— Боромир! — воскликнули все четверо.
— Боромир, сын повелителя Денетора? — переспросил Фарамир, и у него на лице появилось странное суровое выражение. — Вы пришли с ним? Вот уж действительно новость, если только это правда. А известно ли вам, маленькие незнакомцы, что Боромир, сын Денетора, был Верховным Стражем Белой Башни и нашим верховным командующим? Нам его очень не хватает. Кто же вы и что вас связывает с ним? Говорите быстрей: солнце уже высоко!
— Вы знаете загадку, которую Боромир принес в Ривенделл? — спросил Фродо.
Ищи меч, который сломан:
Он в Имладрисе.
— Знаем, — в изумлении произнес Фарамир. — То, что и вы ее знаете, отчасти доказывает, что вы не лжете.
— Упомянутый мной Арагорн – хозяин Меча-Который-Был-Сломан, — сказал Фродо. — А мы те самые коротыши, о которых говорится в стихах.
— Это я вижу, — задумчиво сказал Фарамир. — Или мне так кажется. А что такое Проклятие Исильдура?
— Пока это скрыто от нас, — ответил Фродо, — но, несомненно, со временем выяснится и это.
— Мы должны узнать больше и об этом, — заметил Фарамир, — и о том, что привело вас так далеко на юг, в Тень этого... — он указал, но не назвал имени. — Но не сейчас. У нас срочное дело. Вы в опасности и сегодня ни полем, ни дорогой далеко не уйдете. Еще до исхода дня здесь начнется жестокая битва. Потом – смерть или быстрое отступление к Андуину. Я оставлю двоих охранять вас ради вашего и моего блага. Мудрый человек не верит случайным встречам в этой земле. Если вернусь, поговорю с вами подробнее.
— Прощайте! — сказал Фродо, низко кланяясь. — Думайте, что хотите, но я друг всех врагов Врага. Мы пойдем с вами, если есть надежда, что коротыши смогут пригодиться таким отважным и сильным людям, какими кажетесь вы, и если позволит мое дело. Пусть свет блестит на лезвиях ваших мечей!
— Коротыши – учтивый народ, каковы бы они ни были в иных отношениях, — сказал Фарамир. — Прощайте!
Хоббиты вновь опустились на траву, но не стали делиться друг с другом своими мыслями и сомнениями. Неподалеку, в пятнистой тени темного лавра, расположились стражники. Время от времени они снимали маски, чтобы было прохладней, – день становился по-настоящему жарким, – и Фродо увидел, что это красивые люди с бледной кожей, темными волосами, серыми глазами и печальными гордыми лицами. Они негромко переговаривались, вначале на вестроне, старомодном, пришедшем из прошлого, затем перешли на другое наречие, свое собственное. Но Фродо, вслушиваясь, сообразил, что это эльфийский или какой-то очень на него похожий язык, и удивленно посмотрел на стражников, так как понял, что это дунаданы Юга, прямые потомки повелителей Запада.
Через некоторое время он заговорил с воинами, но те были неторопливы и осторожны в ответах. Они назвались Маблунгом и Дамродом, гондорскими ратниками, и оказались итилиенскими Скитальцами – потомками народа, населявшего Итилиен до того, как его захватил Враг. Из таких людей властитель Денетор набирал летучие отряды, которые тайно пересекали Андуин (как и где, воины не сказали) и наносили удары по оркам и другим врагам, кишевшим между Эфель-Дуатом и Рекой.
— Отсюда до восточного берега Андуина примерно десять миль, — сказал Маблунг, — и мы редко заходим так далеко. Но сейчас у нас особое задание: подстеречь в засаде харадцев. Будь они прокляты!
— Да, будь прокляты южане! — подхватил Дамрод. — Говорят, в древности Гондор торговал с королевствами Харада на далеком юге, хотя дружбы между ними никогда не было. В те дни наши южные границы заходили за устье Андуина, и Умбар, ближайшее из харадских государств, признавал нашу власть. Но это в далеком прошлом. Уже много поколений меж нами нет никаких связей. Только теперь и, увы, слишком поздно узнали мы о том, что Враг побывал на юге и южане приняли его сторону или вернулись к нему – они всегда охотно исполняли его волю, как многие другие на Востоке. Не сомневаюсь, что дни Гондора сочтены и стены Минас-Тирита обречены, так велики Его сила и злоба.
— И все-таки мы не станем сидеть сложа руки и не позволим Ему творить что вздумается, — сказал Маблунг. — Эти проклятые южане идут теперь по древним дорогам на соединение с ордами Башни Тьмы. Да, по тем самым дорогам, что созданы искусством Гондора. И мы узнали, что идут они все беспечнее, уверенные, будто сила их нового хозяина столь велика, что сама тень Его холмов защитит их. Мы хотим преподать им другой урок. Несколько дней назад нам донесли, что на север движутся большие силы южан. Один из отрядов, по нашим расчетам, сегодня в полдень должен пройти здесь по верхней дороге через ущелье. Они не пройдут! Не пройдут, пока нас ведет Фарамир. Он сейчас возглавляет все опасные вылазки. Но он словно заговорен от смерти – или же судьба хранит его для иной участи.
Беседа иссякла, сменившись настороженным молчанием. Казалось, все вокруг замерло и прислушалось. Сэм, пригибаясь к земле у края зарослей, выглянул наружу. Острые глаза хоббита разглядели вокруг множество людей. Они крались вверх по склону поодиночке или длинными вереницами, постоянно прячась в тени густых кустов или деревьев, или ползли, едва видные в своей коричнево-зеленой одежде на фоне травы и папоротника. Все были в капюшонах и масках, на руках перчатки, все вооружены подобно Фарамиру и его товарищам. Вскоре они исчезли. Солнце поднималось к зениту. Тени съежились.
«Интересно, где этот проклятущий Голлум? — подумал Сэм, забираясь поглубже в тень. — У него появилась прекрасная возможность быть насаженным на копье в качестве орка или поджаренным Желтой Рожей. Но, я думаю, он себя в обиду не даст». — Сэм лег рядом с Фродо и задремал.
Проснулся он оттого, что ему почудился рев рогов. Сэм сел. Был полдень. Стражники напряженно и насторожено застыли в тени деревьев. Вдруг рога затрубили вновь, громче прежнего; их рев несомненно доносился сверху, с вершины склона. Сэму почудились крики и дикие возгласы, но такие слабые, будто они доносились из далекой пещеры. Однако вскоре звуки битвы послышались совсем рядом, над самым укрытием хоббитов. Сэм ясно различил лязг и звон стали, удары меча о железные шлемы, глухой стук клинков о щиты, крики и вопли и один громкий и ясный клич: «Гондор! Гондор!»
— Будто сотня кузнецов разом ударила молотами, — сказал Сэм, обращаясь к Фродо. — Лишь бы ближе не подошли!
Однако шум приближался. — Идут! — воскликнул Дамрод. — Смотрите! Некоторые южане вырвались из ловушки, они бегут с дороги. Они бегут сюда! За ними наши люди, и впереди – Фарамир!
Сэм, страстно желая увидеть как можно больше, присоединился к стражникам. Он взобрался на нижние ветви большого лавра. На миг хоббит мельком увидел поодаль смуглых людей в красном, бегущих вниз по склону; за ними, настигая и рубя на бегу, гнались воины в зеленом. В воздухе свистели тучи стрел. Вдруг прямо через край приютившего их косогора, с треском ломая тонкие стройные деревца, чуть ли не на голову хоббитам свалился человек. Он упал в нескольких шагах от них лицом вниз и затих. Из его шеи пониже золотого ожерелья-ошейника торчала зеленая стрела. Алые одежды были изорваны, кольчуга из перекрывающихся бронзовых колец – измята и изрублена, черные волосы, заплетенные в косы вместе с золотыми нитями, слиплись от крови. Коричневые руки сжимали рукоять сломанного меча.
Сэм впервые увидел, как люди сражаются с людьми, и это ему не понравилось. Он был рад, что не видит мертвого лица. Он задумался, как звали этого человека, и откуда он, и действительно ли у него было злое сердце или, может быть, лишь угрозы или обман заставили его уйти так далеко от дома, а сам он предпочел бы мирно жить в родном краю – все это стремительно промелькнуло в голове у Сэма и было забыто. Ибо едва Маблунг подступил к упавшему телу, как раздался новый шум. Громовые вопли и крики. Среди них Сэм различил визгливый рев или голос труб. А потом глухой топот и стук, словно в землю ударяли огромные тараны.
— Берегись! Берегись! — закричал Дамрод товарищу. — Да уведет его прочь Валар! Мумак! Мумак!
К своему изумлению, ужасу и неизбывному восторгу Сэм увидел, как, ломая на своем пути деревья, вниз по склону несется нечто огромное. Огромное, как дом, нет, куда больше дома – движущийся серый холм! Возможно, у страха глаза велики, но зверь мумак из Харада был действительно огромен. Подобных ему давно не осталось в Средиземье – его сородичи, дожившие до последних дней, лишь бледное воспоминание о мощи и размерах мумака. Он двигался прямо на хоббитов, но вдруг стремительно свернул в сторону и, сотрясая землю, пробежал в считанных ярдах от них: толстые, как древесные стволы, ноги, огромные паруса ушей растопырены, длинный хобот вздыблен, как большущая змея, готовая напасть, маленькие красные глазки горят яростью. Загнутые кверху рогоподобные бивни были перевиты золотыми лентами и испачканы кровью. Изорванные ало-золотая попона и сбруя неистово развевались. На крутой спине лежали остатки боевой башни, разбитой во время яростного бега по лесу, а высоко над землей за загривок отчаянно цеплялась крошечная фигурка – могучий воин, великан среди свертингов.
Огромный зверь, ослепленный гневом, несся по чаще и озерам. Стрелы отскакивали от его толстой шкуры, не в силах пробить ее. Люди обеих армий разбегались перед ним, но многих он догонял и втаптывал в землю. Вскоре зверь исчез из вида, хотя издалека еще долго долетали трубные звуки и топот его ног. Что с ним стало, Сэм так и не узнал: возможно, мумак убежал в пустыню, где, проблуждав некоторое время, погиб вдали от дома, а может, упал в какую-нибудь глубокую яму, откуда не смог выбраться или же в ярости добежал до Великой Реки и нырнул в ее воды, поглотившие его.
Сэм сделал глубокий вдох. — Это был олифонт! — сказал он. — Значит, олифонты существуют, и я видел одного из них. Вот это жизнь! Но дома мне никто не поверит. Ну что ж, если все позади, я бы вздремнул.
— Спи, пока можно, — сказал Маблунг. — Но командир вернется, если он невредим. А когда он вернется, мы тут же уйдем. Как только известие о нашем нападении достигнет ушей Врага, за нами пустят погон