– По крайней мере, я чувствую себя лучше теперь, когда вход закрыт. Мне не очень нравилась мысль о том, что кто-то разбил лагерь так близко к школе, – говорит Одри.
– Я тоже.
– Вот… кажется, эта дверь ведет в комнату, помеченную знаком сороки, – говорит Одри. – Это немного сбивает с толку. Похоже, она проходит через несколько уровней здания.
– Может, ход подземный.
Одри тянется к двери и дергает ее.
– Вы только посмотрите на ее уверенность в себе! – смеюсь, забирая телефон у Одри и изучая карту.
– Да ну. Встреча с Эдом меня взбодрила. Если мы не сделаем этого сейчас, он может вернуться и заколотить все оставшиеся ходы.
– Об этом я не подумала. После вас.
Дверь ведет в узкий коридор с очень низким потолком. Пахнет сыростью и плесенью, и от этого запаха у меня свербит в носу. Похоже на старый церковный подвал, которым не пользовались уже много лет.
– Эта школа – как лабиринт! Столько всего, о существовании чего я и не подозревала. – Смахиваю паутину с волос и иду следом за Одри. Мы спускаемся по нескольким лестницам, местами скрипучим и прогнившим. Мы должны очень осторожно выбирать, куда ступаем. Становится заметно холоднее, я дрожу. Пещера в скалах находилась высоко над пляжем. Такое ощущение, что мы уходим гораздо, гораздо глубже под землю.
Мы подходим к другой двери. Эта – намного прочнее, и нам обеим требуется немалое усилие, чтобы ее открыть. На ней искусная резьба, а дерево очень плотное. Петли скрипят так, будто их не смазывали целую вечность. Дверь открывается, и Одри проходит внутрь первой. Видим узкую каменную лестницу, ведущую вниз. Камни ступеней неровные и сильно потертые – ими очень активно пользовались.
– Выглядит довольно устрашающе! Там, внизу, темнее… у тебя есть фонарик? – Достаю свой телефон из кармана и включаю фонарик. Лестница не слишком длинная, мы видим, где она заканчивается.
– Здесь так холодно! – Одри дрожит, когда мы обе стоим на верхней площадке лестницы, а снизу нам в лицо дует ветерок. – Давай спускаться? – говорит она, делая шаг на первую ступеньку.
Иду следом, и дверь за мной закрывается. Совсем скоро мы спустимся вниз.
Одри спотыкается, упираясь рукой в стену, но отдергивает ее так же быстро.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Смотри! – ахает Одри.
Я поворачиваю фонарик телефона, чтобы свет падал на стену. Пока я подсвечиваю лучом вверх и вниз, мы понимаем, что вошли в своего рода грот, полностью покрытый крошечными раковинами.
– Ничего красивее не видела. – Одри стоит, раскрыв рот, глаза ее сияют.
– Я слышала о таких местах. – Мой голос полон изумления. Раковины были намеренно уложены в замысловатые узоры, завитки и мозаику. Они тоже разноцветные: розовые и бледно-зеленые, цвета слоновой кости и мерцающе-фиолетовые.
Это как-то одновременно красиво и жутко.
– Потрясающе! – говорю я.
– Это, должно быть, делалось годы! Представь себе усилия, мастерство! Честно, ничего подобного не видела.
Мы стоим мгновение и рассматриваем все это, проводя пальцами по стене, осторожно прикасаясь к каждой раковине. Затем осторожно сворачиваем за угол, и покрытый ракушками коридор продолжается. Через пару минут мы попадаем в гораздо большее помещение. Огромные серые меловые камни изгибаются над головой, обрамляя вход. Виден маленький мерцающий огонек на стене и еще немного ракушек, но на этот раз – выложенных в форме трехметровой сороки. Ее крылья простираются на всю ширину стены. Более глубокие оттенки темно-синего, барвинка и изумрудных ракушек мерцают в свете моего телефона, когда я провожу им по стене перед нами. На другой стороне пещеры стоит огромный книжный шкаф, заполненный папками, ежегодниками, файлами и документами. От его масштабов у меня едва не перехватывает дыхание.
Одри поворачивается ко мне.
– Думаю, мы нашли штаб-квартиру «Общества сороки».
13Айви
Я делаю шаг к книжному шкафу. Первое, что замечаю – насколько все чисто. Хотя он явно стоял тут десятилетия – а может, даже столетия, – кто-то следит за ним, ведь нет пыли, нет паутины, все аккуратно разложено по местам. Войдет ли сюда кто-то, пока мы здесь?
Очевидно, Одри думает о том же.
– Кто-то был тут недавно. Что, если он вернется?
– Ну и хорошо. У меня столько вопросов… Кто бы это ни был. Кто-то все это организовал… В конце концов, кто посылал нам все эти письма? Кто оставил телефон? «Общество сороки» не умерло. Оно живо и процветает, и вот тому доказательство! – Жестом обвожу вокруг, и Одри откидывает голову назад, уставившись на мерцающие ракушки. – Надо начать просматривать что-то из этого. Тут может быть действительно что-то важное, что поможет нам выяснить, чего именно хочет «Общество сороки».
Одри кивает.
– На самом деле все вроде как идеально. Патрик попросил меня поискать кое-что.
– О, вау, я была так поглощена нашими поисками, что даже не спросила тебя об этом. Можешь поверить, что Кловер была там все это время? Что это вообще за место?
– У него красивая квартира… там есть огромный открытый камин и большие окна, глядящие в море.
– Спальню он тебе не показывал… – Я играю бровями, и Одри корчит кислую рожу.
– Нет. Он все еще одержим смертью сестры. Он не казался удивленным исчезновением Кловер, но, опять же, полагаю, и не должен был, раз скрывал ее все это время.
– И ты уверена, что видела ее.
– Сто процентов.
– Дерьмо. Ты еще кому-то рассказывала?
Одри качает головой.
– Нет. Вернулась прямо сюда, затем нашла сотовый, и вот мы тут… Думаешь, следовало? Может, мне стоило уже пойти в полицию?
Я хмурюсь.
– Не знаю. Она еще не ответила на мое сообщение. Но если она в порядке, она, очевидно, не хочет, чтобы ее нашли. Мы должны позволить ей продолжать расследование.
– Патрик действительно считает, что она подобралась очень близко к истине. Фактически он попросил меня снова поискать информацию об «Обществе сороки». Он хотел, чтобы я нашла список членов Общества. Он сказал, это – последний кусочек пазла. Где еще ему быть, как не тут?
– Давай поищем. Потом сможем решить, что делать с Кловер. – Я подхожу к книжному шкафу и задыхаюсь.
– Что? Что такое? – вскрикивает Одри, подбегая. Там, на средней полке, лежит конверт.
– Какого черта? – Открываю его, исследуя содержимое. Это для нас, ошибки быть не может. Замысловатым почерком на нем написано:
«Кому: Новым сорокам».
– Он лежал прямо тут, на полке.
– Они, очевидно, ожидали, что мы доберемся сюда. Откроем? – с опаской спрашиваю я.
– Да, мы должны выяснить, что они хотят нам рассказать!
Я вскрываю конверт, и оттуда выскальзывает одна-единственная кремовая карточка. Читаю ее вслух.
«Когда-то „Общество сороки“ выступало за справедливость. Мы защищали школу от коррупции и скандалов. Тем не менее, за долгие годы наше маленькое сообщество выродилось в ничто.
Сегодня школа нуждается в нас больше, чем когда бы то ни было. Но мы не в силах помочь. Вы сами должны сделать это. Готовы ли вы принять вызов и возродить „Общество сороки“?
Будущее Иллюмен Холла – в ваших руках…»
Мы с Одри смотрим друг на друга.
– Это как-то слишком – взваливать на нас такое, – говорит она.
– И не говори. – Она опускает письмо, а потом вытаскивает из-под него книгу, которая сразу привлекает взгляд. Она газетного формата, красная кожа с золотой гравировкой на корешке. Надпись гласит «История сорок». Я раскрываю ее на полу и осторожно перелистываю страницы. Одри опускается на колени рядом и подсвечивает моим телефоном.
Это каталог с черно-белыми портретными фото, вплоть до начала девятнадцатого века. Тут есть и зарисовки. Мужчины и женщины, все улыбаются в камеру или художнику, который их рисовал. Под изображениями – имена.
– Александра Даунленд, заведующая хозяйственной частью, – читает Одри через мое плечо. – Тут сплошь школьный персонал. Ты думаешь, так «Общество сороки» набирает рекрутов?
– Должно быть. О боже, смотри! Тут имя миссис Траули. И мистера Тэвистока – тоже!
Глаза Одри широко распахиваются.
– Быть не может. Мистер Тэвисток – понятно, он смотритель. Но разве миссис Траули не была ученицей? Она ведь никогда не работала в школе, разве нет?
– Возможно, с годами они эволюционировали и начали включать в свои ряды и студентов. Я так и думала, что та хитрая женщина знает больше, чем говорит. Разве она не сказала, что она – внучка Лили Эллори? Да, смотри! Вот еще одна Эллори. Кларисса Эллори, конюшая. Звучит круто. Может быть, миссис Траули – ее родственница?
– Или эта Эллори… Хетти Эллори, пернатая. – Я указываю на другую, гораздо ниже. – Вау, я и не думала, что обслугу тут называют «пернатыми» с таких давних пор.
– Может быть, Хетти и Кларисса были сестрами? Похоже, работа в Иллюмен Холле была семейным делом.
– Это имеет смысл, – тихо говорю я. – Если сороки хотели, чтобы школа была в безопасности, они, вероятно, доверяли лишь членам семьи.
Мы перелистываем еще несколько страниц, заполненных историей Общества, рассказом о том, чего они достигли, и рассматриваем множество разных лиц, глядящих на нас. Все кажутся такими счастливыми.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но эти люди не выглядят… зловеще? Они выглядят, как обычные дружелюбные соседи.
Одри права. Они похожи на тех, к кому обычно идут выпить чашку чая и поболтать. Они горды быть частью этого всего. В книге столько фотографий, и с каждой страницей они выглядят все более современно. Фото приобретают цвет и четкость, одежда становится все более современной… Ну, если считать джинсы клеш и деревенские блузы актуальными. Мы дошли до последнего заполненного листа, но осталось еще много пустых страниц.
– Прекращается на семидесятых, – говорю я, когда мы долистываем до конца. – А имя мистера Тэвистока вычеркнуто.
– Это странно. Думаешь, с тех пор в «Обществе сороки» не было новых членов?