– Ну, давай. У нас есть немного времени. Все заняты. Идем.
Оглядываюсь. Это правда: ученики и учителя полностью сосредоточены на мальчике, который все еще корчится на земле. Но я замечаю, что кое-кто все же следит за нами: Араминта. Однако она уже заявила, что отправится в больницу вместе с учеником, так что она не сможет последовать за нами, а я представляю, как сильно ей этого хочется. Едва не читаю ее мысли: она думает, что запрыгнула не в ту драму.
Голос мистера Уиллиса разносится над толпой, и я чувствую, как Айви позади цепенеет.
– Ладно, все возвращаемся внутрь. Уверен, у вас у всех есть уроки. Расходимся.
Я хватаю Айви за руку, прежде чем он успевает призвать на помощь префектов, и мы ускользаем прочь.
Пересекаем территорию школы, двигаясь очень быстро. Пар вырывается у меня изо рта, холод проникает под пиджак и дальше, до костей.
Дом миссис Эббот укрыт в лесу, великолепный старый коттедж с темными деревянными балками на фоне белой штукатурки. Должно быть, зимой у нее постоянно горит камин, так как весь день из трубы поднимается столб дыма. Не могу ее осуждать… но она, должно быть, жжет чертову кучу дров.
Айви достает телефон «Общества сороки» и передает его мне. Я увеличиваю часть карты.
– Окей… итак, выход из пещеры не ведет прямо в дом директрисы, но он где-то поблизости. Похоже, он выходит в сарай или типа того.
– Нет, это не сарай, – говорит Айви. – Это конюшня.
Мы останавливаемся перед длинным деревянным строением, утопающим в переплетающихся зарослях трилистника. Ползучий плющ. Он скрывает практически все, за исключением маленькой двери.
– Должно быть, конюшня была тут, – говорю я. – Жаль, они больше не держат лошадей.
– Мой папа был хорошим наездником, – тихо говорит Айви.
– Серьезно? – Впервые Айви говорит при мне хоть что-то о своем отце.
– Ага. Это было его единственное модное хобби. Он автомеханик и, честно говоря, немного неудачник. Бросить маму так, как это сделал он… Но это я помню: он любил лошадей. У него была природная тяга ко всяким животным. Есть одно фото с ним, которое я обожаю: одной рукой он обнимает за шею огромную тягловую лошадь, а у его ног лежит великолепный черный лабрадор. Там он похож на деревенского джентльмена, хотя я знаю, что он вовсе не такой.
– Звучит потрясающе. Можно посмотреть фото?
Она качает головой.
– О, у меня его больше нет. Случайно оставила его в квартире мамы, в моем любимом фотоальбоме. Я все хочу поехать и забрать его, но постоянно что-то мешает… и мама слишком занята, чтобы переслать ее мне.
– Жаль. Эти воспоминания должны быть у тебя.
– Все нормально. Я заберу ее, когда буду в Лондоне, и покажу тебе. – Айви дергает старую ржавую коричневую ручку двери конюшни, но та не поддается. Когда мы наклоняемся поближе, оказывается, что на самом деле дверь держат какие-то совершенно новые металлические скобы.
– Черт! – говорит Айви. Мы обходим конюшню, пытаясь найти вход.
– Эй! Вы что делаете? – Это снова Эд, с кучей дров под мышкой.
Мы обе подскакиваем и цепляемся друг за друга. Но когда Айви начинает говорить, голос ее звучит твердо и возмущенно:
– Мы можем спросить тебя о том же.
– Делаю свою работу. Рублю старые деревья на дрова для миссис Эббот.
Айви вскидывает бровь.
– Ты должен был срубить дерево у фонтана.
– Зачем? Что случилось?
– Ты не слышал скорую? Ветка обломилась, когда мальчик полез наверх. Оно не было помечено лентой, как остальные. Знаешь, семиклассники любят играть там… это едва ли не традиция Иллюмен Холла.
– Дерьмо. Ты шутишь. – Эд бледнеет. – Мне лучше пойти посмотреть, что происходит.
– Нет, погоди… расскажи нам об «Обществе сороки». Мы знаем, твой дедушка состоял в нем. Мы видели его имя в журнале.
– Забудьте об этом! Разве вы не видите? Вот почему я бегаю вокруг, заколачиваю все эти входы. Я пытаюсь прикрыть это дерьмо! Плохие вещи случаются с теми, кто пытается раскопать это. Вспомните Кловер! Это Общество уничтожит мою семью… вы что, не понимаете?
Он выглядит разъяренным, пальцы его разжимаются и снова сжимаются в кулаки.
Айви хмурится.
– Что, Эд? В смысле – уничтожит семью? Мистер Тэвисток мне как дедушка… ты знаешь это. Если что-то происходит, скажи нам, чтобы мы могли помочь. Верно, Одри?
– Да. Чем угодно.
Его взгляд мечется от меня к Айви.
– Не тут. Вернемся в коттедж. Но теперь это все может быть напрасно. Если миссис Эббот сделает все по-своему.
– А как же насчет дерева? – спрашиваю я.
– Займусь им позже.
Мы тащимся через лес прочь от конюшен. Пока идем, я наблюдаю за Эдом. Несмотря на его грубый образ, в нем есть что-то загадочное. Визит в парикмахерскую и джинсы, сшитые по фигуре, – и он будет выглядеть почти сексуально.
Как только мы возвращаемся в милый коттедж Тэвистоков, Айви не теряет времени даром.
– Рассказывай, что ты знаешь об «Обществе сороки».
– Нет. Сначала вы скажите мне, почему не можете оставить эту историю, как было сказано.
– Мы тут мою жизнь обсуждаем! Эта школа – все для меня!
– Твою жизнь? Ты настолько эгоистична, что не видишь, как некоторые из нас вот-вот потеряют свои дома, если вы не прекратите лезть в это «Общество сороки»!
– Ты думаешь, я виновата в этом?
– Почему, по-твоему, миссис Эббот так наседает на тебя?
Тед и Айви уставились друг на друга: Эд – из-под густых пушистых бровей, Айви – своим яростным карим взглядом. Между ними летают такие искры, что, кажется, весь коттедж сейчас вспыхнет.
– Ладно, – говорю я. – Давайте успокоимся. Думаю, мы все сейчас хотим одного. Эд… ты прав. Мы не можем позволить этому случиться. Как и Кловер, мы расследовали убийство Лолы. Как и ее, это привело нас к «Обществу сороки». Мы с Айви обязаны разузнать все в память о Кловер. Мы знаем, у Лолы был рисунок сороки на спине. Почему? Мы нашли штаб-квартиру тайного общества благодаря подсказкам, которые оставил нам кто-то. Зачем? Мы заходим в один тупик за другим – иногда буквально. Так что ты сэкономил бы нам чертовски много времени, если бы прямо сейчас просто рассказал нам то, что знаешь.
Эд вздыхает.
– Ладно. Ладно. Вам лучше сесть.
Опускаюсь в старое кожаное кресло. Но Айви и Тед остаются стоять. Мне как-то неловко снова вставать, поэтому я остаюсь на месте.
Эд подходит к потемневшему камину и прислоняется к нему.
– Это… «Общество сороки». Это было настоящее дело, ясно? Оно было настолько же частью школы, насколько звездные названия домов или топиарии[6] на ее территории. Вы, наверное, уже прочли, что оно было создано леди Пенелопой Деберт, которая убедила своего брата, директора Олдена, позволить первой ученице начать посещать школу в конце девятнадцатого века. Она попросила персонал, людей, которые действительно управляют школой, присматривать за девочкой.
– Лили Эллори, – шепчет Айви.
Эд вскидывает бровь и кивает.
– Защищать самого уязвимого ученика. И они это сделали… И продолжали делать. Благотворители, директора и директрисы, они заботились, так сказать, о фасаде. Но настоящие смотрители всегда оставались за кулисами. Тайные поддерживающие столпы, никем не признаваемые, но всегда присутствующие.
Айви опускает взгляд на его мозолистые руки.
– Да, мой дедушка был частью этого. Старший садовник, как и его отец до него, он был посвящен в Общество. Но все изменилось после того, как директора… кажется, его звали Галлахер… уволили после того, как «Общество сороки» разоблачило растрату им пансионных денег в пятидесятые. Хотя все были рады, что он разоблачен: благотворители, родители, новый директор, – они решили, что не хотят, чтобы подобные решения принимало какое-то тайное общество. Они решили, что все это вышло из-под их контроля. Начали вносить изменения. Увольняли сотрудников, проработавших здесь много лет. Выселяли их с территории. Это заняло двадцать лет, но они справились.
Он медлит.
– Только дедушка смог удержаться на своем месте… возможно, потому, что они считали, будто он не сможет и содержать территорию, и присматривать за работой тайного общества. Они были правы. Вы видели его. У него и так достаточно забот, чтобы беспокоиться еще и о студентах. У него нет штата сотрудников, как у его отца до него. Когда мои родители переехали с территории школы, а потом умерла бабушка, он остался по-настоящему один. Общество было распущено в семидесятые.
– Почему бы ему не попросить миссис Эббот о помощниках? – спрашивает Айви.
– Думаешь, он не пытался? Она даже мне с неохотой позволила работать здесь, хотя я не стоил ей ни пенни. Они даже не разрешили мне учиться здесь, ты знала об этом? Несмотря на то, что мой дедушка живет тут.
– Погоди, так твой дедушка – единственный оставшийся официальный член «Общества сороки»? – спрашиваю я.
– Насколько я знаю.
Айви хмурится.
– Так это он рассылает приглашения? Это он подложил телефон с картой секретных ходов школы? Кажется, для него это немного слишком.
– Нет, видите? О чем и речь. Это не он. Я уверен. И не я. Как только ты сообщила, что в этой пещере кто-то живет, Айви, я попытался заблокировать все тайные ходы. Я не знаю, кто выдает себя за «Общество сороки», и мне это не нравится. Я не знаю, какие у них цели, но они не имеют ничего общего с первоначальной целью Общества: защитить уязвимых студентов Иллюмен Холла.
Хватаю руку Айви, глаза мои распахиваются, и она пожимает в ответ мою руку.
Эд вздыхает.
– Я также знаю, миссис Эббот хочет найти любой предлог, чтобы уволить моего дедушку. Но это убьет его. Это место – весь его мир. Если она заставит его покинуть коттедж, куда он денется? В конечном итоге он, вероятно, зачахнет в каком-нибудь доме престарелых. Я этого не хочу. Хотя после того, что случилось с тем мальчиком, может быть уже слишком поздно.
Айви бледнеет.