Пустынные поля окутывала тишина, и Гимли слышал, как шуршит в траве ветер.
— Всадники! — воскликнул Арагорн, вскакивая на ноги. — К нам приближается множество всадников на быстрых конях!
— Да, — подтвердил Леголас, — сто и еще пять. Светлые волосы, блестящие копья. И предводитель недюжинного роста.
Арагорн улыбнулся. — Острые же у эльфов глаза!
— Вовсе нет! До этих всадников не больше пяти лиг, — отозвался Леголас.
— Пять лиг или одна, — заметил Гимли, — а нам не скрыться от них на этой голой земле. Подождем их здесь или пойдем своей дорогой?
— Подождем, — сказал Арагорн. — Я устал, а наша охота не удалась. Или же нас опередили: эти всадники возвращаются по следу орков. Мы можем узнать у них новости.
— Или получить удар копьем, — заметил Гимли.
— У них три лошади без седоков, но хоббитов среди них я не вижу, — вмешался Леголас.
— Я не сказал, что мы узнаем хорошие новости, — заметил Арагорн. — Но, хорошие они или дурные, мы будем ждать их здесь.
Три товарища оставили вершину холма, где их легко было заметить на фоне бледного неба, и медленно спустились по северному склону. Немного не доходя до подножия холма они остановились и, закутавшись в плащи, уселись на жухлую траву. Время тянулось медленно, тяжело. Дул резкий пронзительный ветер. Гимли снедало беспокойство.
— Что вы знаете об этих всадниках, Арагорн? — спросил он. — Не внезапной ли смерти мы тут дожидаемся?
— Мне доводилось жить среди них, — ответил Арагорн. — Они горды и упрямы, однако сердца у них верные. Они изобретательны и не сидят сложа руки, бесстрашны, но не жестоки, мудры, но невежественны. Они не пишут книг, зато поют много песен, как пели отпрыски Людей еще до Темных Дней. Но я не знаю, что творилось здесь в последнее время, не знаю, как настроены рохирримы сейчас, после предательства Сарумана и перед угрозой Саурона. Они давние друзья гондорцев, хоть и не похожи на них. Давным-давно, в незапамятные времена, их привел с Севера Эорл Юный, и они скорее родичи людей Бэрда из Дола и лесовиков-беорнингов, среди которых тоже много высоких красивых людей, таких, как всадники Рохана. По крайней мере, они не любят орков.
— Но Гэндальф обмолвился, будто они платят дань Мордору, — сказал Гимли.
— Я верю в это не больше, чем Боромир, — ответил Арагорн.
— Скоро вы узнаете правду, — заметил Леголас. — Они приближаются.
Наконец даже Гимли услышал далекий быстрый топот копыт. Всадники, двигаясь по следу, свернули от реки и теперь как ветер неслись к склонам.
Над полями летели чистые сильные голоса. Вдруг они загремели подобно грому, и головной всадник, резко развернув коня, промчался у подножия холма, уводя отряд на юг вдоль западного края склонов. За ним скакали остальные – длинная цепь мужчин в сияющих кольчугах, быстрых, свирепых и прекрасных.
Кони у них были крупные, сильные и породистые, серая шерсть блестела, длинные хвосты развевались, гривы на гордых шеях были заплетены в косички. Всадники были под стать скакунам – высокие, длинноногие и длиннорукие; бледно-золотистые волосы, заплетенные в косы, выбивались из-под легких шлемов и струились по ветру, суровые лица горели воодушевлением. В руках всадники держали длинные копья из ясеня, за спины были заброшены раскрашенные щиты, длинные мечи висели у пояса, блестящие кольчуги спускались ниже колен.
По двое проносились они мимо, и хотя время от времени кто-нибудь поднимался в стременах и внимательно оглядывался по сторонам, они, казалось, не замечали троих странников, молча следивших за ними. Уже почти весь отряд ускакал, когда Арагорн внезапно встал и громко воскликнул:
— Какие новости с Севера, всадники Рохана?
С поразительным проворством и искусством всадники осадили коней, повернули, цепь рассыпалась, и три товарища обнаружили, что вокруг них сомкнулось бегущее кольцо – всадники были перед ними, по сторонам и сзади. Арагорн стоял и молчал, а Леголас и Гимли сидели замерев и гадали, как повернутся события.
В полном молчании всадники неожиданно остановились. На незнакомцев был направлен лес копий, а некоторые всадники держали в руках луки, и стрелы уже лежали на тетивах. Потом один из рохирримов, высокий, гораздо выше остальных, выехал вперед. Его шлем вместо гребня украшал струящийся белый конский хвост. Всадник приближался, пока острие его копья не оказалось в шаге от груди Арагорна. Арагорн не шевельнулся.
— Кто вы и что делаете в этой земле? — спросил всадник на общем языке Запада. Речь его выговором и интонациями напоминала речь Боромира, уроженца Гондора.
— Меня зовут Странник, — ответил Арагорн. — Я пришел с Севера. Я преследую орков.
Всадник спрыгнул с коня. Передав копье другому всаднику, который подъехал и спешился рядом с ним, он обнажил меч и встал лицом к лицу со Странником, пристально и не без удивления разглядывая его. Наконец он заговорил снова.
— Вначале я принял вас за орков, — сказал он, — но теперь вижу, что это не так. Поистине, вы плохо знаете орков, если преследуете их таким образом. Они проворны, хорошо вооружены, и их много. Из охотников вы стали бы добычей, даже если бы сумели догнать их. Но в вас есть что-то необычное, Странник. — Он снова обратил на Скитальца взгляд светлых блестящих глаз. — Имя, что вы назвали, не пристало человеку. И одеты вы диковинно. Вы выскочили из травы? Как вы укрылись от наших глаз? Вы эльфы?
— Нет, — ответил Арагорн. — Лишь один из нас эльф – Леголас из Лесного королевства, что в далеком Мерквуде. Но мы прошли через Лотлориен, и доброта и дары Госпожи с нами.
Всадник оглядел их с вновь разгоревшимся удивлением, но его взгляд посуровел. — Стало быть, старые сказки не врут и в Золотом лесу все-таки живет Госпожа! — сказал он. — Говорят, мало кто может избежать ее сетей. Странные настали времена! Но коль вы снискали ее расположение, вы, должно быть, тоже колдуны и чародеи. — Он повернулся и холодно оглядел Леголаса и Гимли. — А вы почему молчите? — спросил он.
Гимли встал, расставил ноги и прочно уперся ступнями в землю. Руки его ухватились за рукоять топора, темные глаза блеснули. — Назовите свое имя, хозяин лошадей, и я скажу вам свое да кое-что прибавлю, — выкрикнул он.
— Если уж на то пошло, — сказал всадник и поглядел на гнома сверху вниз, — чужестранец первым должен называть себя. Но будь по-вашему – меня зовут Эомер, сын Эомунда, а величают Третьим маршалом Риддермарки.
— Тогда, Эомер, сын Эомунда, третий маршал Риддермарки, позвольте Гимли, гному, сыну Глойна, предостеречь вас от глупых слов. Вы дурно говорите о той, чья красота выше вашего разумения, и лишь слабый рассудок может служить оправданием вашим речам.
Глаза Эомера сверкнули, роханцы гневно заговорили друг с другом и придвинулись ближе, нацелив копья. — Я снес бы вашу голову вместе с бородой, мастер гном, не будь она так низко от земли, — рассердился Эомер.
— Он не один, — сказал Леголас, движением быстрее взгляда натягивая лук и накладывая стрелу на тетиву. — Вы умрете прежде, чем успеете нанести удар.
Эомер поднял меч, и все могло бы закончиться плохо, но Арагорн бросился между ними и поднял руку. — Прошу прощения, Эомер! — воскликнул он. — Когда вы будете знать больше, чем сейчас, вы поймете, почему разгневали моих товарищей. Мы не умышляем против Рохана и его обитателей, людей и коней. Не выслушаете ли вы наш рассказ, прежде чем нанести удар?
— Выслушаю, — согласился Эомер, опуская меч, — но в наши сомнительные времена чужеземцам было бы разумнее держаться в Риддермарке не столь высокомерно. Вначале откройте мне ваше истинное имя.
— Вначале скажите мне, кому вы служите, — парировал Арагорн. — Вы друзья или враги Саурона, Повелителя Тьмы из Мордора?
— Я служу только повелителю Марки, королю Теодену, сыну Тенгеля, — ответил Эомер. — Мы не служим власти далекой Черной земли, но и не воюем с ней открыто. И если вы убегаете от Саурона, то лучше вам покинуть эту землю. На всех наших границах неспокойно, и над нами нависла угроза; но мы хотим одного – свободы, хотим жить, как жили раньше, оставаясь самими собой, не служа иноземному властелину, будь он добрый или злой, все равно. В лучшие времена мы с радостью встречали гостей, но сейчас непрошеный чужеземец узнает, что мы быстры и жестоки. Ну же – кто вы? Кому вы служите? По чьему приказу охотитесь за орками в нашей земле?
— Я не служу никому, — ответил Арагорн Эомеру, — но слуг Саурона преследую в любых землях. Мало кто из смертных знает больше моего об орках, и я не гоняюсь за ними без цели. Орки, которых мы преследуем, захватили двух наших товарищей. В таком крайнем случае тот, у которого нет коня, пустится в погоню пеший и не будет спрашивать позволения пойти по следу. Не будет он и пересчитывать своих врагов по головам, разве что мечом. Я не безоружен.
Арагорн распахнул плащ. Сверкнули эльфийские ножны, и, вылетев из них, огнем сверкнуло блестящее лезвие Андуриля. — Элендиль! — воскликнул он. — Я Арагорн, сын Араторна, по прозванию Элессар – Эльфийский Камень и Дунадан, наследник Исильдура, сына Элендиля из Гондора. Вот Меч-Который-Был-Разбит, он выкован вновь. Поможете вы мне или станете мешать? Выбирайте скорее!
Гимли и Леголас в изумлении глядели на своего товарища: таким они его никогда не видели. Казалось, он стал выше ростом, а Эомер как будто съежился, и вдохновенное лицо Арагорна на миг отразило могущество Каменных Королей. Леголасу даже почудилось, будто над головой Арагорна лучезарным венцом сверкает белое пламя.
Эомер с выражением благоговейного страха на лице отступил на шаг и потупил гордый взгляд. — Поистине, настали диковинные дни, — пробормотал он. — Сны и легенды оживают на наших глазах.
— Поведайте мне, господин, — сказал он, — что привело вас сюда? И как истолковать ваши непонятные слова? Уже давно Боромир, сын Денетора, отправился за ответом, и лошадь, которую мы дали ему, вернулась без всадника. Какую участь принесли вы нам с Севера?
— Участь сделать выбор, — сказал Арагорн. — И можете передать Теодену, сыну Тенгеля: его ожидает открытая война, война с Сауроном. Никто не может сейчас жить так, как жил, и мало кто сумеет сохранить то, что считает своим. Но об этих важных делах мы поговорим позже. Если будет возможность, я сам явлюсь к королю. Теперь же у меня срочное дело, и я прошу вас помочь или хотя бы сообщить новости. Вы слышали – мы преследуем отряд орков, захвативших наших друзей. Что вы можете сказать нам?