кадета В.А. Маклакова оказать непосредственную военную поддержку в защитите Перекопа и Крыма. Правительство предлагало переместить союзнические гарнизоны в глубь полуострова — 1000 человек расположить в Симферополе, по 500 — в Евпатории и Феодосии, по 300 — в Карасубазаре (Белогорске) и Джанкое, по 100 — в Перекопе и Таганаше (село Соленое Озеро Джанкойского района).
Увы, правительства Антанты охотно соглашались на бомбардировку советского побережья, но старались избегать полномасштабных боев на суше.
2 апреля 1919 г. в Севастополь прибыл перешедший на службу в Добрармию контр-адмирал М.П. Саблин. Деникин назначил его на пост «Главного командира судов и портов Черного моря». В инициативном порядке русские морские офицеры создали в Крыму флотилию из нескольких вооруженных мобилизованных гражданских судов и подводной лодки «Тюлень». В конце марта — начале апреля эта белая флотилия начала действовать на Азовском море и в Керченском проливе.
Любопытно, что и крымское Краевое правительство решило создать собственный флот. По его указанию мичман Г.М. Галафре начал восстановление миноносца «Живой».
Рассказ о всех перипетиях Гражданской войны в России выходит за рамки монографии, и здесь я лишь скажу о том, что основные силы Советской республики в первой половине 1919 г. были брошены на восток против Колчака.
В конце февраля 1919 г. красные сформировали Заднепровскую дивизию под командованием П.Е. Дыбенко. В дивизию входило три бригады. 1‑й командовал Григорьев, она действовала против Одессы. Командиром 3‑й бригады был Нестор Махно — с ней все ясно. И лишь 2‑я бригада должна была наступать на Крым.
14 марта 2‑я бригада Заднепровской дивизии захватила Мелитополь. Ну а в 20‑х числах бригада подошла к укрепленным позициям на Чонгарском и Перекопском перешейках. На Перекопе находилось около 2500 белогвардейцев Деникина. А в начале марта подошли еще 600 греческих солдат.
12 марта 1919 г. начальник штаба Севастопольской крепости Федор Петрович Рерберг записал: «Пока была надежда на успех, Екатеринодарское и Симферопольское начальство весьма хладнокровно относилось к нашим предложениям об укреплении и вооружении пушками Канэ Перекопских и Чонгарских позиций; над нами смеялись, наши предложения отвергали»[40].
Похоже, такая беспечность верхов Добровольческой армии в отношении обороны Крыма объяснялась уверенностью в скором взятии Москвы.
25 марта 2‑я бригада прорвала первую линию обороны Добровольческой армии у железнодорожной станции Сальково и взяла Геническ. К тому времени 2‑я бригада состояла из трех стрелковых полков и кавалерийской бригады. В 1‑м Заднепровском полку числилось 2700 человек, из них вооруженных — 2000.
В 5‑м Заднепровском полку числилось 13 400 человек, из них 680 имели винтовки, в полку было 4 пулемета.
6‑й Заднепровский полк — 800 человек, из них 500 с винтовками, в полку 8 пулеметов.
В состав кавалерийского дивизиона входило 560 человек, в том числе 450 сабель и 450 лошадей, а также взвод (2 единицы) 48‑линейных (122‑мм) гаубиц.
28 марта эти части с боем подошли к Чонгарскому мосту, а на следующий день форсировали Чонгарский перешеек. Командир 2‑й бригады С.И. Петриковский (Петренко) в тот же день сообщил из Новоалексеевки: «Бой шел четверо суток день и ночь как артиллерийский, так и пулеметный и ружейный… На четвертый день боя вверенная мне бригада разбила противника… Захваченные нами бронепоезд “Сокол” и броневая площадка “Муромец” взяты в рукопашном бою… На деревянном Чонгарском мосту нами установлены уже пулеметы, так что переход в Крым открыт».
9 апреля 2‑я бригада взяла Джанкой. До Симферополя оставалось 160 верст.
К началу 1919 г. Черное море было разделено на две зоны. Южный берег находился под британской юрисдикцией, а за северный, включая Крым, отвечали французы. Командующим в Севастополе был адмирал Амет, державший флаг на линкоре «Жан Бар». У французов было пять линкоров, несколько сторожевых кораблей и эсминцев. Британский старший морской начальник находился на крейсере «Кентербери». А греческий флот был представлен линкором «Килкис» и эсминцами[41]. На берегу, кроме русских войск, находилось около 3000 французов и примерно столько же греков. Добровольческая армия насчитывала 4100 штыков, 1300 сабель и 1700 человек в артиллерии.
Чтобы хоть на некоторое время задержать дальнейшее наступление красных по Арабатской стрелке, интервенты в ночь на 1 апреля направили к Геническу два французских миноносца, которые начали обстрел города и окрестных сел.
К апрелю 1919 г. укрепления Перекопа состояли из окопа на левом фланге у «кордона», с тремя линиями проволочных заграждений.
Помимо наступления с фронта на Перекоп красные высадили десант в Картинитском заливе возле Сарабулата. С катера «Пчелка» было высажено аж 12 бойцов!
Десант захватил у шоссейной дороги телефонную и телеграфную станцию, вызвав замешательство у белых частей на Перекопе. Кроме того, отряд красных перешел вброд Сиваш у Перекопа.
Адмиралы Антанты решили поучаствовать в спектакле «Оборона Перекопа» и отправили несколько эсминцев в Картинитский залив. Они встали немного севернее хутора Бакал (с 1945 г. с. Славное) и на предельной дальности открыли огонь в направлении Перекопа и тем … напугали белых.
3 апреля прибыл британский гидроавиатранспорт «Эмпресс» и сразу был отправлен вместе с монитором М.17 к фронту у Перекопа. Впрочем, без особого успеха. В тот же день началась эвакуация Одессы, подорвавшая боевой дух Добровольческой армии.
Деникинцы знали, что в тылу захватили телеграфную станцию, и вдруг в тылу канонада, а спереди наступают красные. В итоге 4 апреля в 16.00. «добровольцы» в панике бежали с Перекопа. Красные без боя вошли в Армянск.